Николай Леонов - Ультиматум Гурова (сборник)

– Миронов, – напомнил Гуров с невеселыми интонациями.

– Миронов – да, – вынужден был согласиться Крячко. – Миронов тут не лепится. Но любое правило тем и хорошо, что всегда случаются исключения. Они там… э-э, лобзались на кровати, он ей или она себе сама губу прикусила. Вот тебе и платок с капельками крови!

– Ага, а потом обиделась и придушила его подушкой. И где в этот момент была Катька? И почему это не могла быть Катька?

– Катька не шалава, она под каждого не ляжет, – авторитетно заявил Крячко. – Это я выяснил. Она себе цену знала и в любовь верила.

– И по любви замуж вышла, – усмехнулся Гуров.

– Тот случай как раз из разряда жизненной хитрости. Это не система. А с Миронова ей взять было нечего, хотя… влюбиться в него она могла. Только остается вопрос, а зачем ей Мирона убивать? Только если Катька и есть тот самый маньяк, который ходит по Москве и убивает прохожих.

– А если она специально ушла, чтобы дать гостю возможность поваляться с девочкой? Например, он вызвал проститутку, а та решила грабануть квартиру. Если это бригада, которая на грабежах под видом сексуальных услуг специализируется?

– Сколько мы с тобой версий уже набросали, – с сожалением констатировал Крячко, открывая дверь в «Кофейню», – и все отрабатывать надо.

Телефон у Крячко зазвонил, когда они с Гуровым пили уже по второй чашке кофе со сливками и набрасывали в блокноте дополнительный план работы по делу «о платках». В связи, так сказать, с вновь открывшимися обстоятельствами.

– Слушаю, – отозвался Станислав.

– Товарищ полковник, Екатерина Северцева идет по улице по направлению к своему дому.

– Ух ты… – Крячко поперхнулся кофе и потянулся за салфеткой. – Как ведет себя?

– Спокойно. Свернула к подъезду. Остановилась с какой-то женщиной… сейчас микрофон включим… болтают про дворника-узбека. Явно собирается подняться домой. Что делать будем?

Крячко посмотрел на энергично жестикулирующего Гурова и ответил в трубку:

– Сообщить наверх, чтобы затихли. И от двери снаружи постового уберите. Пусть она войдет, а там зафиксируйте ее реакцию. Потом берите. Мы с полковником Гуровым сейчас будем.

– Так, события развиваются как в сказке, – допивая кофе и поднимаясь на ноги сказал Гуров, – чем дальше, тем страшнее. Дурдом, а не «дело». До чего же все нелепо!

Когда полковники поднялись в квартиру, молодой следователь уже топтался у дверей.

– Могу вам Северцеву оставить на некоторое время, – предложил он, – но потом уж привезите ее ко мне. Боюсь, что придется ее арестовать.

– Что, есть основания? – насторожился Гуров. – Как она себя вообще вела?

– Основание простое – приказ начальства. Судимая, сбыт краденнго, в квартире труп человека, находящегося в розыске. Меня никто не поймет, если я ее хотя бы на трое суток не задержу. А вела она себя вполне натурально. Хорошо, что мы успели свою работу закончить, и я всех выгнал, с двумя оперативниками в спальне ее ждал. Она, как дверь открыла, так и села на пол. Только потом нас увидела, и даже с каким-то облегчением посмотрела на полицейскую форму.

– Это она из практических соображений, – хмыкнул Крячко. – Представила, что бы ей пришлось делать, если бы она без свидетелей все это обнаружила. Голову сломаешь, прежде чем придумаешь. А тут все без нее решили. Только лапки вверх, и глазки в пол стыдливо.

Договорившись со следователем, Гуров и Крячко вошли в большую комнату, где под охраной молодого оперативника из МУРа сидела в кресле девушка. И только приглядевшись к ней, можно было понять, что девушке уже под сорок, стройность фигуры и нежность кожи она сумела сохранить, лишь в волосах еле заметно проглядывала ранняя седина.

– Я – полковник Гуров, – представился Лев, усаживаясь напротив женщины в кресло. – Главное управление уголовного розыска МВД России.

– Я должна испугаться? – хмуро буркнула женщина из-под опустившихся на лицо волос.

– Нет, вы должны понять, что вляпались в очень непростую ситуацию. Что здесь произошло?

– А вы не видели? – Она подняла заплаканное лицо на сыщика и сверкнула карими глазами. – Сходите, посмотрите. Там он лежит, в спальне.

– Кажется, вы испытываете к Миронову чисто женскую симпатию, – догадался Гуров. – Что ж, парень он видный, говорят, умел красиво ухаживать.

– Ой, только вот не надо с вашими милицейскими понтами и подходиками! – скривилась женщина.

– Вы многое в жизни пропустили, Северцева. И милиция давно уже называется полицией, и вы уже не девочка, на которую такие парни заглядываются, и женские радости как-то мимо вас прошли. Не те ориентиры вы выбрали в жизни, не те.

– А я на фабрике должна была вкалывать? На камвольном комбинате?

– Не надо воровской философии, – брезгливо поморщился Гуров. – Работать, видите ли, западло! Хватит! Я, детка, полковник, а не сопливый лейтенант. Я вашей братии в разных видах насмотрелся. Давай-ка без эмоций и по-деловому. Ты его убила?

– Нет, конечно! – взорвалась Катька. – Если ты полковник, то соображать должен!

– А ты не ори, – спокойно предложил Гуров. – Я не только соображать должен, а еще и спрашивать, предлагать добровольно признаваться. Это, милочка, процедура, правила. Успокойся, и давай серьезно поговорим. Если ты не виновата, то на тебя «мокруху» никто вешать не будет, я тебе это обещаю. За остальное получишь, тут закон суров. Поэтому давай-ка без соплей отвечать на мои вопросы. Откуда Миронова знаешь, как он к тебе попал?

И началось. Сначала приходилось тянуть как клещами по слову, по предложению, потом, по мере прояснения мозгов у Северцевой, она стала более откровенной. По манере держаться, да еще интуитивно, она поняла, что человек перед ней не простой и в ситуацию она попала в самом деле очень сложную. Дошло, наконец, что перед ней люди даже не из МУРа, а повыше. Сработал элементарный расчет, что за сотрудничество ей скостят годика два-три на суде.

Она рассказала, кто и почему к ней привел Мирона, как ему надо было перекантоваться какое-то время, как она прониклась к этому красивому парню симпатией, всколыхнулось в ней что-то. Но и грустить пришлось, потому что старовата она была для Мирона, не его сказки принцесса.

Об убийстве она представления не имела. Разборки какие-то с Мироном у уголовников были, но она не вникала. Ей заплатили – он жил. И бабы к нему не ходили. Он, правда, иногда отлучался, но ненадолго и нечасто. А сегодня она с самого утра собралась на базар. И тут выяснилось, что не с утра, а еще с вечера Мирон просил ее купить свежих овощей. Захотелось ему салата из свежих помидоров. И Северцева согласилась, что еще с вечера Мирон знал, что она уйдет на рынок и что поход этот займет у хозяйки часа четыре. Согласилась она и с тем, что мог Мирон бабу к себе на это время позвать. Не деревянный же он, в самом деле.