Александр Царинский - Алмазная пыльца

Вошел Печега, протянул несколько листков Нетребо.

— Спасибо, Саша! Отдыхай. Ну, что, Боков, будем упираться?

Артист потребовал:

— Ты не козыряй. Докажи!

— Это сделать легко, Боков! — согласился Виктор Ильич. — Ваши алиби в ту скорбную ночь мы, к сожалению, пока не проверили. Но ваш замдиректора Шумский хорошо помнит, что сразу после праздника вы явились на работу с поцарапанной щекой.

— А может, я драку затеял. Может, на кабана в лесу напоролся?

— Вот именно, что в лесу, — с сарказмом заметил Нетребо. — Но не кабан вам щеку порвал, а гражданка Измайлова. Взгляните на эти предметы. Читаю выдержку из экспертизы. Она составлена в день обнаружения трупа. «Смерть насильственная. В области сердца убитой обнаружено две колото-резаные раны, причиненные финским ножом с зазубриной на лезвии». Вот он! — Виктор Ильич снял со стола нож. — На лезвии зазубрина. А на ручке следы вашего большого пальца. И на стакане следы ваших пальцев с остатками крови. Кровь Бориса Рядно. Вы заталкивали ее этой пилочкой покойной под ногти. Вот материалы экспертизы, — Виктор Ильич поднял листки. — Группа крови совпадает с группой крови Рядно. Дополню. В ночь убийства ваша машина буксовала. Перед вами комки земли. Одна проба взята с места, где буксовала «Волга», вторая — с днища «Волги» Виленского. Эти пробы идентичны. Вас возил и был вашим соучастником Евгений Виленский.

Боков заскрипел зубами.

— Это он, сука, меня заложил?

— Топорно работаете, Боков. Оставленная целой рука Измайловой исцарапала бы преступнику левую щеку.

Артист понял…

— Что мне грозит? Вышка?

— Суд разберется.

— Но я не хотел, не хотел ее убивать. Слышишь? — завопил Мишка. — Она хуже кошки меня царапнула. А я… Я — псих! Понял?

— Суд разберется, — повторил Нетребо. — Я не хочу давать гарантий, Боков, но если вы проявите благоразумие и поможете нам…

— Чем? — сразу насторожился Артист.

— Кто такой Маг? Где он? Это, случайно, не он? — Нетребо показал Бокову другой типографский листок с фотографией круглолицего пожилого человека с глазами-щелками, точно заплывшими жиром. И надпись: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК КРАМОВ ТИХОН ЛЬВОВИЧ».

Боков опешил. Нетребо и Сайко показалось, что он не так испугался, когда его изобличили в убийстве, как увидев этот портрет.

— Не слышал такого, не видел и не знаю.

— Неправда, Боков! Знаете вы Мага.

— Пугали им, — добавил все время молчавший Сайко.

— Не знаю такого. Ушел, испарился, утонул! Поняли! — исступленно заорал Мишка.

— Что ж, не знаете и не надо. Тем хуже для вас. Сами найдем.

— Хрена. Маг получил уже знак. Его и дух простыл! — со злорадством выкрикнул Артист.

— Все! Уведите арестованного, — приказал Виктор Ильич конвоиру.

Бокова увели, а Нетребо закурил и прошелся по комнате.

— Я знаю, что это за знак, — выпалил Иван.

— Доложи.

— Помнишь, когда мы их брали, Артист крикнул: «Настя, открой на кухне форточку! Да пошире. Пусть вонь хоть выйдет»?

— Ну и что?

— А то, что спали — вонь не мешала. Стали их брать — широко открытая форточка — знак Магу. Надо, Ильич, срочно выставить там пост.

— Молодец Иван! Внимательным стал. Только опоздал. Пост давно уже там стоит. Но что это даст?

