Андрей Кивинов - Мыс Доброй Надежды

— Где твоя машина?

— На стоянке отеля, — ответил Сэм. — Место D-IV.

— Давай ключи.

Сэм порылся в карманах и протянул Рыбакову ключи с огромным просверленным когтем вместо брелка.

— Это что за зверь?

— Коготь льва!

«А я думал, гиены», — подумал Рыбаков, а вслух сказал:

— Пойду перегоню машину к пожарному выходу.

Уже у двери он вспомнил что-то и вернулся.

— Если очнется, еще добавь ему вот этого, — Рыбаков поставил никелированную фляжку на стол, — и дверь никому не открывай.

В коридоре Андрей Борисович заметил двоих служащих отеля в компании с каким-то молодым человеком в шикарном белом костюме и широкополой шляпе. Рыбакову не понравился взгляд этого чернокожего — в нем было слишком много высокомерия и наглости.

— Совсем оборзели черномазые, — по-русски прошипел он, заходя в лифт.

— Сам баран лысый, — заочно ответил Рыбакову Петруха, когда за «шпионом» закрылись двери лифта.

Вождь обернулся к молодым баквена в форме служащих отеля — Джо и Патрику, почтительно стоящим рядом с ним:

— Куда это он? За водкой, что ли, намылился? А где тогда Никита Андреич?

В ответ парни только пожали плечами.

— Ну, пойдем посмотрим, что там у них за шахматы. — Нгубиев направился к номеру Рыбакова.

За дверью, на ручке которой висела табличка «Не беспокоить», стояла мертвая тишина.

Нгубиев несколько раз постучал и, не дождавшись ответа, велел Патрику открыть замок.

Чернокожий кивнул, достал из кармана пластиковую карточку — ключ, подходящий ко всем замкам отеля, — приложил ее к полоске электронного декодера и разблокировал замок. Раздался легкий щелчок. Нгубиев толкнул дверь.

Патрик вежливо задержал вождя и вошел в номер первым. Следом за ним последовал Нгубиев, а замыкал шествие Джо, который, как только они оказались внутри, бесшумно закрыл дверь.

Никита, заботливо укрытый клетчатым пледом, сладко посапывал на диване.

— Когда это он успел? — обалдел Петр Первый и осмотрелся.

Его внимание привлекла миниатюрная никелированная фляжка, стоящая на столе. Нгубиев взял ее в руки, отвинтил крышку, осторожно понюхал содержимое и поморщился.

— Ну и дрянь! Как они такое пьют? — Петруха бросил фляжку обратно на стол.

Тем временем молодые баквена начали осматривать номер, не забывая при этом наблюдать за своим вождем.

— Откройте шторы, парни, — Петруха уселся в кресло.

Джо подошел к окну, резко отдернул занавеску и оказался лицом к лицу с Сэмом, который, выпучив глаза, сжимал в руках кольт. Джо среагировал мгновенно и, выбив оружие из рук чернокожего наемника, мощным ударом кулака отправил Сэма в нокаут.

— А это что за хорек? — вскочил Нгубиев. — Ты ему не мало дал, Джо?

Джо, как обычно, невозмутимо пожал плечами. В этот момент на диване зашевелился Уваров.

Рыбаков перегнал старую «тойоту» Сэма к пожарному выходу отеля, на ходу обдумывая наилучший способ выноса наружу тяжелого «тела» плененного Никиты. Решение снизошло внезапно.

Выйдя из машины, Андрей Борисович вернулся к главному входу и, пройдя через просторный холл, остановился у стойки администратора:

— Скажите, у вас есть инвалидные коляски?

— Да, конечно, — участливо отозвался портье.

— Я бы хотел взять одну на время, — озабоченно попросил Андрей Борисович. — Мой друг повредил ногу. Я живу в пятьсот втором номере. Доставьте ее туда, если не затруднит.

— О'кей, сделаем, — кивнул портье и тут же поднял трубку телефона. — Коляску оставят возле номера. Мы можем также предоставить врача и специализированную машину.

— Нет, спасибо, только коляску, — поблагодарил Рыбаков. — Со всем остальным я справлюсь сам.

Полусонный Уваров сидел на диване и периодически прикладывался к бутылке с соком марулы.

— Ох, — глубоко вздыхал он после каждого «захода», потирая свободной от бутылки рукой переносицу и виски, — силы уже не те. Старею…

— Что, совсем плохо, Никита Андреич?

— Уже лучше. — Уваров кивнул на револьвер, который Петруха крутил в руках. — Настоящий?

— Реальный ствол, — подтвердил тот. — Кольт сорок пять. И маслят полная обойма.

— Понятно. А что этот лопочет? Куда Эндрю свалил? — Никита кивнул на неподвижного Сэма, лежащего на ковре со скрученными за спиной руками.

— Пока ничего не сказал, — развел руками Петруха. — Джо его слишком крепко приложил. Андреич, а если он не придет? Уже полчаса прошло.

— Должен.

— Так давайте пока этого черта отвезем! — не унимался вождь.

— Слушай, Петя, не в обиду, помолчи немного, а то в башке как молотками стучат. — Уваров изобразил молоток, бьющий его по черепной коробке.

Нгубиев понимающе замолчал. Послышалось легкое бульканье — Никита Андреевич продолжал похмеляться.

Выйдя из лифта и направляясь к цели по широкому, мягко освещенному коридору отеля, Рыбаков сразу заметил сложенную инвалидную коляску, прислоненную к стене у двери его номера. Он порадовался оперативности служб отеля, так быстро выполнивших просьбу гостя. Даже прожив вдали от родины больше десяти лет, Андрей Борисович не преставал удивляться разным бытовым мелочам. Правда, удалось ему увидеть и изнанку этой жизни — сожженные деревни, разоренные города и горы трупов во время бесконечных войн в Анголе, Мозамбике и Зимбабве.

Когда-то он был впечатлительным молодым офицером, которого его коллеги, советники Народной Армии Анголы, называли не иначе как Андрюша Рыбаков. Но через год он резко изменился. Приехав домой в отпуск, он не смог долго оставаться в Москве — все происходящее вокруг показалось ему фальшивым и ненастоящим. Иное дело здесь, в Африке. В конце концов, когда стало понятно, что Союз вот-вот развалится, он «пропал без вести», как делали некоторые из его коллег, перебежал в ЮАР и в компании таких же «потерянных» воинов из разных стран стал «солдатом удачи» — наемником-профессионалом. Он сменил и фамилию — Рыбаков на Фишер. Потребность в таких людях всегда очень высока. Вскоре нашлись серьезные хозяева, готовые хорошо оплачивать услуги Рыбакова. Жизнь бывшего офицера Советской Армии стабилизировалась и была относительно спокойной и прогнозируемой, пока не произошла эта досадная история, которой Андрей Борисович все еще не мог найти объяснения, а только строил догадки.

Приблизившись к двери номера, Рыбаков заметил, что табличка «Не беспокоить» на ручке замка висит совсем не так, как он ее оставил. Андрей Борисович осторожно приложил ухо к двери и прислушался. Внутри стояла мертвая тишина, но Рыбаков ей не поверил.

Он отошел в конец коридора, достал мобильный телефон и набрал номер Сэма.

На столе беззвучно задергался телефон. Уваров поднял красные глаза и с ненавистью посмотрел на трубку. Медленно сползая к краю стола, телефон продолжал подрагивать мелкой дрожью.