Фридрих Незнанский - Борт С747 приходит по расписанию

Когда она расшифровала всю запись, Корешков время от времени просил ее прочитать вслух тот либо иной ответ. Андрей помнил содержание допроса, письменный вариант делался для отчета начальству. Он же просто хотел убедиться в том, что правильно помнит сказанное, хотя оно, увы, не оправдало его ожиданий. Пендраковский выболтал все, что ему известно. Этих признаний было достаточно для местной полиции, чтобы посадить его за решетку, но отнюдь не достаточно для московской милиции и страхового агентства, чьи интересы он сейчас защищал. Не удалось узнать самого главного – кто непосредственно руководит этой разветвленной аферой, запустившей щупальцы в разных странах, втянувшей в свою орбиту десятки людей. Не удалось обнаружить никакого следа этого злодея. Ничего удивительного в этом нет. Когда в преступных сообществах задействовано много людей, всегда трудно установить их иерархию. Пока было ясно, что здесь действуют не меньше двадцати человек. Видимо, у Хозяина была правая рука, отвечающая за подбор кадров. Этот-то человек и связан с коми-пермяцкой колонией. На кого-то другого возложены функции по снабжению машинами. Такая троица составляет руководящее звено, и Хозяин здесь первый среди равных. За ними идет какой-нибудь «старший», тоже белая кость, он непосредственно общается с барыгами, связанными с заказчиками иномарок. Под «старшим» двое-трое «звеньевых», условно говоря, российский, польский и немецкий. В распоряжении каждого «звеньевого» имеются два-три «экипажа».

В Варшаву они опять не заехали, хотя поначалу намеревались. Уже было темно, осматривать город неинтересно. Тем более что оба изрядно устали, и им не терпелось доехать до отеля и, закрыв дверь номера на ключ, остаться вдвоем.

Еще по пути в Зелену Гуру они обратили внимание на симпатичный новенький мотель из красного кирпича. Глядя на него, легко было представить, какие здесь уютные комнаты, солидная деревянная мебель, толстые стены, благодаря которым не слышно соседей, а главное, они тебя не услышат. И то, что в постели Мирдза и Андрей говорили шепотом, объяснялось лишь тем, что такие слова не терпят чрезмерной громкости.

– Я говорил тебе, что ты очень красивая? – спрашивал Андрей.

Наморщив лоб, Мирдза делала вид, что усиленно вспоминает, и уверенно отвечала, тоже шепотом:

– Нет, не говорил.

– Тогда сейчас самое время сказать, – шептал он.

– Я слушаю.

– Ты такая красивая, каких еще поискать надо. Я тебя никогда не забуду.

– Звучит как прощание.

– В некотором роде так и есть. Завтра мы вернемся в Ригу, и, если не случится ничего непредвиденного, я сразу улечу в Москву.

– Ты хочешь сказать, что я для тебя ничего не значу?

– С чего ты взяла? У меня и в мыслях такой крамолы не было.

– Да? – Мирдза вплотную прижалась к нему, уткнув голову в плечо. – Значит, я для тебе кое-что значу?

– Само собой.

– Что же? – Она закрыла глаза, ожидая услышать что-нибудь приятное.

– Ты – отличный напарник.

Рывком приподнявшись и опершись на локоть, она сердито смотрела на него:

– Ах вот как! Всего лишь напарник? Какие вы все, мужики, сволочи! Видеть тебя не хочу после этого! – Мирдза повернулась к нему спиной.

– Вот неугомонная, – засмеялся Андрей, – шуток не понимает. – Тесно прижавшись к ней, он обнял ее обеими руками. – Неужели ты сомневаешься, что для меня эти три дня значат очень много?

– И я не хочу терять тебя, – сказала она, гладя его руки.

– Я же буду звонить. Как только удастся урвать несколько свободных дней, мы съездим куда-нибудь отдохнуть.

– Как это все сложно, – вздохнула Мирдза. – Ты в одной стране, я в другой. Ну зачем эти чертовы политики нас разделили?!

При возвращении в Москву настроение у Корешкова было неважнецкое. Причиной тому были скромные результаты польской операции с владельцем автосервиса и слишком бередящее душу расставание с Мирдзой, которую он теперь беспрерывно вспоминал.

Сергей Константинович, которому Андрей позвонил, едва приземлившись, с первых слов почувствовал упадническое настроение товарища.

– Есть разговор. Может, куда-нибудь завалимся, заодно и перекусим.

– Уже не надо, – засмеялся Багрянцев.

– Что – не надо? – оторопел Корешков.

– Питаться в предприятиях общественного питания. Томка приехала, поэтому сейчас дом – чаша полная. Не говоря уж о холодильнике. Вдобавок и теща с Запорожья приехала. Подгребай к нам.

– Не то у меня сейчас настроение, чтобы ходить в гости. Лучше сделаем так. Я подскочу к тебе, но подниматься не буду, чтобы не приводить в уныние твоих домашних. Звякну, когда подъеду, и ты спустишься.

– О'кей, будь по-твоему.

Самолет Корешкова прибыл в Шереметьево-1. Андрей знал, что поблизости, примерно в двух автобусных остановках, есть сравнительно недорогая стоянка. Там и оставлял свой «Ранглер» на время отъезда. Получалось намного дешевле, чем оставлять машину на площадке перед зданием аэропорта. Пока прошел паспортный контроль, пока дошел до стоянки, пока доехал до багрянцевского дома – на Ленинградке, как всегда в это время, чудовищные пробки, – был уже поздний вечер.

Сергей вышел во двор с собакой на поводке. Бульдог, радуясь неожиданно свалившейся на него сверхплановой прогулке, – до этого пару часов назад с ним гуляли по расписанию, – прыгал и весело повизгивал. Андрея песик приветствовал как старого знакомого, норовил, встав на задние лапы, обнять его передними. Опасаясь за костюм, Корешков всячески пытался уклониться от этой чести, однако его ласковые увещевания вызывали у собаки еще больший прилив нежности.

– Пойдем прогуляемся до площадки, – предложил Сергей. – Глядишь, там у Черчилля появятся другие интересы.

Действительно, на специально оборудованной собачьей площадке Черчилль сразу принялся отчаянно сражаться с подвешенной на цепи автомобильной покрышкой. Чтобы доставить ему удовольствие, мужчины во время разговора, то один, то другой, машинально пинали покрышку ногами.

Рассказав подробности захвата в Зелена Гуре, Андрей сформулировал свои окончательные выводы:

– Получается, Пендраковский поставлял Вершинину машины, угнанные в Европе, в основном в Германии...

– Почему – в основном? – перебил его Багрянцев. – Разве поступали еще откуда-то?

– Строго говоря, одна была из Бельгии. Все автомобили Потоцкий оформлял через свой салон. После этого Вершинин, Святковская, а возможно, и еще какие-то члены банды страховали их, затем объявляли в угоне и получали страховку. И так делали несколько раз в разных страховых компаниях. Выжав из машины все, что только можно, они сбывали ее с рук куда-нибудь на Кавказ или в Среднюю Азию.

– Ты так говоришь о членах банды. А кроме Вершинина и Святковской, получается, никого не знаешь. Эта продавщица, Фунтикова, тоже плотно задействована.