Фридрих Незнанский - Направленный взрыв

Майор Брагин первым же вопросом припер Полетаева к стенке:

— Где ты сегодня был?

— Я? Ездил в райцентр по делам.

— По каким делам?!

— Сходил на почту, зашел в магазин… А что, собственно, произошло? Почему мне нельзя съездить в райцентр, когда у меня нет дежурства? — пытался оправдываться Полетаев, но уже прекрасно понимал, к чему все эти вопросы.

Брагин вытащил телеграфный бланк, на котором собственной Фединой рукой был написан текст телеграммы, и сунул листок бумаги Полетаеву под нос:

— Твоя телеграмма?

Федя молчал.

— Не слышу ответа! — заорал майор.

Полетаев понимал, отпираться бесполезно. Каким-то непостижимым образом телеграмма попала не в Москву, а руки этого всесильного генерала. Полетаев лихорадочно думал: надо спасать Турецкого, полковника Васина, надо как-то предупредить их, но как?!

— Кто такой «блудный сын»? Говори, сукин сын! Иначе я сейчас из тебя вышибу все мозги и размажу по стенке! — орал майор.

— Мой родственник, — жалобно протянул Федя Полетаев, страшно жалея, что отдал Турецкому пистолет. Хотя все равно вряд ли он мог в его положении им воспользоваться.

Ребром ладони майор резко и быстро ударил Полетаева в переносицу. Тот рухнул в кожаное кресло, из носа брызнула кровь.

— Говорю, родственник мой…

— С каких пор ты заделался Пряхиной? — прошипел Ваганов, наклоняясь к лицу Феди. — Последний раз спрашиваю, кто такой «блудный сын»?!

— Не скажу… — стонал Федя, размазывая кровь по лицу.

— Майор, пускай его в расход, — кивнул Ваганов майору, тот выхватил из кобуры пистолет и приставил к виску Полетаева. — Сволочь, я жду пятнадцать секунд! — сказал Ваганов и демонстративно поднес к глазам часы… Пять секунд прошло. Десять… Двенадцать… Четырнадцать!..

— Нет!! — закричал Полетаев, пытаясь вскочить из кресла, но майор кулаком усадил его обратно. — Я скажу! Это полковник Васин! Он все вспомнил!

— Ну, сука! — прохрипел Ваганов и обратился к Кузьмину: — Что это значит? Откуда у него память?!

Кузьмин, страшно перепуганный, лишь развел руками:

— Мне самому не понятно!

— Ну, сука, если ты сказал неправду, тебе не жить, — прохрипел Ваганов.

— Я не знаю, может быть, этот полковник вспомнил, всего лишь как его зовут, но я ручаюсь… — быстро лепетал Кузьмин.

Ваганов заорал главврачу:

— Да насрать мне на твоего полковника! Найденов на месте? Турецкий не вспомнил?

— Нет, ручаюсь, все в полном порядке! Мы сейчас убедимся: Турецкий ничего не вспомнил…

— Найденов на месте? Может быть, он — «блудный сын»? — Ваганов схватил Полетаева за волосы и поднял его окровавленную голову, чтобы посмотреть в Федино лицо.

— Не-ет… полковник, — простонал Полетаев.

— Врача убрать, — коротко сказал Ваганов майору, — только тихо.

Майор, быстро вытащив из кармана свернутую струну, накинул ее на шею Полетаева, Федя захрипел, вытаращив глаза. Майор с силой дернул за один конец струны. Грудь Полетаева обагрилась потоками крови, его горло было перерезано. Кровь с клокотанием вырывалась из артерий, заливая кресло и пол в кабинете, Полетаев страшно захрипел, некоторое время бился в конвульсиях, потом затих. Ваганов брезгливо отвернулся. Главврач Кузьмин ушел в другой конец кабинета и, зажав уши ладонями, мотал головой, не желая слышать предсмертных хрипов Феди Полетаева.

Когда Полетаев с наполовину отрезанной головой замер, Ваганов коротко приказал:

— Все? Быстро к Найденову.

