Шарль Эксбрайя - Инспектор из Глазго (Наша Иможен)

В ту ночь, когда Камбрэ ждал Джанет, он по просьбе Лидбурна вышел с ним на улицу, прихватив с собой револьвер — мясник все равно был слишком труслив, чтобы им воспользоваться. Когда они вышли на освещенное фонарем место, увидели шедшего им навстречу Рестона, только что беседовавшего с Ангусом. Парень к этому времени уже ушел. И тогда, подчинясь необъяснимой силе, которая, видимо, была результатом всех перенесенных им унижений, Гленроутс застрелил аптекаря. Мясник поначалу оцепенел от испуга, но быстро понял, что эта смерть ему на руку и встал на сторону ветеринара. Не сговариваясь, они оклеветали Ангуса, который вернулся на то место, услышав выстрел.

— А что, если бы Ангуса Камбрэ повесили за совершенное вами преступление?

— Тогда я об этом не думал. Я хотел поскорее отвести от себя подозрения.

Самым грустным, по мнению Дугала, было то, что Гленроутс говорил искренне.

Дугал Мак-Хантли выглядел не очень гордо, когда вошел в кабинет суперинтенданта доложить об окончании дела об убийстве Рестона и сообщить, что убийца — Дермот Гленроутс — и его сообщник Кит Лидбурн арестованы и заключены под стражу.

— Хорошо, когда карьера начинается с успеха, инспектор!

— Спасибо, сэр.

— Однако, согласитесь, что если бы вы с самого начала прислушивались к мнению мисс Маккартри…

— Это верно, сэр. С вашего позволения я поеду в Калландер поблагодарить ее.

В «Хайлендере «стоял ужасный шум. Все столики были заняты. За длинным столом в центре зала восседали Тед Булитт, Юэн Стоу, Джанет и Ангус Камбрэ, Вильям Мак-Грю, доктор Элскотт, Сэм Тайлер, Мак-Клостаг и, конечно, Имоджен Маккартри. Все они поднимали тосты за здоровье шотландцев — самую благородную нацию в мире. Сержант, забыв, что сам родился в Лоулэнде, кричал чуть ли не громче остальных. Праздновалась также и новая победа Имоджен Маккартри. Пришел и Фергюс Мак-Интайр со своей волынкой. Он с большим чувством играл «Энни Лори», и от этой нежной мелодии сердца присутствующих томно замирали, а Джанет даже обронила слезу в бокал своего супруга. Страшно фальшивя, но очень стараясь, Имоджен затянула «Цветок Данблэйна», и ей стали подпевать Тед и доктор Элскотт. К десяти часам вечера все, в том числе и Джанет, погрузились в сладкую эйфорию и считали, что небесное царство наверняка очень напоминает их родной Калландер, а точнее — «Хайлендер».

Как раз в этот момент в зале появился Дугал Мак-Хантли. Все устроили ему бурную овацию. Тронутый таким горячим приемом, он подошел к Имоджен и сказал:

— Мисс Маккартри, я хотел бы поблагодарить вас за…

Но не успел он договорить, как она вскочила на ноги, заключила его в объятия и звонко поцеловала. Затем усадила рядом с Мак-Клостагом и заставила выпить за шотландцев. Маргарет Булитт с неизменно мрачным выражением лица принесла бараньи ребрышки. Когда она ставила блюдо на стол, сержант от души шлепнул ее по заду. Миссис Булитт подпрыгнула как ужаленная.

— Как вам не стыдно?!

В стельку пьяный Арчибальд Мак-Клостаг уже не задумывался над рамками приличия, поэтому ответил:

— Нет, милашечка моя!

Маргарет повернулась к мужу и возмущенно закудахтала:

— Тед, неужели вы позволите этому пьянице приставать к вашей законной супруге?

— Если он исходит в этом удовольствие, но, пожалуй, он действительно выпил лишнего!

Миссис Булитт, побелев от злости, ушла на кухню, в сотый раз обещая себе подать на развод. В это время кто-то из клиентов вступился за жену хозяина, и сержант влепил несчастному оплеуху, от которой тот свалился под стол. Остальные, не зная толком, в чем дело, но будучи настоящими шотландцами, поспешили отомстить за поверженного и заодно воспользоваться случаем проучить полицейского. Друзья Арчибальда бросились восстанавливать равновесие сил, и вскоре началась всеобщая суматоха. Мак-Хантли, благоразумно сидевший па месте, все же получил табуретом по голове и растянулся на полу. Имоджен привела его в чувство с помощью виски и коварно указала на Питера Корнуэя, судебного медика, которого она терпеть не могла и который спокойно пил пиво в уголке, не обращая внимания на происходящее.

— Вот кто вас ударил. А теперь, подлец, сидит и делает вид, что он тут ни при чем!

Видимо, инспектор успел сделаться настоящим калландерцем, пока лежал на полу, приходя в себя от удара. Он подошел к столику Корнуэя и сказал:

— Как поживаете, старина?

Тот ответил, слегка удивившись:

— Спасибо, хорошо.

— А так будет еще лучше!

С этими словами Дугал с размаху врезал Корнуэю в челюсть, выведя его из строя на неопределенное время, и закричал:

— Да здравствует наша Имоджен!

Спустя полчаса Тед и его друзья, изгнав из бара инакомыслящих, хором пели знаменитую песню, написанную Робертом Брюсом накануне битвы при Баннокбурне.

Ознакомившись с кучей жалоб и уведомлений, присланных ему из Калландера после бурного вечера в «Хайлендере», и прочтя фамилии действующих лиц, Копланд вызвал сержанта Джоусона и протянул ему всю папку:

— Похоже, Берт, что наш молодой друг Мак-Хантли наконец-то понял калландерские обычаи.