Николай Леонов - Судить будет полночь

Засвистел чайник. Когда старушка наполнила керамические кружки свежим ароматным чаем с травами, Гуров решил, что настало время спросить о деле:

– О чем вы хотели со мной поговорить, Пелагея Семеновна?

– Да-да, конечно. – Старушка отодвинула чай в сторону. – Вчера утром я поехала к дочке – она у меня живет на другом конце города, поэтому я выезжаю очень рано. Вот. – Она разгладила складку на скатерти. – Пока там помогала ей по хозяйству, некогда и телевизор было посмотреть. А сегодня включила и сразу увидела фотографию Вероники в новостях. Сначала подумала, что она пошла на повышение – все-таки на такой должности работает, – а тут говорят, что ночью ее убили… – Старушка смахнула набежавшую слезу. – Извините.

– Продолжайте, пожалуйста, Пелагея Семеновна. – Лев внимательно слушал хозяйку, понимая, что все самое важное еще впереди.

– Вот, значит. Я сразу же собралась и приехала домой, сказав дочке, что могу помочь милиции, так как кое-что знаю… – Пелагея Семеновна сделала загадочное лицо.

– И что же вы можете сообщить? – не выдержал Гуров.

– В тот вечер – вернее, ночь – я видела всех, кто приходил к Веронике, – заявила Пелагея Семеновна.

– Их было несколько? – удивился Лев.

– Да. А вы что, не знали?

– Нет.

Старушка уже открыла рот, чтобы продолжить свой рассказ дальше, но Гуров остановил ее:

– Пелагея Семеновна, давайте начнем все с самого начала и вспомним все точно по времени. Начинайте, а если что, я вас буду поправлять, ладно? – Полковник уселся поудобнее.

– В тот вечер я пекла пирожки, – начала Пелагея Семеновна, – теста получилось много, и мне пришлось сходить в магазин и купить еще повидло, чтобы использовать тесто – не выкидывать же добро? Во-от… – Хозяйка на мгновение задумалась, но тут же спохватилась, поймав мысль. – Иду я, значит, из магазина и вижу, как Вероника ругается с каким-то мужчиной возле подъезда. Сильно так ругается!

– В котором часу это было? – спросил Лев Иванович, доставая блокнот.

– В шесть часов вечера.

– А вы запомнили этого мужчину? – Гуров ловил каждое слово старушки.

– Конечно, – уверенно ответила Пелагея Семеновна.

– И сможете его описать? – Лев не верил своим ушам.

Старушка снова задумалась, видимо, вспоминая внешность мужчины.

– Могу попытаться. Я ведь в свое время десять лет проработала в паспортном столе, так что память на лица у меня есть, – гордо сказала она.

– Что же было дальше?

– Дальше? А дальше было все, как в сериале «Маргарита» – не смотрели такой фильм? – неожиданно спросила старушка.

– Нет, не смотрел. – Лев улыбнулся уголками губ. – Продолжайте, Пелагея Семеновна.

– Вероника прекратила ругаться с этим мужчиной и хотела уйти, но тот схватил ее за руку. Они снова начали скандалить.

– Вы все это видели со стороны?

– Да. Я присела на лавочку возле подъезда отдохнуть, ноги устали, вот поэтому все и видела, – пояснила Пелагея Семеновна.

– А дальше что было? – Лев уже стал понимать, что старушка, скорее всего, рассказывает ему незначительные вещи, как вдруг она огорошила его своим следующим предложением.

– А потом он сказал, что убьет ее, – произнесла Пелагея Семеновна, снизив голос.

– Что, прямо так и сказал?

– Так и сказал: «Я тебя убью, сука!» – подтвердила старушка.

Лев Иванович смотрел на хозяйку и не верил своей удаче. Перед ним сейчас сидел свидетель того, что некий мужчина открыто угрожал Веронике и мог быть настоящим убийцей. Осталось только выяснить, кто он.

– Пелагея Семеновна, давайте вернемся с вами к тому мужчине. Начните с одежды.

– Одет он был, как и все сейчас… – начала расплывчато Пелагея Семеновна.

– Поточнее, пожалуйста.

– Пальто, кепка, ботинки.

– Меня интересуют мелкие детали, – стал объяснять ей Гуров, – цвет вещей, длина пальто и так далее.

– А! Подождите, сейчас вспомню. Та-ак. Пальто было у него черное и длинное. Ботинки тоже черные. – Она задумалась. – Да, и кепка тоже была черная! – обрадовано сообщила Пелагея Семеновна, искренне веря в то, что очень помогла Гурову.

Лев в который раз начал сомневаться в своей удаче, так как искать мужчину по таким описаниям не то что сложно, а просто не представлялось возможным. И он решил действовать по-другому:

– Скажите, Пелагея Семеновна, а не было ли в этом мужчине что-то такого, что могло бы броситься вам в глаза?

– Не-ет, – протянула старушка, – нормальный мужчина, не хромой, не косой. – Говоря это, она смотрела в окно, как бы вспоминая детали. – Хотя постойте! У него был шрам на лице! Да, точно, был шрам!

– Вспомните, пожалуйста, какой шрам и где он находился? Это очень важно.

– Шрам был на лице. Вернее на щеке, – поправилась старушка. – Подождите, – она стала крутить головой, прикладывая руку к лицу, – на левой, точно на левой!

– Так! А вот это уже существенно! – Гуров сделал пометку в блокноте. – Что же было потом?

– Ничего. Потом я поднялась к себе и стала доделывать пирожки.

– Вы говорили, что видели всех, кто приходил тогда к Веронике…

– Да, приходили. Но только это было потом – вечером, ближе к ночи, – пояснила старушка. – Двое мужчин и женщина.

– Какая женщина? – Гуров снова ничего не понимал.

– Наверное, ее подруга.

– Почему вы так решили?

– Так она раньше часто к ней приходила.

Еще не веря в свое предположение, Лев Иванович достал из кармана фотографию Ксении Ворониной.

– Скажите – это она?

– Да, она.

Гурова так и подмывало сорваться с места и поехать к Ворониной, но он ждал окончания рассказа старушки. А дальше было еще интересней и запутанней…

Расположившись в кресле самолета, Крячко огляделся вокруг. Салон, в котором находился полковник, был эконом– класса, поэтому публика здесь была самой разношерстной: коммерсанты средней руки, банковские служащие и обычные люди, зарплата которых позволяла им летать самолетом. Многие пассажиры, которые уже заняли свои места, как и полковник, крутили головами в поисках стюардессы. Время полета было не таким долгим, поэтому Стас собирался немного подкрепиться и подремать. Он был почти уверен, что в этой командировке времени для отдыха не будет.

Дело действительно было очень запутанное. Все подозреваемые, которых они «пробивали», на поверку оказывались «пустышками». У одних было железное алиби, а другие – такие, как стриптизер или Лазарь Петрович – вообще оказывались ни при чем. «Будем надеяться, что моя командировка поможет пролить свет на многие вещи», – думал Стас. Он прекрасно понимал: что чем дольше они будут искать убийцу, тем меньше времени и шансов у них останется. Стас переживал по этому поводу не меньше Гурова, хотя и не всегда показывал это. Но самой большой проблемой было сейчас то, что Стасу предстояло как-то изловчиться и взять у рейдера Соколова образец ДНК. А судя по роду занятий, этот Соколов был непростой парень, и взять его голыми руками будет не так-то легко. Надо было во что бы то ни стало придумать какой-нибудь хитрый ход.