Энн Перри - Невидимка с Фэрриерс-лейн

Грейси показалось, что она пробежала рысцой несколько миль, неся новые ботинки под мышкой, но вряд ли они прошли больше полутора миль.

Затем они сошли по ступенькам в мрачный подвал, и там была станция, мимо которой по туннелю, как кроты, сновали поезда, рыча и дребезжа. В другое время Грейси очень испугалась бы, но сейчас у нее не было на это времени; кроме того, она была слишком возбуждена, слишком старалась не оплошать в глазах Джо и не показаться ему совсем дурочкой, и, наоборот, не уступать ему ни в храбрости, ни в каком другом качестве, которое он мог бы оценить по достоинству.

Ей не нравилось сидеть в вагоне, мчавшемся по туннелю; она очень старалась думать о чем-то постороннем, чтобы не вскрикивать от страха, когда ее трясло, качало из стороны в сторону и швыряло о стенку, и она с тоской думала, как далеко отсюда дневной свет и свежий воздух. Девушка искоса взглянула на Джо, раз или два, и увидела, что он тоже на нее смотрит, и поэтому быстро отвернулась. Но сердце ее забилось от радости, так что и страх стал отступать.

Наконец они вышли на Слоун-сквер и опять пошли пешком; на этот раз вела Грейси. Наконец под бойким холодным дождем они достигли Маркхэм-сквер и остановились в тени деревьев напротив дома, в котором жил Проспер Харримор.

– Ну, – сказал Джо, стараясь проявлять терпение, – что теперь? Что, если он не выйдет сегодня больше на улицу? Да и зачем бы ему? Только дураки и бездомные шляются по улицам под дождем в такое время.

Грейси и сама думала об этом, но сказала:

– Значит, мы должны выманить его из дому.

– Да неужели? И как ты это собираешься сделать?

– Пойду и постучу.

– И он, конечно, собственноручно тебе откроет? Для этого у них лакеи имеются, если те тоже спать не ушли, – ответил он устало. – Ты самая упрямая женщина из всех, кого я встречал, а это многое значит, если учесть, где я проживаю.

– Но я не из тех мест, где ты проживаешь, – возразила Грейси, хотя это была не совсем правда. – Ты просто на него посмотри. – И с этими словами она перешла через улицу с ботинками под мышкой и поднялась по ступенькам подъезда, а потом постучала в дверь.

Грейси не очень хорошо знала, какие порядки заведены в доме у богатых, если не считать отрывочных сведений, почерпнутых от Шарлотты или из грошовых книжек. Однако она была уверена, что дверь откроет лакей, и не удивилась, когда так и произошло.

– Да, мисс? – спросил он, недоброжелательно буравя ее взглядом и уже намереваясь предложить ей направиться к черному ходу, которым пользовались слуги. Он принял ее за родственницу какой-нибудь горничной, хотя прислуге запрещено принимать посетителей в этот час.

Грейси быстро заговорила, задыхаясь от волнения:

– Пожалуйста, сэр, у меня есть сообщение для мистера Харримора, личное, и я не могу передать его с другими.

– Мистер Харримор не принимает сообщений от таких, как ты, – сказал напыщенный лакей. – Передай мне, а я скажу ему.

– Так не пойдет, – быстро возразила девушка, перекладывая ботинки из руки в руку, чтобы крепче их держать. – Мне специально наказали: никому, только самому мистеру Харримору. Я подожду здесь, а вы пойдите и скажите, что его вызывает парнишка, с которым он встречался у теантера пять лет назад и тоже просил его передать кое-что. Вы ему так и скажите, и вот увидите, что он выйдет.

– Глупости! Убирайся отсюда, девушка.

Но Грейси не двинулась с места.

– Нет, пойдите и скажите – и тогда я уйду.

– Нет, ты уберешься сейчас, – лакей махнул рукой, – или я пошлю за полицией. Приходят тут всякие и беспокоят порядочных людей своими россказнями и сообщениями… – И он начал закрывать дверь.

– Но нам полиция здесь не нужна, – в отчаянии сказала Грейси. – Эта семья и так настрадалась. Идите и передайте. Не ваше дело решать, кого ему надо видеть, а кого нет. Или это он у вас работает?

