Виктор Пронин - Банда

— Какого обещания? — хмуро спросил Колов.

— Как?! Ты все забыл? О, Гена... Это так на тебя не похоже! Обещал захаживать... Обещал, что наша ночь в том домике не последняя... Подарки обещал...

— Кстати, о подарках. У меня такое впечатление, что кое-что ты прихватила, не дожидаясь, пока сам подарю.

— Гена! — Лариса округлила глаза, насколько это было ей под силу. — Ты подозреваешь меня в воровстве?! Ты?! Меня?!

— Пропал мой пистолет.

— Он, наверное, очень дорогой? Я могу помочь? У меня есть деньги на книжке...

— Остановись. Он не дорогой. Если бы тебе понадобились пистолеты, я достал бы десяток. Но пропал мой пистолет.

— Ты считаешь, что его взяла я?

— Я не могу его найти после того, как ты побывала на даче. Ты уехала утром, сказала водителю, что я тебя отпустил. А я не отпускал.

— Ты хотел оставить меня у себя? Навсегда?! — Лариса опять сделала круглые глаза.

— Сядь, ради Бога, я не могу смотреть на тебя в таком виде... — Колов снял фуражку, вытер лоб и опустился в кресло.

— Прошлый раз ты хотел видеть меня именно в таком виде, — она обиженно передернула плечами. — Говорил, что именно такой мой наряд тебе нравится. Вот я и подумала, что...

— Что ты подумала?

— Я подумала, что ты говорил эти слова не только потому что выпил коньяка, — закончила она жестко. — Извини, дорогой, сейчас прикрою срам, чтобы сделать тебе приятное.

Колов вскинулся, хотел ответить что-то резкое и злое, но, увидев, как Лариса, отбросив полотенце, пытается попасть рукой в рукав халата, промолчал, подождал, пока она повяжет пояс и сядет в кресло.

— Ты брала пистолет? Если брала — отдай. И мы останемся друзьями. Обещаю.

Лариса помолчала, поигралась кисточкой халата, глядя в окно, скорбно опустила голову.

— Ты мне не веришь, — проговорила она с трудом, и одинокая слезинка упала ей на руку. — Я все поняла... Ты меня не любишь. И тогда не любил.

— Как я могу тебе верить, если пистолет исчез вместе с тобой в то же утро?! — вскричал Колов.

— Может быть он исчез еще вечером?

— Как?

— Не знаю, о каком пистолете ты говоришь, но вечером я видела у тебя в руках... Ты хотел пойти пострелять...

— Я? Пострелять? В кого?

— Ты хотел показать, как это делается... Я отказалась, но ты все-таки пошел...

— И стрелял? — растерянно спросил Колов.

— Не знаю... При мне... При мне, вроде нет...

— Но выстрелы ты слышала?

— Я в этом не разбираюсь.

— Но грохот, грохот был?

— Что-то грохотало... Может быть, гром, может, кто-то пробежал по листу железа, может, это были и выстрелы... Я ведь, Гена, в тот вечер тоже немного выпила... Наверняка больше бутылки... Я как чувствовала, что такого коньяка мне уж не попробовать.

— Не прибедняйся! Голдобов пьет коньяк не худший.

— Гена, возможно, у него есть коньяк даже лучше твоего, но угощает он только водкой.

— Не может быть! — вскричал Колов изумленно.

— Я говорю то, что знаю, — Лариса нерешительно протянула руку и провела пальцем по колену Колова. Он поймал ее ладонь, заставил посмотреть себе в глаза.

— Послушай меня, Лариса... Ты очень красивая женщина и мы могли бы с тобой надолго стать очень близкими друзьями... Я надеюсь, что это еще возможно... Я бы очень этого хотел. Но пистолет — это из другой области. На нем номер, этот номер числится за мной. Слишком многое на кону. Сейчас те ребята, которые остались на площадке, сделают обыск. Не возражаешь?

