Андрей Кивинов - Мыс Доброй Надежды

— Да тише ты, Ломброзо!.. Что же это за фрукт такой свалился на наши ушибленные головы?

— Не знаю, что за фрукт, но Данилов пропал не без его помощи. Факт!

— Очень может быть, — согласился любитель южноафриканского вина и снова уставился на портрет Рыбакова. — Знаешь, все эти советники… Половина из них или разведка, или ГРУ. Говорят, некоторые сюда из Анголы бежали. За лучшей долей.

— Выходит, он предатель?

— Выходит, если это не гэрэушная комбинация. С внедрением. Тогда можно вляпаться.

— И чего теперь делать? — растерялся Рогов. — Возвращаться назад?

— Знать бы, кто он на самом деле, — вслух размышлял Игорь, не обращая внимания на вопросы напарника. — В ГРУ хрен расскажут. Даже Сан Санычу…

— Его еще найти надо. По повесточке он вряд ли придет.

— Да, — кивнул Плахов и вдруг, вспомнив о чем-то, воодушевился: — Может, нам принц пособит?

— Какой принц? — не понял Вася.

— Ну, этот — уваровский крестник. Нам бы с ним связаться…

— Попробуй… Проще сказать, чем сделать. Пасут нас наверняка, я же говорил тебе, не зря этот гэрэушник вокруг Данилова вился. А если догадался о чем-то после нашего визита, то как пить дать к нам кого-нибудь приставил… Например, того черного. А может, и Дашу зарядил. Мы ее особо-то не знаем — чего она всюду лезет?

— При таком раскладе вполне вероятно. Значит, все хвосты надо срочно обрубать.

Связаться с Питером и попросить помощи в установлении контакта с «коренным населением» решили утром. Операция по поискам пропавшего бизнесмена вступала в решающую стадию. И это надо было срочно отпраздновать.

На улице накрапывал мрачный апрельский дождик. Сан Санычу порой казалось, что в этом году дождь никогда не заканчивался, а все так и накрапывал изо дня в день, выдалбливая в душе мрачную, бездонную пустоту.

Генерал вздохнул, задернул штору и вернулся в свое кресло. Егоров и Уваров молча наблюдали за перемещениями руководства.

Максимов окинул их усталым взглядом и достал из стола трубку. Курить он бросил уже давно, но старая привычка держать трубку в руках была настолько сильной, что справиться с ней генерал так и не смог.

— Ну что, Никита, позвонил своему принцу? — Вишневым мундштуком Сан Саныч легонько постучал по столу, как бы выбивая остатки пепла.

— Позвонить-то позвонил… — В голосе опера из милиции нравов слышалась явная досада.

— И что, отказал твой принц?

— В общем-то, нет, — потупил взгляд Уваров, — но он просит, чтобы я сам прилетел.

— Это еще зачем? — Трубка генерала вычертила в пространстве мудреный крендель, похожий на вопросительный знак.

— Говорит: тебя-то я знаю, а вот других… — Уваров посмотрел на генерала и развел руками. — Я уж его так и эдак уламывал, а он ни в какую.

С противоположного конца стола раздался саркастический смешок пока молчавшего Егорова.

— Что-то ты темнишь, дружок, — по-ленински хитро сощурился он, смахивая пылинку с кителя. — Темнишь…

— Мне-то какой резон? — изобразил возмущение Уваров и кивнул на стоящий поблизости телефон. — Можете сами убедиться, товарищ подполковник.

— Небось договорились? — бубнил недоверчивый замначальника штаба. — Знаю я вас.

— Зачем? У меня и своей работы по горло. Опять же — поясница болит, мне б отлежаться недельку, а не в Африку. Но если надо…

— На какие средства? — строго спросил генерал.

— Да мне только на билет, товарищ генерал, — ответил Уваров, чувствуя, что вопрос почти решен. — А там Петька все оплатит. Поговорите с фабрикантом.

— Ладно, посмотрим. — Сан Саныч спрятал трубку в ящик стола. — Можете идти.

Егоров и Уваров поднялись почти одновременно и направились к дверям.

— Уваров, подожди, — окликнул Максимов.

— Да, товарищ генерал.

— Ты бы хоть побрился, а то с бабуином перепутают. В Африку с такой щетиной тебя санитарная служба не пустит. Там этого дела и так хватает…

— Есть побриться! — по-военному гаркнул Никита, хотя и не понял, какого такого «дела» хватает в Африке.

Но начальство, как известно, знает что говорит.

Операцию под кодовым названием «Иа», — в память об ослике из сказки, потерявшем в лесу свой хвост, — детективы решили осуществить в аэропорту Йоханнесбурга. Нужно было отцепить ненужный хвост по имени Даша. Девушке сообщили, что из Питера пришел срочный вызов, и они, к величайшему сожалению, должны немедленно отбыть в Россию. Но так просто отвязаться от настойчивой экскурсоводши не удалось — она настояла на своем и поехала провожать подопечных в аэропорт.

Перед входом в аэровокзал произошла заминка. В глазах наставницы поблескивали прощальные слезы.

— Даша, спасибо вам за все, — поблагодарил Плахов. — Дальше мы сами.

— Не волнуйтесь, это моя обязанность. Я вас до самолета доведу…

— Да что мы, маленькие? — возмутился Рогов. — Сами как-нибудь дойдем!

— Я за вас отвечаю, — строго парировала выпад Даша. — В аэропорту всякое может случиться…

— Да ничего не случится. — Игорь едва сдерживал раздражение, поскольку избавиться от назойливого гида опять не получалось. — А у вас и без нас дел хватает.

— Нет-нет, я должна вас довести до регистрации, — продолжала долдонить ответственная Даша.

— О'кей, — вдруг заторопился куда-то Вася, — нам еще сувениры надо купить да сходить на дорожку… Все. Пока.

Он взвалил на плечо сумку и скрылся за зеркальными дверьми аэровокзала.

— Даша, всех благ вам, — быстро проговорил Игорь. — Привет Володе. Будете в Питере — милости просим. Сходим в Эрмитаж.

Последнюю фразу оборвали задвинувшиеся створки автоматических дверей. Даша, подготовившая своим первым туристам теплую прощальную речь, застыла в недоумении.

Мимо нее расслабленной походкой прошел чернокожий мужчина в белоснежной рубашке. Девушка не обратила на него внимания, но если бы она присмотрелась, то смогла бы узнать в этом негре туриста из парка Крюгера.

Поздно вечером чернокожий турист вышел из здания аэровокзала и сел в старенькую белую «тойоту», припаркованную у самого выезда с паркинга.

Он огляделся, достал из кармана рубашки плоскую упаковку бумаги для сигарет, выудил оттуда небольшой листочек, что-то насыпал внутрь и свернул аккуратную самокрутку.

Вспыхнул и тут же погас огонек бензиновой зажигалки. Чернокожий глубоко затянулся, на несколько секунд задержал дым в себе, а потом с силой выпустил его наружу.

Закончив курить, он выбросил окурок на улицу, извлек из перчаточного отделения мобильный телефон и набрал семизначный номер. В трубке раздались гудки, затем щелчок.