«Подал голос» телефон. Дежурный срочно пригласил к себе Нетребо. Вернулся Виктор Ильич хмурый и сердитый…

Ночью Нетребо обратил внимание — на всю ширь открыла на кухне фортку Настя. Даже подложила под нее деревянный клинышек. «Условный сигнал!» Примитивный, но… Доложил Седых — и сразу же, ночью, выставили у дома пост.

Машина с рацией стояла в соседнем переулке, а старшина Ясин находился напротив, в доме фронтовика, следил за домом Бокова.

Все было нормально. Выходной, и людей мало. И тут — пацан, лет десяти. Подошел к дому, постоял калитки, прошел во двор и постучал в дверь. Потом круто вернулся и побежал по улице.

Когда Ясин выскочил из засады, мальчишка уже повернул в соседний переулок. Повернул и он. Пацан через дворы махнул на улицу Красина. И исчез. Когда Ясин снова его увидел, мальчик стоял в отдалении с каким-то тучным бородачом. Тот остановил «Жигули» и уехал. Ясин успел увидеть номер: 62–77.

Мальчишку удалось задержать.

Тот рассказал, что остановил его какой-то «дедусь». Попросил сбегать на Загородную, 8. Сказал: «Вроде там форточка открыта. Если да — постучись, пусть закроют. Ребенка застудят. Если не откроют, беги сюда. Тогда сам я вернусь».

Хлопчик сбегал к той избе и обратно, и все «дедусю» рассказал. Тот за это дал ему рубль, сел в «Жигуленка» и уехал.

Виктор Ильич связался с ГАИ; по всем линиям прошла команда искать вишневые «Жигули» № 62–77.

Расстроенный, Нетребо ходил и курил. Он не был уверен, что Бородач — именно Маг, но мог биться об заклад, что вишневый «Жигуленок» — случайная машина и что Бородач попросит остановиться, конечно, не у своего дома.

Вскоре вошел Седых и подтвердил это. Задержали нужные «Жигули». Его владелец показал, что Бородач проехал до музея и велел остановиться. Сунул трояк и ушел в сторону Калинина. Опознать его водитель, пожалуй, сможет.

Резко зазвенел телефон. На сей раз дежурный пригласил Ивана. Его вызывала какая-то девушка.

Сайко сразу узнал ее: Тоня Голощапова.

— Это я, — улыбаясь, представилась Тоня. — Виталий откликнулся. — Вот, — она протянула надорванный конверт.

— Спасибо, Тоня! О вашем визите сюда ни один человек не узнает.

«Здравствуй, Тонюся! Уже соскучился за тобой. Десять раз думал и решил написать все как на духу, Не трус я, Тонечка, но погибать дурацкой смертью кому охота. Словом, так… Ты знаешь, что я сидел. Я тебе не говорил, но меня не раз уговаривали на новые „дела“, даже грозили, а я не дался. Но вот недавно прикатил к нам на базу один тип. Они что-то получали для своего завода. Я его сразу и не узнал. Ряха круглая, глазки узкие, как у китайца, и лысина. В зоне все перед ним на задних лапках ходили. Магом его кликали. Как черта его боялись. И теперь таким же буйволом остался. Только бороду отпустил. Как узнал я его, меня как парализовало. А он как цыкнет: „Чего баньки вылупил, крыса? Грузи давай!“. Тогда я ему сказал: „Зря ругаешься, Маг! Я-ша“. Он как зашипит: „Я те дам — Маг! Забудь это слово“.

Все, Тонечка, шло мирно, и вдруг меня к телефону пригласили. В трубке был не его голос, но я сразу понял, что — по его наколке. Велели, чтобы я немедленно исчез. Не исчезну — „перо получу“. Значит, нож в спину и поминай как звали. Научили, под каким предлогом исчезнуть. Дескать, к брату в Пермь завербовался. Но я не лыком шит. Если бы к тому поезду, что они велели, пришел — наверняка „перо получил бы“. Раз Мага засек — я мешать им стал. Ведь Мага милиция разыскивает. Сам видел афишку.