— У меня? Здесь? Сейчас?

— Да. У тебя. Здесь. Сейчас.

— г А если буду возражать? Обыска не будет?

— Он будет в любом случае. Но если ты очень уж против, тогда я проведу обыск официально. С понятыми, протоколом и так далее. А если возражать не будешь, то мы все сделаем, можно сказать, в узком, почти семейном кругу.

— Эх, Гена, — проговорила Лариса и, поднявшись, подошла к окну. Обхватив себя руками за плечи, она смотрела на листву, на прохожих, изредка мелькавших во дворе, потом подошла к кровати и с размаху упала на спину. — Валяйте!

— Ты должна понять...

— Тебя что-то смущает? Чего ты ждешь?

— Может быть, пока посидим на кухне? — предложил Колов.

— А вдруг пистолет спрятан как раз там?

— Вообще-то да, — он прошел в прихожую, открыл дверь, впустил в квартиру двух хмурых ребят. — Приступайте, — сказал он. — Начните с кухни. Потом хозяйка перейдет туда варить кофе, а вы займетесь остальным.

Закинув руки за, голову, Лариса безучастно смотрела в, потолок. Колов помялся около нее, сел в кресло, пытался что-то сказать, но Лариса не отвечала. Изредка по ее губам пробегала скорбная улыбка.

— Скажи мне, Гена, — наконец произнесла она негромко, — скажи мне вот что... Ты действительно ищешь пистолет или же обыск понадобился для чего-то другого?

— Не понял? — Колов вскинул брови.

— Не надо прикидываться дураком... Я прекрасно знаю, что вы заметаете следы, че хотите, чтобы был пойман убийца Николая... Я достаточно повертелась среди вашего брата... Среди таких вот начальников-генералов от общепита, генералов от партии, генералов от милиции. Все вы одним миром мазаны. Все готовы напоить бабу, тем более, что покупать коньяк не приходится, вам его приносят в кабинет, на дачу, в квартиру... Так что пьянки, закуска обходятся недорого... Потом вы залезаете на бабу, на ней же и засыпаете, забыв зачем забрались, — Лариса заговорила громче, почувствовав, что ребята на кухне прислушиваются к ней. — А потом готовы прийти с обыском, чтобы вернуть потерянные по пьянке носки, трояки, трусы, пошитые женой... Вот наутро, допустим, после такой дикой ночки перепутаете мундиры, перепутаете кабинеты и телефоны... Никто даже этого не заметит. Ты завтра уйдешь в горсовет, Первый сядет на твое место, прокурор сделается начальником общепита... И все будет продолжаться, как и сейчас... Ты пришел к бабе, которую напоил, — голос ее зазвенел, — изнасиловал...

— Что ты несешь?! — Колов в ужасе оглянулся на сотрудников.

— А почему мне так не сказать? Я могу так сказать. Я пришла к тебе по делу, принесла документы, которые выводили на убийцу моего мужа. С этими же документами я была у твоего собутыльника Анцыферова, этого красивенького прокурора... Мудак! Вы заинтересовались? Да ничуть! — оба сотрудника стояли в дверях и внимательно прислушивались, готовые исчезнуть, едва лишь Колов обернется. — Анцыферов насмерть перепугался, принялся к тебе звонить, ты сколько мог отпихивался, но потом все-таки согласился принять, поговорить со мной. И что же? Дал команду, вызвал следователя, группу захвата? Нет, Генуля... Ты открыл сейф и вынул коньяк... Потом усадил в машину, увез на дачу, затащил в постель...

— Остановись, Лариса! Иначе ты пожалеешь...

— Генерал! И ты меня пугаешь? Дешевка... Заметались вы, заметались... И Голдобов, и Анцыферов, и ты вот заплясал, как вошь на гребешке... Тоже еще, пистолет он ищет... Знаю я, что ты ищешь... Письма, документы, расписки, накладные.