Все трое, захлопнув дверь кабинета, отправились на третий этаж. Контролеров Кузьмин попросил оставаться на своих местах.

Василий Найденов давно уже все решил. Никаких испытаний не будет. При встрече с Вагановым он просто не смог этого сказать.

Последние дни он почти ничего не ел. Он готовился к смерти и теперь шепотом молился целыми сутками.

Дискеты с координатами полета ракет были все уничтожены, компьютерные программы стерты. Он ждал последней встречи с Вагановым. Он думал, что у него в запасе еще два дня…

Дверь камеры Найденова почти рывком распахнулась. Найденов вздрогнул, вскочил с кровати.

На пороге стоял генерал Ваганов, за ним Кузьмин и высокий майор.

— Здравствуй, Василий. Рад снова тебя видеть, — улыбался Ваганов. Но Василий видел, что лицо у генерала бледное, одна щека нервно подергивается. — Опять к тебе в гости нагрянули. Мы хотим забрать сейчас что готово, готовые дискеты…

— А их нет, готовых, — спокойно ответил Василий. Он подошел к Ваганову и посмотрел на него грустными глазами. Лицо его было печальным, но спокойным. — И не будет готовых. Мне очень жаль, генерал. Ни шиша не будет…

— Я не понимаю, Василий, чего — не будет? — Щека у Ваганова задергалась еще сильнее.

— Нет ни программ, ни дискет. Ничего нет, и не будет! За короткий срок вы все равно не сделаете то, что мог сделать я. Так что все, генерал, наши отношения закончились.

— Ты шутишь, Василий? Где дискеты, я спрашиваю?!

— Все уничтожено, можете убедиться. — Василий сгреб со стола пачку дискет и бросил их под ноги Ваганову. — Теперь можете уничтожить меня. Я смерти не боюсь.

— Смельчак, значит… — протянул Ваганов. — Но сначала мы убедимся, может быть, у тебя временное затмение? В этом сумасшедшем заведении, как видно, все решили сойти сума!

— Нет, я в здравом уме более чем когда-либо, — усмехнулся Найденов. — Я готов, вполне готов… Можете снять голову с плеч прямо сейчас…

— Хорошо, мы с тобой разберемся, парень, — с угрозой прорычал Ваганов, — и если ты действительно не шутишь… Проверишь дискеты, — кивнул Ваганов майору, который бросился собирать дискеты с пола. — А ты займись им! — заорал Ваганов на Кузьмина. — Сделай что надо! Сделай что-нибудь, в конце концов! Ты главврач или хер собачий?! Кузьмин, с огнем играешь, сам не подозревая! — брызгал Ваганов слюной в лицо главврача. — Уходим! А ты, Найденов, еще очень пожалеешь о своих словах… если они окажутся правдой!

Выйдя из камеры Найденова, Федор Устимович залепетал дрожащими губами:

— Андрей Викторович, но вы же сами… Вы сами не велели ничего применять к Найденову! Я и не думал, что он может…

— Заткнись, сука! Иди, сейчас же вколи Найденову что надо, чтобы через полчаса был у меня как шелковый, сейчас же! Бегом!! — заорал Ваганов. — Стой! Сначала контролера с ключом от Турецкого!!

Федор Устимович, виновато улыбаясь трясущимися губами, что-то зашепелявил, а потом побежал по коридору, оставив Ваганова с майором наедине.

Я не раздевался. Лежа в костюме на кровати, таращился на улыбающегося Президента.

Вдруг послышались какие-то крики в отдалении. Я приподнялся на локте, прислушался. Тишина…

Беспокойство нарастало и достигло своего предела, когда в коридоре послышались шаги, которые остановились за дверью моей камеры. Я почуял — дело неладное, проверил пистолет под подушкой, на всякий случай положил его так, чтобы в одно мгновение можно было выхватить из-под подушки. Я скинул пиджак, расстегнул рубаху, сделал вид, что только что собирался ложиться.