Может быть, последний довод, а может, исключительно сила ее личности, решительный взгляд и худенькое гневное лицо все-таки убедили лакея, но он решил больше с ней не спорить, крепко захлопнул дверь и пошел доложить обо всем Харримору.

Грейси осталась ждать. Во рту у нее пересохло, она дрожала от холода и нестерпимого напряжения. Руки были холодные как лед, но они крепко держали ботинки. Только один раз она обернулась, чтобы убедиться в присутствии Джо: он по-прежнему стоял на противоположной стороне улицы, почти скрытый тенью, но пристально глядел на дверь.

Прошло несколько минут, прежде чем та снова отворилась, на порог вышел очень высокий и плотный мужчина и уставился на Грейси. Казалось, он возвышается над ней, как башня, и заполняет весь дверной проем. Его острый и тонкий, похожий на клинок нос и насупленный лоб показались девушке очень странными, в глубоко посаженных глазах выражались гнев и недоумение.

– Ты кто такая? – спросил он требовательно. – Никогда не видел тебя прежде и не понимаю, что ты такое мелешь о «теантере». Кто тебя подучил прийти сюда?

Насмерть перепуганная, Грейси попятилась.

Мужчина нахмурился еще больше и вышел на крыльцо. Девушка снова попятилась, поскользнулась на мраморной плите подъезда, полетела на мостовую и не упала навзничь только потому, что незаметно подскочивший Джо успел ее подхватить.

Харримор остановился как вкопанный, и лицо его исказилось от ужаса.

– Извините, мистер, – сказал Джо, изо всех сил пялясь на Харримора; вдруг он сильно побледнел, судорожно вздохнул, и голос его внезапно охрип. – Она у нас немного умом тронутая, понимаете, и ничего с собой поделать не может. Я ее домой заберу. Спокойной ночи, мистер.

И прежде чем Харримор успел ему помешать, Джо схватил Грейси за руку и потащил прочь. Они перескочили через обочину и помчались через улицу в тенистую аллею. Там Джо остановился и повернул ее к себе лицом, все еще крепко держа за руку.

– Это он самый, – сказал он, тяжело и прерывисто дыша. – Это тот самый тип, который тогда передал через меня весточку мистеру Блейну. Бог ты мой! Так, значит, он, наверное, и убил его и прибил к воротам… Боже милостивый! Что же мы теперь делать будем?

– Расскажем полиции. – Сердце у Грейси билось изо всех сил, она едва могла говорить. Ей удалось! Она выследила убийцу!

– Не будь дурой, – вне себя от злости ответил Джо. – Мне они не поверили, не поверят и тебе, тем более через пять лет, когда они уже повесили того несчастного дурака.

– Теперь этим занимается другой полицейский, потому что отравили судью Стаффорда, – возразила Грейси, крепко прижимая к груди новые ботинки. – И он тебе поверит; он знает, что Годмен не убивал.

– Да? Откуда тебе это известно?

– Известно, и всё тут. – Она еще не могла ему честно признаться, у кого работает.

Вдруг Слейтер весь напрягся, задрожал, и Грейси почувствовала, что на него внезапно накатил ужас. Пронзил он и ее – как электрический разряд. Она круто обернулась и увидела в желтом свете уличных фонарей огромную фигуру Проспера Харримора. Горло у нее перехватило, колени подогнулись, и она еле осталась стоять на ногах. Джо вскрикнул и так резко рванул ее за собой, что едва не вывихнул ей плечо, а Грейси чуть не уронила ботинки. Юноша бросился бежать, таща ее за собой, а сзади доносились тяжелые неровные шаги Проспера. Они добежали по аллее до самого конца, обогнули ее и снова попали на освещенную дорогу. Грейси подхватила длинные юбки, чтобы не мешали. Они с Джо перебежали через пустую улицу на аллею напротив, где было темно, и скорчились у лестницы, как два испуганных зверька. Сердца их, казалось, вот-вот выпрыгнут из груди, кровь билась толчками в жилах, лица и руки заледенели.