Джозеф Уэмбо - Голливудский участок

Капитан Сильвер вначале тоже запаниковал, потом ответил:

— Нет, уверен, что не отправлял. Никто не знает, что мы в северном Голливуде.

— Давай-ка вернемся на свой маршрут! — сказал Капитан Смоллет, когда они наконец уселись в машину.

Он ехал с погашенными габаритными огнями, пока не отъехал на несколько кварталов от места происшествия, и услышал, как голос диспетчера произнес:

— Всем экипажам, код-4. Подозреваемый задержан. Код-4.

Они молчали, пока снова не оказались на Голливудском бульваре.

— Давай передадим код-7, — предложил Капитан Сильвер. — Что-то я вдруг проголодался после наших приключений. А ты, приятель, в последнее время что-то часто мандражируешь. Тебе нужно подкрепиться. Возьми-ка себе буррито со сметаной и соусом из авокадо и томатов. — Потом он добавил: — Может, все дело в тех двух патронах, которые я выпустил в этого юнца, но сейчас я чувствую себя прекрасно.

У Капитана Смоллета отвисла челюсть, когда Капитан Сильвер вдруг запел хит группы «Ю-Ту».

— Два выстрела счастья и выстрел печа-а-а-али…

— Ты меня пугаешь, старик, — сказал Капитан Смоллет. — Пугаешь, как доктор, натягивающий латексные перчатки.

Капитан Сильвер продолжал петь:

— Два выстрела счастья и выстрел печа-а-а-али…

Капитан Смоллет молча ехал в сторону Сансет-бульвара, потом наконец произнес:

— Я отведу тебя в «Директорское кресло», как только у нас выдастся выходной. Выпьем пива. Побросаем дротики.

— Ладно, делать все равно нечего. Правда, мне не нравится эта забегаловка. Может, пойдем в другое место, где не так много копов?

— А я обожаю бар с объявлением «Не обслуживаем клиентов без рубашек, без обуви и без полицейских значков», — усмехнулся Капитан Смоллет. — Кроме того, там всегда есть телки, которые дадут любому копу, даже тебе.

— Спасибо, доктор Фрейд, — кивнул Капитан Сильвер. — Но с какой стати ты вдруг озаботился моей сексуальной жизнью?

— Я думаю прежде всего о себе, старик, — ответил Капитан Смоллет. — Тебе нужно забыть о бывшей жене, ее адвокате и той бабе, которая тебя бросила. Или мне придется найти детектива Северо-Восточного отдела, с которым она связалась.

— Зачем?

— Чтобы его замочить. Так больше не может продолжаться. Ты меня слышишь, старик?

Козмо Бедросян всегда отрицал какую-либо связь с так называемой русской мафией. Федеральные и местные власти называли русской мафией, выходцев из бывшего СССР и стран Восточной Европы, то есть всех, с кем общался Козмо, потому что все они занимались той или иной нелегальной деятельностью. Названия ничего не значили для Козмо, который хоть и родился в Советской Армении и говорил на ломаном русском, был таким же русским, как Джордж Буш. Он считал американских полицейских полным дерьмом в том, что касалось восточноевропейских иммигрантов.

Но из-за их одержимости русской мафией ему приходилось быть осторожным, когда он имел дело с Дмитрием, владельцем ночного клуба «ГУЛАГ» на Уэстерн-авеню. Этот клуб находился не в лучшей части города, но имел хорошо освещенную и охраняемую автостоянку. Молодые люди со всей западной части Лос-Анджелеса и даже из Беверли-Хиллз и Брентвуда не боялись отправиться на восток, в «Маленькую Сибирь», как называли этот район.

В «ГУЛАГе» была хорошая кухня, здесь не скупились на напитки, а по вечерам звучали знакомые роковые мелодии, благодаря чему от желающих потанцевать не было отбоя до самого закрытия. А на проводимых время от времени «Русских вечерах» выступали русские артисты: танцоры, балалаечники, скрипачи и обворожительные певцы из Москвы. Все это приносило Дмитрию очень богатую клиентуру из бывшего СССР, и не важно, чем она занималась — легальным бизнесом, контрабандой или отмыванием денег. Но этот вечер не был одним из «русских».

Со дня ограбления прошла неделя, и Козмо решил, что уже можно идти к Дмитрию. О полиции он не беспокоился. Никого из знакомых не допрашивали. Он подъехал к «ГУЛАГу» ранним вечером и направился в бар. Он знал бармена, которого американцы называли Джорджи, потому что тот был родом из Грузии, и попросил повидаться с Дмитрием. Бармен налил ему порцию анисовой водки, и Козмо стал ждать, пока тот закончит обслуживать двух официанток, потому что в «счастливый час», когда спиртное продается со скидкой, бармен не справлялся с потоком заказов.

Это был типичный для Голливуда ночной клуб с кабинетами для частных вечеринок наверху. Мягкие зеленые диваны расставлены вдоль стен, оклеенных обоями кричащих цветов, — вероятно, это было чье-то представление о «крутости», или «вибрациях», как выражались голливудские тусовщики. «ГУЛАГ» считался крутым местом и излучал таинственные вибрации.

В тот вечер диск-жокей только начинал работу и, чтобы отметить окончание затянувшегося «счастливого часа», поставил классический мягкий рок. Двое рабочих ремонтировали светильники на танцполе, стараясь закончить до того, как нахлынут посетители. Официанты протирали столы и стулья и смахивали пыль с мягких сидений находящихся на возвышении кабинок, куда попадали клиенты, не скупившиеся на чаевые менеджеру Андрею.

Через десять минут Козмо направили наверх, в кабинет Дмитрия с удивительно спартанской обстановкой. Хозяин клуба сидел, положив ноги на письменный стол, курил сигарету в серебряном мундштуке и просматривал садомазохистское порно на экране компьютера. Все утверждали, что Дмитрия интересуют все виды экзотического секса.

Это был невысокий худощавый человек с мягким рукопожатием, голубыми глазами и волнистыми каштановыми волосами. В белой хлопчатой рубашке и летних брюках он выглядел вполне безобидно, но Козмо его до смерти боялся, потому что слышал кое-что о Дмитрии и его друзьях.

Хозяин клуба знал, что Козмо почти не говорит по-русски. Однако сам он обожал американский сленг, поэтому всегда разговаривал с Козмо по-английски. Не вставая с места, Дмитрий произнес:

— А вот и наш фартовый парень! Парень, у которого всегда что-то происходит. Привет, Козмо! — Он протянул свою мягкую руку и шлепнул Козмо по ладони.

— Дмитрий, спасибо, что согласился поговорить. Спасибо, приятель.

— У тебя есть то, что мне нужно?

— Да, брат, — сказал Козмо, садясь в кресло для посетителей у стола.

— Надеюсь, не номера кредитных карт. Я вообще-то больше не занимаюсь кредитными картами, Козмо. Перехожу к другому занятию.

— Нет, брат, — сказал Козмо. — Я хочу тебе кое-что показать. — С этими словами он вынул бриллиант, один из самых крупных, доставшихся ему при ограблении ювелирной лавки, и робко положил его на стол.

Дмитрий опустил ноги на пол, посмотрел на камень и улыбнулся Козмо.

— Я не разбираюсь в бриллиантах, — сказал он. — Но у меня есть друг, который разбирается. У тебя есть еще?