Алексей Макеев - Особый прием Гурова

– Помогло? – сквозь смех спросил Костя.

– Не очень, потому что я под утро его ногой боднул.

Никитин и Костя действительно ржали как ненормальные. Это было уже слишком! Гуров резко распахнул дверь, но, как ни расслаблены были парни, они мгновенно вскочили и закрыли собой Женю, увидев, кто пришел, успокоились.

– Ну, дайте же и мне посмотреть вживую на нашего задержанного, – не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес Лев.

Они расступились, и перед ним оказался Евгений. Он просто стоял и смотрел на Гурова. Его лицо было совершенно спокойным, а во взгляде не было ни страха, ни растерянности, ни вызова, ни бесшабашной наглости, ничего! Одно только безмятежное, ничем не пробиваемое спокойствие. Как же Гуров его в этот момент ненавидел! Но это был достойный противник, и полковник понимал, почему Никитин ничего не мог поделать. А еще он сто тысяч раз пожалел о том, что свалил это дело на Володьку. Самому нужно было им заниматься! Самому! И вся его надежда сейчас была только на компромат!

– Капитан Никитин! Вообще-то, когда вам звонит начальство, надо отвечать.

– Простите, господин полковник, здесь сотовый не берет, – объяснил ему Костя.

– Тогда хоть записку в двери оставляйте, куда уходите, чтобы я вас по всему управлению не искал, – брюзгливо заявил Гуров. – А еще я интересуюсь, вы поработать не хотите? Отдохнули вы, как я слышал, на полную катушку, так что теперь и потрудиться можно!

Он пошел к двери, а Никитин с видом побитой собаки – за ним. Когда они закрыли за собой дверь, Гуров немного подождал и услышал, как Костя, вздохнув, сказал:

– Да, не повезло Володьке! Шеф у него – зверь! Он, наверное, сам себя только по очень большим праздникам любит!

– Брось, Костя! – спокойно ответил Евгений. – Я, между прочим, тоже начальник не из ласковых.

Гуров и Никитин пошли наверх, и Лев, притормозив на ступеньках, сказал:

– Все нормально! Я тебя обидел, Костя тебя жалеет, значит, не откажет.

– А в чем дело? – несколько воспрянул духом Володя, поняв, что грозу пронесло стороной.

– У Кости есть машина?

– Да, «жигуленок», – кивнул Никитин.

– Значит, все нормально! А об остальном потом поговорим. Пошли, поедим в столовой и по городу погуляем, свежим воздухом подышим.

Вообще-то, Володя был уже сыт, наевшись ватрушек с соком, но как отказать начальству? Пришлось давиться ужином. Поев, они вышли из управления и отправились бродить по городу. Гуров, неплохо изучивший его во время своих прогулок, тихо давал на ходу Никитину инструкции:

– Завтра утром попросишь у Кости машину и объяснишь это тем, что хочешь съездить на кладбище и посмотреть на памятники Фартового и Нины – мол, зацепила тебя эта история, вот и любопытно стало, а «дежурку» брать в личных целях тебе неудобно. Во-первых, не по чину, а во-вторых, просто неприлично – мало ли что о тебе местные коллеги подумают? Пусть он тебе детально объяснит, как туда ехать и где они находятся – это наверняка местная достопримечательность. Теперь дальше. На этой улице одностороннее движение. Посмотри налево, видишь эту подворотню? – Никитин, стараясь сделать это незаметно, посмотрел и кивнул. – Ты заднюю левую дверцу в машине не блокируй, и, когда притормозишь возле подворотни, я быстро заскочу и лягу на заднее сиденье. А вот все остальное – потом.

– Вы выяснили, где находится компромат? – шепотом спросил Володя.

– Я же сказал: потом! А теперь пошли в гостиницу, потому что нам обоим нужно очень хорошо выспаться.

Все получилось именно так, как планировал Гуров. Он вышел из гостиницы первым и отправился бродить по городу, а потом и Никитин пошел в Управу. Костя, к которому Володе пришлось снова идти в камеру, узнав, зачем ему машина, ни минуты не колеблясь, тут же согласился и сказал, что ключи у него в кабинете в борсетке, но кто-нибудь из оперов их достанет и даст ему, а еще он самым подробным образом объяснил, как ехать на кладбище. Женя же сказал ему, где находятся могилы, и попросил:

– Там возле ворот цветы продают, так ты положи моим маме с папой и передай от меня, что я скоро к ним приду.

– Да! Конечно! – пообещал Никитин и покраснел оттого, что обманывает Женю – он же был уверен, что совсем не на кладбище они собираются.

Едва Володя вышел, как Женя, покачав головой, задумчиво проговорил:

– А врать-то парень не умеет.

– Шеф заставил, – согласился с ним Костя. – Куда же они намылились? Пойду скажу дядьке, чтобы хотя бы гаишники за моей машиной последили. Этот Гуров, как я понял, проигрывать не привык и теперь закусил удила. Как бы беды не случилось! Запирать тебя, надеюсь, не надо?

– А мне и здесь хорошо, – усмехнулся Женя, а потом, уже серьезно, добавил: – Не волнуйся! Я тебя не подведу!

Константин действительно не стал запирать дверь и быстро пошел к генералу, который, выслушав его, только покачал головой:

– Беда с этими москвичами! Ладно! Иди к Евгению! Я сейчас распоряжусь!

Успокоенный Костя на обратном пути заскочил к себе в кабинет, взял карты и, вернувшись в камеру, где его спокойно дожидался Женя, предложил, тасуя их:

– А не внести ли некоторое разнообразие в наш досуг?

– Ох, не садись со мной в очко играть! – рассмеялся Евгений. – Без штанов останешься!

– Ну, это мы еще посмотрим! – самонадеянно заявил Константин, и они принялись резаться в карты.

Никитин же отправился к операм за ключами, где получил не только их, но еще и ориентировку на Витьку Коршуна, которую изучил самым внимательным образом.

– Володя! Если ты его увидишь, помни, что он смертельно опасен, и ни-че-го не предпринимай сам, а немедленно связывайся с нами, – очень серьезно сказал ему Костин друг.

Никитин ему покивал и пошел за машиной, а потом, следуя указаниям Гурова, ездил по городу, постоянно посматривая на часы, чтобы оказаться возле нужной подворотни в нужное время. Он успел и, услышав, как сзади хлопнула дверца автомобиля, спросил:

– Ну, и куда теперь?

– Как и собирались, на кладбище, – получил он совершенно неожиданный ответ.

В первый момент Никитин растерялся, а потом, откашлявшись, прибавил газу – ну, что говорить? Это же Гуров! Они ехали, причем Лев, лежа на заднем сиденье, даже не подозревал о том, что спокойно стоявшие на своих постах гаишники тут же рапортуют генералу о передвижениях машины его племянника. Поняв, что Никитин действительно едет на кладбище, Сафронов успокоился, а потом, когда начали поступать самые разнообразные, как неожиданные, так и ожидаемые новости, и вовсе об этом забыл – не до того уже стало. Никитин же, подъехав к воротам кладбища, остановил машину в тени дерева, и они с Гуровым вышли. Володя тут же направился к торговавшим цветами женщинам, и Гуров удивленно спросил: