Крис Симмс - Сдирающий кожу

— Прошу прощения, — сказала она, поспешно убирая со столика. — Надо же чем-то себя занять.

Миссис Дин не сводила с полицейских глаз, пытаясь по выражению их лиц угадать, какое известие ей предстоит услышать.

— К сожалению, мы пока не можем сообщить местонахождение вашего мужа, — произнес Джон, делая знак в сторону дивана, на котором громоздились пухлые подушки.

— Ох, извините. Прошу, садитесь.

Она пристроилась на краешке кресла и принялась машинально теребить углы тряпки. Осмотревшись, Джон обнаружил, что комната выглядит почти так же стерильно, как кабинет в офисе «Протекса».

Он достал записную книжку.

— Когда вы последний раз говорили с мужем, миссис Дин?

— Вчера утром, когда он уезжал в Манчестер. Сегодня он должен был мне позвонить. Он всегда звонит между восьмью и девятью, если ночует в отеле.

— И часто такое бывает?

— Три или четыре раза в месяц. Обычно муж задерживается в Манчестере — у него там несколько крупных клиентов. Так он экономит кучу времени.

— Он всегда останавливается в одном и том же отеле?

— Да. После того как к Играм Содружества построили «Новотель», Гордон обычно останавливается там.

— Понятно. Миссис Дин, простите за такой вопрос, а вы не заглядывали в его гардероб?

— А зачем?

— Чтобы проверить, на месте ли вещи.

— Да, я посмотрела, — ответила она сухо. — Вешалки не гремят.

Женщина явно что-то недоговаривала.

— Вы пытались позвонить ему на мобильный?

— Он соединяет с автоответчиком.

Помня, как уверенно и точно были сделаны разрезы на лице третьей жертвы, Джон поинтересовался:

— Миссис Дин, почему ваш муж пошел работать в медицинскую компанию? Он имел к этой области какое-либо отношение?

— Простите, я не совсем понимаю…

— Он интересовался медициной, хотел ею заниматься?

— Нет, что вы. Раньше Гордон работал в компании, торговавшей бумагой, а еще раньше занимался франкировальными машинами. [2] Франкировальные машины предназначены для нанесения на письменную корреспонденцию государственных знаков почтовой оплаты. Он говорил, ему все равно, что продавать.

Джон огляделся.

— Бывает, что ваш муж работает дома?

Женщина махнула рукой в сторону смежной комнаты:

— Он подключает свой лэптоп вон там, в столовой.

На столе в дальнем углу комнаты обнаружился маленький принтер. Рядом на полке стояли папки с документами.

— Вы позволите?

Миссис Дин кивнула.

Джон сказал:

— Не сочтите за нахальство, но могу я попросить у вас чашечку чаю?

— Да, конечно. Извините. Я сама должна была предложить.

Как только она вышла, Джон и Рик каждый взяли по папке и, усевшись за обеденный стол, принялись пролистывать пластиковые файлы. В папке у Джона оказались сведения о клиентах Гордона Дина, а у Рика — квитанции и рекламные буклеты «Протекса». Напарники были так увлечены, что не заметили возвращения миссис Дин.

— Вы что-то ищете?

Она стояла у журнального столика, держа в руках поднос с чайником, молочником и тремя чашками.

Джон покачал головой:

— Нет, просто пытаемся составить представление о его поездках.

Женщина поставила поднос и подошла к ним, нервно сжимая руки. Джон ждал, когда она соберется с духом и скажет то, что собиралась.

Наконец миссис Дин заговорила:

— Я проверила его костюмы и нашла выписки.

Джон поднял на нее глаза.

— Какие выписки?

— Выписки со счета. Обычно они приходят в офис, но тут он расплачивался своей кредиткой. Это выписки за два последних месяца.

— Они еще у вас?

Миссис Дин кивнула.

— Вот. — Она выдвинула ящик обеденного стола, но вместо того, чтобы достать бумажки, ушла в гостиную. — Вам с молоком? С сахаром?

— Один кусочек, пожалуйста.

В отличие от Рика, вежливо кивнувшего хозяйке, Джон даже не повернул головы от лежащих перед ним листков бумаги. Он вынул квитанции из ящика и положил перед собой. Да, похоже, владелец счета пустился в загул.

— «Пикколино»… Новый итальянский ресторан рядом с ратушей, — пробормотал он.

— Двадцать три фунта. По-видимому, ужин на одного, — шепотом отозвался Рик.

— «Виа Венис», «Сток», «Дон Антонио»… Он, похоже, любитель итальянской кухни. А это что такое? — Джон ткнул в следующую строчку в списке. — Ресторан?

— Ты что, никогда не слышал про «Кримсон»? — Голос Рика был едва различим.

Джон оглянулся, не слышит ли их миссис Дин, и прошептал в ответ:

— Нет. Но он там был три раза.

— Заведение в Гей-Виллидж, сразу за Кэнал-стрит. Наверху бар, на первом этаже кабаре и танцпол. Очень модное место.

— У кого?

— Все начиналось как гей-тусовка. Потом там появился трансвестит, который выступает под именем Мисс Танглэш. Послушать ее хохмы приходит самая разная публика.

Джон открыл было рот, чтобы спросить у Рика, откуда у него такие любопытные сведения, однако напарник не отрываясь смотрел на выписку, на затылке у него выступили красные пятна. Джон решил промолчать.

Миссис Дин подошла к ним с двумя фарфоровыми чашками. Чашки дребезжали на блюдцах, расплескивая чай.

— Он не вернется. Сволочь.

Наверное, она впервые в жизни произнесла это слово вслух — и тут же заплакала. Джон быстро встал и принял у миссис Дин чашки. Рик пододвинул ей стул, и она тяжело опустилась на него, закрыв лицо руками.

Джон чувствовал себя ужасно неловко. Рик пододвинул миссис Дин чашку чаю и сел рядом. Взяв ее руку в свою, он тихо спросил:

— Почему вы так думаете?

Женщина взглянула на него полными слез глазами.

— Вот поэтому. — Она сердито ткнула в квитанции. — Это началось не вчера. Он всегда держался немного отстраненно, а в последнее время вообще сильно изменился. У него кто-то есть на стороне. Я уверена.

— Что значит «сильно изменился»? — спросил Рик.

Миссис Дин вырвала свою руку и достала из-под манжеты носовой платок.

— Он стал вести себя по-другому. Как будто у него случился кризис средних лет. Даже говорил, что хочет купить мотоцикл. Можете себе представить? Сделал татуировку. Ну и всякое такое.

Джон присел.

— Какую татуировку?

— Божью коровку на плече. Что ему в голову взбрело в его-то тридцать девять?

Джон бросил взгляд на фотографию в рамочке на стене: миссис Дин стояла в напряженной позе рядом с худощавым мужчиной с волосами, зачесанными на косой пробор, и дурацкими усиками. На заднем плане в небо вздымался силуэт Эйфелевой башни. Они приехали в город влюбленных, но их разделяли добрых десять дюймов.

Джон поискал глазами на стене фотографии детей. Их не было.

— Вы не знаете, к кому он мог уехать? Может, это близкий друг, сын или дочь?

— У нас нет детей, — ответила она, и угол ее рта задергался. — Я уже позвонила всем, о ком только вспомнила. Никто ничего не знает.