Джеймс Паттерсон - Двойной удар

— Шшш, — произнес он сценическим шепотом. — Здесь у вас нет никаких реплик.

И продолжал придвигать пистолет к актеру, пока Уокер не опустился на колени.

— Пожалуйста, — сказал артист в микрофон. — Я сделаю все, что угодно. Только успокойтесь.

— Позвоните по номеру девятьсот одиннадцать! — выкрикнул кто-то в первом ряду. Зрители наконец стали понимать, что происходит.

Убийца обратился к ним:

— Я доктор Ксандер Свифт из Национального центра иммунизации и контроля. Должен сообщить вам, что этот человек намечен для уничтожения. Честно говоря, я так же потрясен и опечален, как вы.

— Он сумасшедший! Он не актер! — внезапно выкрикнул Мэтью Джей Уокер.

— Я не сумасшедший. У меня очень разумный план, — возразил доктор Свифт.

Держа в одной руке наведенный на артиста пистолет, Свифт начал смазывать Уокера этаноловым гелем из промышленной фольговой упаковки. Нанес гель на грудь, на волнистые белокурые волосы, под челюсть. Запах был таким сильным, что Уокер начал давиться и задыхаться.

— Что вы делаете? Прекратите, пожалуйста! — застонал он.

Зрители теперь поднялись на ноги. Из-за кулис раздавались крики:

— Остановите его! Поднимитесь туда кто-нибудь. Где охрана?

Голос доктора вновь загремел со сцены:

— Каждый, кто поднимется сюда, будет убит! Спасибо вам за внимание и терпение. Теперь, пожалуйста, смотрите пристальней! Это никогда не изгладится из вашей памяти. И да поможет мне Бог!

В его руке зажглась газовая горелка. Потом этанол полыхнул пламенем по всему телу Мэтью Джея Уокера. Лицо актера как будто растаяло, и он завопил от жуткой боли. Закружился на месте, пытаясь сбить пламя, сжигающее его кожу.

— У вас на глазах идет быстрое распадение плоти, — объяснил доктор Свифт. — Это постоянно происходит в зонах боевых действий. В Ираке, Палестине, прочих отдаленных местах. Уверяю вас: там это обычное дело. — Потом он быстро отбежал от вопящего актера, катавшегося теперь по полу, и зажег горелкой маскировочные портьеры. Они моментально вспыхнули с громким треском. — Сдержите аплодисменты! Сдержите, пожалуйста! — крикнул доктор Свифт зрителям, теперь уже своим зрителям. — Спасибо! Большое спасибо! Вы потрясающая публика!

Он сделал полупоклон и исчез со сцены. Затем чуть ли не слетел по крутому пролету лестницы к пожарному выходу и вышел в переулок за театром. Позади него пронзительно зазвучала дверная сигнализация.

Доктор Свифт сдвинул в переулке пустой ящик и поднял нейлоновую сумку, заранее оставленную там, положил в нее пистолет, горелку и пиджак, затем толстые очки, контактные линзы, бороду, выдающийся вперед лоб и, наконец, парик с проседью, надетый для этой роли.

Он снова стал самим собой, вышел из переулка на улицу и отвернулся, увидев первую пожарную машину.

Все сделано, его миссия завершена, роль сыграна почти идеально. Теперь доктор Ксандер Свифт мог исчезнуть с лица земли навсегда, как тот иракский офицер после убийства писательницы-детективщицы перед толпой признательных фанатов.

«Право же, я хороший актер, — подумал он, и грудь его раздулась от искренней гордости. — После стольких лет я блестяще исполняю роли».

В нескольких кварталах от Кеннеди-центра его ждала женщина в синей спортивной машине.

— Ты замечательно выступил. — Она лучезарно улыбнулась и поцеловала убийцу в щеку. — Я горжусь нами.

— Алекс, иди взгляни. Это невероятно. Даже безумно. Иди посмотри.

Бри держала что-то в прозрачной пластиковой сумке для сбора улик, когда я нашел ее и Сэмпсона на сцене главного театра в Кеннеди-центре. Декорации по одну сторону были полностью обуглены. Темное пятно на полу указывало, где актер Мэтью Джей Уокер умер на глазах почти тысячи зрителей.

Еще загодя я предположил, что убийство совершил тот же безумный преступник, что и в «Риверуоке». Иначе зачем Бри звала меня?

— Покажи ему открытку, — сказал Сэмпсон. — Мы нашли ее под люком, через который убийца вышел на сцену. Похоже, этот псих слишком уж насмотрелся телевизора в девяностые годы.

Бри протянула сумку, я неохотно взял ее.

В сумке оказалась почтовая открытка ручной работы. Одна сторона ее была черной, с большой ярко-зеленой буквой «X». На другой стороне — слова, составленные из букв, вырезанных из журналов: «Истина находится там».

— «Секретные материалы», — произнесла Бри; я и сам уже так думал. — Ключевая фраза из телесериала. «Истина находится там». Мы не знаем, основывался ли убийца на каком-то конкретном эпизоде, но это вполне возможно.

— Тот же самый убийца, — сказал я. — Наверняка.

— Очевидно, этот человек белый. И пожилой, за сорок или за пятьдесят, — предположил Сэмпсон.

Я обвел рукой сцену.

— Вы можете поговорить с десятком свидетелей-экспертов. Если кто и может разглядеть грим, то это актеры. Однако оба убийства основаны на специфическом материале. И в обоих случаях для нас оставлены визитные карточки.

— Но методы разные, — засомневалась Бри. — Возможно, и преступники разные. Я не утверждаю этого, но такое не исключено.

— Бри, мы располагаем одним и тем же действом. Публичная казнь на глазах у зрителей. Может, имеет смысл назвать нашего мерзавца Публичным Убийцей? Суть его — в этом.

— Публичным Убийцей? Как в четвертом издании диагностического руководства по психическим расстройствам?

Улыбка Сэмпсона была мрачной. Он шутил во время стресса. Так поступали многие полицейские из отдела расследования убийств, в том числе и я.

Бри провела ладонью по волосам:

— Да, я согласна с тобой, только…

— Что «только»?

— Рихтер. Зануда Тор не позволит мне исключить ни одной возможности без основательных причин.

Я шумно вздохнул и оглядел сцену.

— Чем еще мы располагаем?

В тот жуткий вечер я взял работу домой, а это дело даже не являлось моим. Пока что.

Было уже два часа ночи, когда я разложил перед собой на кухонном столе различные документы по данному делу. Публичный Убийца, как мы теперь о нем думали, не шел у меня из головы. И Кайл Крейг — тоже.

Чего он, черт возьми, от меня хотел? Почему устанавливал контакт?

Когда под дверью Наны показался свет, я перевернул страницы вниз лицевой стороной, чтобы она их не видела. Будто перевернутые страницы не показались бы ей подозрительными и могли обмануть эту старую полуночницу.

— Хочешь есть? — спросила Нана первым делом. Она давно уже не спрашивала, чем я занимаюсь среди ночи.

Через несколько минут сандвичи с яблоками и сыром грелись на плите — половина для нее, половина для меня. Я открыл баночку пива и налил немного ей в стакан.

— Что за бумаги прячешь от меня? — спросила Нана, стоя спиной ко мне. — Не завещание?