Виталий Тролефф - Презумпция виновности

Зал зааплодировал. На сцену вышел Семен, в довольно демократичном сером костюме, но правда с увесистым магендовидом на шее.

– Что-то не думал, что он еврей. Удивилось левое полушарие.

– Нет, он простой рязанский паря. Сиронизировало правое. Лицо мэтра городского романса было невеселым, очевидно так было задумано по сценарию программы. Он поклонился камерам, и массовка снова зааплодировала. Шансонье уселся на неудобный плюшевый диванчик, а ведущий подошел к нему с микрофоном.

– Сеня сегодня пришел к нам не просто так, просто так к нам не ходят. Он пришел сообщить нам, что он собрался эмигрировать в Америку.

По залу пронесся удивленный возглас. Семен на диване грустно кивнул.

– Расскажите своим слушателям, что подвигло вас на такой шаг, неужели вы решили бросить своего слушателя и оставить отечественный шоубиз на попрание исполнителям РнБишного блатняка и лагерного рока? Расскажите, что же произошло?

– Мне тяжело об этом говорить, но все дело в том, что на Родине меня нелюбят. Начал Семен. Зал протянул возглас симфолизирующий возмущение и удивление.

– Как же так? Удивился ведущий.

– Понимаете. Продолжил Сеня. – Меня все время преследуют какие-то люди, устраивают возле моего дома манифистации, оскорбляют и обзывают обидным для русского человека словом – жид. Зал снова синхронно всхлипнул. Только сейчас Коля заметил, что в каждом ряду сидели люди которые в определенные моменты времени задавали зрителям эмоциональное действие. -Это как аниматоры на море. Подсказали полушария.

– Я устал терпеть эти унижения и решил уехать. Конечно, за границей мне прийдется подрабатывать в третьесортных русских ресторанах на Брайтоне, а может даже работать таксистом, но я буду чуствовать себя свободным человеком в политкоректном обществе. Мне не прийдется со страхом ожидать пока я стану жертвой еврейского погрома или погибнуть от нагайки черносотенца-скинхеда. Шансонье тяжело вздохнул. Камеры снова нацелились на ведущего:

– Мы поможем разобраться нашему герою с этой ситуацией. Неужели провокации обозленных антисимитов могут помешать искренней любви русского народа к своему кумиру?

– Не может, не может! Заорала сидящая рядом с Колей женщина плюясь чипсовыми крошками в затылок сидящего в первом ряду пенсионера.

– Сеня не уезжай! Закричал аниматор в третьем ряду.

– Сеня не уезжай! Подхватил волну зал. Шансонье смущенно заулыбался. Ведущий снова переключил на себя внимание и попросил пустить на мониторы сюжет, в котором у дома шансонье стояли люди с самодельными плакатами, на которых было написано:

– Вали в свой Израиль! Агенты Мосада узурпировали эстраду! Репортаж велся около унылой пятиэтажки, хотя Семен жил в частном секторе, в чем утром удостоверился Николай.

– Мы разыскали одного из участников этого действа и пригласили в студию. В зал вкатился паренек на инвалидном кресле и начал свой рассказ.

– Я инвалид, и у меня нет средств для существования. Родители умерли, и на скудную пенсию инвалида мне приходится содержать еще и младшую сестренку. В газете я прочитал объявление, что требуются люди для участия в уличных акциях. Каждое утро я приезжал к дому Семена Петровича с плакатом и стоял до обеда. Потом приходила женщина и давала всем деньги. Платили немного, но я хотя бы мог позволить себе купить хлеба и молока для сестры. Однажды утром, когда Семен Петрович ехал на работу, он подошел ко мне и спросил: – не нужна ли мне помощь? Я удивился, ведь я же стоял с плакатом, на котором были написаны плохие слова про Семена Петровича. Тем не менее, он решил помочь мне. Он помог устроить сестру в престижный детский сад, оплатил задолженность за квартиру и подарил мне импортную инвалидную коляску.

– Какой молодец! Снова прыснула жареным картофелем рыжая соседка. Ведущий повел зрителя далее по сюжету.

– Мы провели независимое расследование и выяснили, кто стоял за все этим. Оказывается, демонстрации финансировал бывший продюсер Семена, с которым он растался в прошлом году.

– Какой подлец! Крохмальные крупинки чипсов придали редеющей шевелюре пенсионера оригинальный оттенок.

– Давайте попросим нашего народного кумира остаться, его творчество еще не раз скрасит унылые будни и поднимет настроение в трудную минуту. Там за океаном, тебе не найти такого любящего и искреннего зрителя. Не уезжай Семен Петрович! Продолжил ведущий. Зал в едином порыве попросил:

– Не уезжай Сеня! У шатенки полились слезы, и она размазала по щекам тушь и косметику. Оператор навел камеру на зал и несколько раз взял шатенку крупным планом. Певец поднялся и поклонился до земли зрителям. Тронутым голосом он поблагодарил.

– Спасибо мои милые. Только ради вас, останусь.

– Спойте, дорогой вы наш! Попросил ведущий. Заиграла фонограма и Семен Воркута запел.

– Ехали вагочики с решками на окнах, в тех вагонах едут узники печали. Не мани удача хитрою улыбкой, ты мне обернулась восемью годами. Чих пых тыры пыры, стучат колеса в такт, не грусти бродяга все будет, брат, ништяк!

Зал стал подпевать:

– Чих пых тыры пыры, чицы чицы опапа. Улети печаль-разлука и покинь меня тоска! Чих пых тыры пыры, чицы чицы опапа. Под откос судьбу пустили злые суки мусара.

Коля дождался пока песня закончится и стал пробираться к сцене. Дорогу ему перегородила широкогрудая блондинка с командирским голосом и заорала.

– Куда собрался? Еще две передачи снять. Потом покуришь.

– Мне нужно к Семену Петровичу.

– Нахрена тебе Семен Петрович? Сейчас группа "Витаминки" должна подойти. Там такие телки.

– Мне нужно поговорить, я из милиции.

– Да хоть из космического десанта. Вали на место. Коля достал удостоверение сунул под нос неугомонной даме и сказал ей парочку колоритных словосочетаний, после чего был пропущен дальше. Блондинка оказалась ассистентом режисера. Семен Воркута уже успел уйти за кулисы, и Коля с трудом нашел его в гримерке.

– Здаствуйте, Семен Петрович. Я не заберу у вас много времени. Мне нужно задать вам несколько вопросов. Я из милиции.

Уже в который раз, повторяя эту фразу, Николай не уставал удивляться магии слова «милиция». В эти секунды он ощущал мимолетную радость, рожденную гордостью за свой нелегкий труд.

– Я вас слушаю. Только я не понимаю, какие ко мне могут быть вопросы у милиции? Мое творчество это востребованая обществом – социальная лирика. Но я не являюсь классовым врагом силовых структур, даже наоборот.

– Хорошо, тогда не могли бы вы сказать, кто такой Климушка? И протянул музыканту коробку компакт диска…