Фридрих Незнанский - Восемь трупов под килем

Работал генератор, исторгая утробный гул и специфическую вонь мазута. В килевой части судна царил полумрак. Перемещались тяжелые поршни, из чего можно было заключить, что судно не стоит на месте, а куда-то, все же, плывет. Работал кривошип, нервно подрагивали дисковые манометры с нервными стрелками. Из-за ящика с электрическим оборудованием высунулся матрос Глотов — он уже приступил к своим обязанностям, что-то подкручивал в невообразимой груде металла. Вопросительно глянул на Турецкого. Тот предупредил жестом: все в порядке, просто любопытная Варвара заглянула на минутку. Присутствие постороннего Глотову не понравилось, он что-то проворчал под нос, вытер руки о масляную ветошь, отвернулся, открыл пластмассовый саквояж для слесарного инструмента.

Разговаривать в этом грохоте не хотелось совершенно. Он удалился из машинного отделения, отложив это удовольствие на неопределенное будущее.

Глотнув свежего воздуха, он вернулся в закрытую часть нижней палубы.

На вкрадчивый стук никто не отозвался. Стучать громче было неприлично. Он толкнул дверь.

— Прошу прощения, вы позволите?

Вошел, осуществляя беглый «мониторинг» помещения. Просторная каюта, большая кровать, тумбочка рядом с кроватью, на тумбочке сферический стеклянный светильник с нанесенными бледными красками очертаниями материков и океанов. Светильник-глобус, и чего только не выдумают… В каюте остро пахло лекарством — сердечными каплями на спирту. Запах горя (хорошо, что не смерти). На кровати под махровым полотенцем размером с простыню кто-то лежал. Турецкий в нерешительности помялся. Женщина — судя по скрюченности. Их излюбленная поза — на боку, поджав колени к подбородку — когда им холодно, страшно, одиноко, больно на душе…

— Ольга Андреевна?

Тело под полотенцем не шевелилось. Он еще раз осмотрелся. «Мужского духа» в помещении не было. Окопайся «мужской дух» в санузле — уж вышел бы, наверное.

— Ольга Андреевна, мне крайне неудобно, но хотелось бы с вами поговорить…

Он обогнул кровать, застыл, не зная, с чего начать. Не с молитвы же, ей-богу… Осторожно отогнул кончик полотенца. Женщина лежала, отвернувшись. Она не шевелилась. Неприятно засосало под ложечкой. Он коснулся ее плеча. Она не реагировала. Комок образовался в горле — толстый, шерстистый. Он потряс ее — и снова никакого эффекта. Кровь ударила в голову. Он взял ее за плечо и тряхнул изо всех сил.

Она подлетела — растрепанная, испуганная! Завертела головой, забегали глаза, под которыми набухли черные мешки. Турецкий отшатнулся. Вот же поворотец, мать его…

Она вскричала от страха, увидев мужчину рядом с собой.

— Ольга Андреевна, не волнуйтесь…

— Вы кто? — вскричала она, прижимая руку к сердцу.

Приехали, — ужаснулся Турецкий. Кратковременная потеря памяти на почве нервного срыва.

— Ольга Андреевна, вы забыли меня, мы уже виделись. Я детектив, расследую…

Он не успел договорить, она натянула на себя полотенце, стала карабкаться от него со страхом в глазах. «Сейчас она пошлет меня, — расстроено подумал Турецкий, — куда положено посылать на Руси».

Она отдышалась, проглотила слюну. Она не притворялась — уж в этих штучках он поднаторел.

— О, господи, да, я вас знаю. А где… Николай?

— Простите, Ольга Андреевна?

— О чем я говорю, боже… — она обхватила виски ладонями, сжала что есть силы. Минуту сидела неподвижно, подняла голову. Умоляющие глаза устремились на сыщика.

— Я уснула, мне казалось, что все нормально… Николаша вернулся из института, говорит, что он такой голодный, может съесть слона, а я как раз настряпала пирожков — его любимых, с луком и яйцом… А потом сообразила — он ведь давно окончил институт…

Турецкий терпеливо ждал.

— Я помню, он умер, — она глубоко вздохнула. — Простите, если произвожу впечатление сумасшедшей…

— Все в порядке, Ольга Андреевна, — заверил Турецкий, — примите мои соболезнования.

— А где Иван? — она завертела головой. — Он был рядом, пока я не уснула…

— Здесь никого не было, Ольга Андреевна. Он вышел подышать свежим воздухом. Скоро придет, не волнуйтесь.

«Куда мы денемся с этой подводной лодки?» — подумал он.

— Понятно, — она тяжело вздохнула, поднялась. Закуталась в полотенце, как в шаль, села на край кровати.

— Я хотел у вас спросить, Ольга Андреевна… Понимаю, что не самое подходящее время для разговоров, но мне нужно как можно быстрее прояснить обстоятельства случившегося. Это в ваших интересах, поверьте.

— Да, в моих интересах… — она помолчала — Если вы действительно хотите что-то выяснить, а не делаете вид… Я помню, вы появились очень странно… будто вестник… потом узнали, что вы сыщик, а потом… про Николашу… — она сморщилась, сделалась похожей на сухой помидор, но сумела справиться с собой. — Вы появились так кстати… Игорь сразу же взвалил на вас обязанности по, как вы выразились, «прояснению обстоятельств»… Нет, я не сошла с ума от горя, я все помню.

— Вспомните вчерашний вечер, Ольга Андреевна. «Антигона» отошла от пирса незадолго до полуночи?..

— Да, детектив, ретроградной амнезией пока не страдаю… — она сделала судорожную попытку усмехнуться, но вышла судорожная гримаса. — Вы хотите знать, что мы вчера делали, и не заметила ли я чего-нибудь необычного…

— Если не сложно, Ольга Андреевна.

— Ох, господи… — она устремила немигающий взгляд в иллюминатор. — Манцевич показал нам каюту, предложил отдыхать. Он сказал, что если хотим, можем подняться в кают-компанию, пропустить чего-нибудь перед сном, пообщаться с людьми. Он не очень приятный человек, но у нас, насколько я знаю, нет причин относиться к нему плохо… Иван жаловался на давление, попросил извиниться за него перед Игорем, остался в каюте. Я поднялась наверх. Кто же там был?.. Был Игорь, эти французы, кто-то еще… ах, да, этот «знаменитый» писатель Феликс… Пару раз мелькнул Манцевич. Абсолютно не помню, о чем мы говорили. Ничего не значащая болтовня, уж поверьте. Я выпила немного коктейля, извинилась, сказала, что пойду. Когда выходила, в кают-компанию пришли Николай и Ксения…

— Николай вел себя, как обычно?

— Да, в том-то и дело… — глаза женщины вновь наполнились слезами. — Он обнимал Ксению, она улыбалась. Пожелали мне спокойной ночи — у них это вышло так дружно, почти хором, я еще рассмеялась…

— И больше Николая вы не видели?

— Нет…

— Он живет вместе с вами? Простите… жил.

— Нет, он снимает квартиру, но часто бывает у нас в доме… Так было и вчера. Они приехали к нам на такси уже с вещами, мы спустились — и все вчетвером поехали на причал.

— Молодые не ссорились?

— Я не заметила… — она вытерла рукой слезы и удивленно на него посмотрела. — А почему вы спрашиваете?