Андрей Кивинов - Контрснайпер

Краснов раздраженно глянул в окно, потом забарабанил пальцами по столу.

— Бог с тобой, встречайтесь. Но — только в моем присутствии. Я завтра Елагину обвинение должен предъявлять, вот и переговорите. Дам вам минут пять.

— Нет, Женя, — покачала головой Светлана, — не завтра. Сегодня. Прямо сейчас. Насчет дежурной машины я уже договорилась… И не надо на меня так смотреть! Это крайне важно, поверь слову.

— У тебя — как у того солдата, — укоризненно вздохнул Краснов, убирая в сейф разложенные на столе бумаги, — «Дай, бабка, водички испить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде»…

Войдя в камеру для допросов и пыток и увидев Воронову, Сергей удивленно приподнял бровь. «Тебя же отстранили!» — чуть было не ляпнул он, но вовремя заметил притаившегося в темном углу Краснова.

— Садитесь, Сергей Сергеевич…

Голос Светланы звучал подчеркнуто официально. Елагин послушно сел на металлическую скамью по другую сторону стола.

— В деле появились некоторые новые обстоятельства, требующие пояснений, — начала Воронова. — И мы с вашим следователем, Евгением Борисовичем Красновым, хотели бы кое-что у вас уточнить. Если помните, в ходе осмотра места происшествия не было обнаружено стреляной гильзы. Как вы это объясните?

— Я уже говорил — затоптать могли, — равнодушно пожал плечами Сергей. — А может, подобрал кто. Мало ли почему…

— Вы прекрасно знаете, что с момента выстрела и до момента начала осмотра на месте происшествия посторонних не было. И осмотр проводился весьма тщательно. Впрочем, это уже не столь важно… Скажите: как вы объясните то обстоятельство, что гильза нами все же была обнаружена? Только не возле трупа Паленова, где ей следовало бы находиться согласно вашим показаниям, а метрах в тридцати от него? Вот, ознакомьтесь с протоколом осмотра места происшествия…

— Минуточку! — удивился Краснов. — Какой протокол? Интересно, как ты собираешься приобщать его к делу? Мало ли кто где чего нашел?

— Придумаем что-нибудь, — сухо отозвалась Светлана. — На крайняк, допросишь меня в качестве свидетеля.

Она снова посмотрела на Елагина:

— Ну что?

— Не знаю… — Он бегло просмотрел документ. — Может, это не та гильза.

— Эксперт еще на месте определил марку оружия. Гильза стреляна в пистолете-пулемете «Кипарис». А вы, насколько я помню, стреляли именно из «Кипариса».

Елагин, не ответил.

— У тебя что, уже есть заключение экспертизы? — снова встрял Краснов.

— Экспертиза может быть проведена только по постановлению следователя, — прежним сухим тоном парировала Воронова. — Поэтому официального заключения у меня на данный момент, разумеется, нет. Однако я мало сомневаюсь в ее результатах, и вот почему…

Она пододвинула Сергею очередные два документа:

— Ознакомьтесь с объяснениями вашего командира Кленова и машиниста электропоезда Борискина… Это — объяснения, а не протоколы допросов… Женя! — остановила она вновь встрепенувшегося было Краснова. — Допрашивать их будешь ты… Так вот: машинист показал, что примерно в двадцать два десять тринадцатого августа в районе бывших угольных складов прямо перед электропоездом, которым он управлял, пробежал человек в темной куртке с капюшоном. Один! Борискин даже испугался, что задел его. Он включил торможение и, выглянув в окно, видел, как этот человек пробежал примерно три десятка метров в направлении забора, а потом упал. И никого рядом с ним при этом не было.

Светлана перевела дыхание и, глядя на сникшего Елагина, с трудом сдерживая эмоции, продолжила:

— Кленов же рассказал мне, будто сразу после происшествия вы признались ему, что стреляли между колес электрички, с расстояния около тридцати метров. И находились в этот момент возле семафора — именно там, где нами обнаружена гильза. Поэтому опознать Паленова вы при всем желании не могли — с такого расстояния и при таком освещении. Кленов также пояснил, что, желая выручить вас, сам придумал версию о самообороне, и…

— Подожди, Света! — перебил коллегу Краснов. — Кленов готов дать официальные показания? Это же — статья за дачу заведомо ложных…

— Вообще-то, Женя, Кленова в суматохе пока не допросили, в деле — только его рапорт. А это — всего лишь бумажка… Ну так что, Сергей Сергеевич? Получается, вы убили на почве ревности незнамо кого? Прицельным выстрелом из-под проходящего электропоезда?

Елагин снова промолчал.

— Меняй статью обвинения, Женя, — не отрывая взгляда от Сергея, усмехнулась Воронова. — Не было здесь никакой ревности. Прав ты был с самого начала: в чистом виде «сто восьмая».

— Хрен редьки не слаще, — буркнул Краснов.

— Слаще! Лет на десять слаще. А то и вообще без лишения свободы.

— Эту версию еще доказать надо. Елагин ведь ее отрицает.

— Докажем. Ты еще не все знаешь. Утром я позвонила экспертам. Пуля, извлеченная из тела Паленова, заметно деформирована. Эксперт утверждает, что при ударе о кость такая деформация невозможна. Преграда была значительно более твердой и плоской. Значит, пуля ударилась обо что-то до того, как вошла в тело жертвы. Рикошет. Поэтому ни о какой стрельбе с нескольких шагов речи быть не может. А то, что Елагин эту версию отрицает, так я знаю, почему…

Воронова открыла папку, достала очередные бумаги и продолжила:

— Позавчера по обвинению в незаконной торговле оружием был арестован старший брат погибшего Романа Паленова. На допросе он, кроме всего прочего, показал, что по просьбе Журова уговорил напарницу Марины Наумовой — Наталью Самсонову — позвонить Елагину…

Светлана перевела взгляд на Сергея:

— Звонила?

— Не помню, — буркнул тот.

— Звонила, — удовлетворенно кивнула Воронова. — И что сказала?

Елагин не ответил.

— Молчишь… — усмехнулась Светлана и снова повернулась к Краснову: — Паленов велел Самсоновой передать Елагину, что Марина его по-прежнему любит. Чтобы «подогреть клиента», так сказать… Между прочим, Паленов во время того разговора рядом с Самсоновой сидел. Но это еще не все! Это ведь только «первое действие». Даже, скорее, пролог. На следующий день после этого звонка Марину задерживают по обвинению в незаконном предпринимательстве, и к Елагину тут же приходит сам Олег Паленов. — Она посмотрела на Сергея. — Было такое?.. Опять молчишь… Впрочем, твоих комментариев и не требуется… Так вот, Женя… Паленов открыто предложил Елагину сделку. То есть Сергей должен признаться, что убил Романа именно из-за Марины. Тогда Наумову выпускают под подписку о невыезде. Грамотный спектакль, и сценарий его был написан господином Журовым. Да-да, именно спектакль! — Она снова повернулась к Сергею. — Для одного зрителя. Для тебя! А ты, наивный, этого не понял и пошел погибать за любовь. Которой, кстати говоря, вовсе и нет… Не нужен ты ей…