Николай Леонов - Пуля из прошлого

– А мне что делать?

– Проверь, как состояние немки и побеседуй с кем-нибудь из окружения Богатенко. Уважь нашего старика, – усмехнулся Гуров.

– Бесполезную работу заставляешь делать? – хмуро спросил Станислав. – Давай лучше я с тобой поеду. Не хочу тут торчать.

– Ну, как знаешь, – ответил Лев. – Мне с тобой даже сподручнее. Пошли!

Он хлопнул старого друга по плечу, и они вышли из кабинета. Когда сыщики уже подходили к лестнице, их окликнули. Гуров обернулся и увидел одного из экспертов.

– Любопытная новость, Лев Иванович, – проговорил он, показывая какой-то маленький предмет, лежащий на ладони, и пояснил: – Это прослушивающее устройство. А обнаружили мы его в сотовом телефоне одного из потерпевших в кафе.

– Вот как? – заинтересовался Гуров. – А кого именно?

– Костырева Валерия Викторовича, – прочитал эксперт.

Гуров медленным взглядом смерил Крячко. Станислав ответил ему тем же, после чего приятели, не сговариваясь, стали быстро спускаться по ступенькам.

Когда они приехали в часть, стоявший у ворот дежурный подозрительно посмотрел на них. Естественно, он узнал Крячко, который всего пару-тройку часов назад покинул их часть, а теперь вернулся обратно, да еще прихватил с собой какого-то лощеного типа. «Тип» подошел к нему, вежливо поздоровался и достал удостоверение. К удивлению дежурного, он оказался тоже полковником Главного управления МВД и оперуполномоченным по особо важным делам. Ему ничего не оставалось делать, как пропустить обоих мужчин, и те уверенной походкой проследовали на территорию части.

– Вернулись? – удивленно встретил их другой дежурный, уже в помещении.

– Да, есть еще кое-какие вопросы, – подмигнул ему Крячко.

– А товарища полковника нет, он уехал.

– Неужели? А куда? – спросил Гуров.

– Не знаю, он мне не докладывает. Наверное, по делам куда-то вызвали.

– А сегодня он еще вернется?

– Не знаю, думаю, нет. После пяти его уже не бывает, а сейчас почти четыре.

Гуров очень внимательно посмотрел на него и улыбнулся.

– Что ж, значит, обойдемся без него. Тебя как зовут?

– Старший сержант Орефьев, – четко представился дежурный.

– А имя?

– Никита, – ответил тот чуть смущенно.

– Вот давай, Никита, мы с тобой и побеседуем. Не против?

– Нет.

– Служишь давно?

– Второй год. Первый отслужил – понравилось, решил остаться.

– Молодец! – похвалил Гуров. – Значит, нравится в части?

– Нравится.

– А что нравится?

– Ну, как что… – растерялся Орефьев. – Порядок, стабильность… Да и привык я уже. Платят, опять же, неплохо.

– Скандалов не бывает? Ну, там неуставные отношения, все такое… Знаешь, сейчас о дедовщине стали много писать, – проговорил Крячко.

– Нет, у нас такого нет! – сразу же ответил Орефьев. – Я же говорю – порядок. Если бы было, я бы тут ни за что не остался. А товарищ полковник за всем следит. Да и комиссии частенько наведываются, проверяют… Нет, у нас хорошо.

– А вот мы слышали, – Гуров наклонился к нему ближе и понизил голос, – что три года у вас тут убийство офицера произошло…

Старший сержант нахмурился, помолчал немного, затем снова заговорил:

– Ну, во-первых, не здесь. Здесь никаких убийств не было. Правда, я об этом деле знаю не очень много, поскольку это случилось еще до меня. Но ребята рассказывали, что убили его дома. Убили и ограбили. Такое с каждым могло произойти! При чем тут – офицер он или нет? Что, гражданских не грабят, не убивают?

– Убивают, – согласился Гуров. – И, увы, чаще, чем хотелось бы… А что еще ребята об этом рассказывали?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Орефьев. – Я не слишком и интересовался. Зачем мне это нужно? Я ведь его даже не знал.

– А вот эту девушку знал? – Крячко достал фотографию молодой красавицы и показал ее сержанту.

Едва взглянул на снимок, тот сразу же уверенно сказал:

– Да, конечно. Это Марина Скворцова. Она у нас в части работала, в аптеке.

– Фармацевт? – спросил Гуров.

– Наверное, да. Я у нее диплома не спрашивал, – улыбнулся Орефьев, но было видно, что он совсем не прочь поболтать. За целый день дежурства, находясь в одиночестве в вестибюле, он уже успел заскучать и сейчас был рад хоть какому-то развлечению, тем более что задаваемые вопросы ничем ему лично не грозили.

– А почему ты сказал – работала?

– Потому что она уволилась. Где-то месяца три назад.

– А почему? Замуж, что ли, вышла? – полюбопытствовал Крячко.

– Нет, скорее, наоборот…

– Это как понимать? – поинтересовался Гуров.

Орефьев посмотрел по сторонам, убедился, что никого, кроме них, в вестибюле нет, и перешел на шепот.

– Ладно, я расскажу, пока начальство отсутствует… Если уж два полковника меня спрашивают, не имею права утаивать.

– Вот это ты правильно понимаешь, – одобрительно кивнул Крячко, похлопав дежурного по плечу.

– Сразу скажу: правда или нет, точно не знаю. Но у нас говорят, что она уволилась из-за жены Лемешева! – быстро заговорил дежурный. – Однажды та приехала в часть, сразу же прошагала в аптеку и закрыла за собой дверь на ключ. Уж о чем они беседовали, не знаю, но через несколько минут туда примчался Лемешев сам не свой… – Дежурный перевел дух и снова огляделся по сторонам.

– Да не дрейфь! – ободрил его Крячко. – Никого нет. К тому же, ты же не сплетнями какими-то занимаешься, а даешь показания.

– Только я вас прошу… – замялся парень. – Не нужно ничего в протокол записывать, ладно?

– Какой протокол? – изумился Крячко. – Да мы вообще ничего не пишем! У нас и ручек-то нет. Во! – Он демонстративно поднял руки вверх и покрутил ими перед лицом Орефьева. – Видишь?

– Угу, – кивнул тот. – Ну, значит, дальше у них втроем беседа пошла. Судя по фразам, долетавшим из аптеки, беседа такая…

– Нелицеприятная, – подсказал Гуров.

– Да! – обрадовался дежурный удачно найденному нейтральному слову. – И продолжалось это не менее получаса. Я тогда как раз тоже дежурил, поэтому видел. А потом из аптеки вышли Лемешев с супругой – правда, под ручку. Чинно так шли, вроде бы все прилично, хотя было видно, что оба еле сдерживаются.

– А Скворцова что? – полюбопытствовал Крячко.

– А Скворцова осталась в своей аптеке, сидела там зареванная. До вечера так ее и не открыла. Боялась, наверное.

– Что ее зареванной увидят? – хохотнул Крячко.

– Ну, точно не знаю, что у нее на уме было, только просидела она так до вечера взаперти, потом вышла, носом шмыгая, аптеку закрыла и ушла. И больше на работу не выходила. А через три дня уволилась. Вот, в общем, и вся история.

– То есть она была любовницей Лемешева? – подытожил Гуров.

– Я свечку не держал, – усмехнулся Орефьев. – За что купил, за то и продаю.