Андрей Кивинов - Испытательный срок

— Не стреляйте!!!

— Куда, едрит твою?! — Борщов, выскочив из-за бронетранспортера, бросился навстречу и, схватив ее за руку, затащил под защиту борта.

Беглянка обессиленно опустилась на землю и всхлипнула.

— Он его убьет…

— Тихо, без соплей! — властно повысил голос Миронов, присаживаясь перед ней на корточки. — Кто убьет? Иса?

Та, снова всхлипнув, кивнула.

— Там Рамзан… Муж… Иса связал его, убить грозится. Не стреляйте!

— Черт… А ты-то как ушла?

— Иса — мой брат. Двоюродный. Меня не тронет.

Евгений Дмитриевич вытащил из автомата шомпол, сапогом разровнял песок.

— Вот твой дом… — Он начертил на земле прямоугольник. — Вот… входная дверь. Как комнаты расположены?.. И где Иса?

— Иса там… — Султанат махнула рукой в направлении калитки. — Это он в вас стрелял.

— Понятно, что не собачка… Ты тут, на плане, покажи!

Дама опять не поняла, что от нее хотят.

— Рамзан тоже в доме… Иса его связал и…

— Не фиг пускать было. Кто еще внутри, кроме мужа и Кады… тьфу — Бараева? — перебил Миронов, помянув про себя добрым словом систему школьного образования в национальных автономиях.

— Никого.

— Точно никого?

— Точно.

— Ну, свободная женщина Востока, смотри, если что… Сиди здесь!

Любители настольного тенниса, заварившие сегодняшнюю кашу, устроились на пологом склоне оврага в тени кустов терновника. Погода огорчала — ни тебе ливня с градом, ни ураганного ветра, ни камнепада. Так — скучное солнечное утро. Хоть на рыбалку иди, а не бандитов лови.

Опустив бинокль, Туманов откинулся на спину, подложив под голову руки. Со стороны села́ мелодично завыла собака.

— Воет… Добрая примета, — подметил Ромка.

— А что ж ей, рэп читать?.. Я бы никаких переговоров не вел. Это все равно, что позвонить наркодилеру и предупредить — завтра мы придем с обыском, сиди дома, жди и ничего не выбрасывай… То ли дело — раньше. Штык на ружье и в атаку, безо всякой ненужной болтовни с врагом… Был такой полковник Карягин. Пал Михайлович. В начале девятнадцатого века. Как раз в здешних краях воевал. Пока русская армия бодалась в Европе с Наполеоном, персы решили оттяпать кусок нашей территории и отомстить за прошлые обиды. Ну или наши сами спровоцировали, как всегда. Не суть. Двинули персы сорокатысячную бригаду во главе с наследным принцем. А нам и послать на защиту рубежей некого. Известная песня — генералы намухлюют, а расхлебывать простому солдату. Кинули клич. Набралось пятьсот егерей и две пушки. Но зато командовал нормальный мужик. Умел настроить бойцов на нужную волну. Ты себе можешь представить? Пятьсот против сорока тысяч?

— Что, правда?

— В отличие от трехсот спартанцев — все честно. Четыреста девяносто три человека. Со спартанцами еще вопрос — не легенда ли? А тут — реально, документы есть. Короче, бились эти чокнутые мужички тринадцать дней и ночей, расхерачили персов и по ходу дела взяли пару их крепостей. Причем первую чисто на понтах. Разбили пушечным выстрелом ворота, зашли внутрь и просто спросили: «Вы верите, что нам нечего терять?» Персы поверили и крепость оставили без боя. Потом полегли егеря почти все, конечно. Но Карягин выжил. Получил из рук царя золотое оружие… Вот это ребята! Куда там французам или амерекосам с их «железными людьми» и «суперменами»… Обидно.

— Что обидно?

— Что не знает про это никто сейчас. А подвиг-то сродни Бородинской битве. Про каждого бойца книгу написать можно… Не умеем мы поднимать престиж… А уж про сегодняшнее мероприятие и вообще через три дня забудут.

— Скорей всего, — подтвердил Ромка, сунув в рот травинку.

Вообще-то, в отличие от приятеля, он чувствовал себя не очень спокойно. И даже пожалел, что согласился на командировку. Одно дело — город, оперативная работа, другое — прямые боевые действия. Он ведь не военный, даже окопаться толком не умеет, не говоря уже про всякие специальные навыки. А тут — бросили — выплывай. Еще бы мандраж не бил. И, видимо, Туманов, заметив это, рассказал о Карягине, чтобы поднять товарищу боевой дух.

— А ты… Стрелял в людей? — спросил Рома.

— Увы, не довелось. Только вверх. Но еще не вечер. Надеюсь пару раз нажать на гашетку.

Возможно, Глеб бравировал, но произнес он это абсолютно спокойно.

Со стороны села, словно поддерживая кровожадные надежды Туманова, раздалась беспорядочная стрельба.

— Похоже, не договорились. Не нравится мне такое начало, — он перевернулся на живот и подтянул автомат.

Оба замерли в ожидании. Стрельба быстро прекратилась. Ветер донес до них лишь отрывочные и неразборчивые фразы, раздававшиеся, судя по всему, из мегафона.

Туманов приподнялся с травы.

— Ты как хочешь, а я терпеть не могу, когда самое интересное в жизни проходит мимо. Чувствуешь себя неполноценным. Будто в электричке, где у всех корзины доверху набиты белыми, а в твоей — лишь несколько жухлых сыроежек на донышке…

Бронетранспортер, взревев многолошадным двигателем, легко, словно это был лист картона, высадил металлические ворота и вкатился во двор. Бойцы, прикрываясь броней и прицельно паля из автоматов по окнам, мгновенно рассыпались, прижавшись к стенам дома. Крупнокалиберный пулемет короткой очередью высадил входную дверь, после чего в проем и в окна одна за другой влетело несколько светошумовых гранат — крайне полезного изобретения человечества. Грохот сопровождали слившиеся в одну ослепительные вспышки — казалось, в зале взорвалась миниатюрная нейтронная бомба, — и следом в дом ворвались бойцы без криков «Ура!». Яркий свет сменился не менее яркой лексикой, неизбежным атрибутом любых спецопераций.

Едва дым и мат рассеялись, взору милиционеров предстал лишь перепуганный мужчина, лежавший на полу под окном со связанными за спиной руками.

— Рамзан? — ткнул его носком берца Бортов, вместо того чтобы справиться о самочувствии и избавить от пут.

— Да… Я не впускал его… Он сам…

— Рассказывай легенды… Коробки он тоже один таскал… Где Бараев?

— Я… Не знаю. Ушел…

— Куда, на хрен, ушел? — Взводный сунул дуло автомата под нос связанному. — Это ты сейчас уйдешь насовсем. Где Бараев, спрашиваю?!

— Не знаю… — Рамзан испуганно откинул голову назад, продемонстрировав острый кадык. — Он меня ударил, я не видел…

— Витяня, здесь, под половиком, люк в подвал! — раздался голос из коридора. — Я посмотрю?..

Иса ползком продвигался по трубе. Ливневый водосток добрые люди соорудили почти полвека тому назад, еще при советской власти. За двадцать лет, прошедшие с момента ее кончины, бедняга постарел, осунулся, и о его существовании позабыли, как о позорном наследии социализма. Но не все. Основной ствол коллектора тянулся вдоль главной улицы, а боковое ответвление, выходившее в овраг, находилось как раз за домом Султанат. Год назад Бараев со своими людьми обследовал сток и проделал из подвала до него хорошо замаскированный лаз. А дальше уходи по коллектору хоть налево, в другой конец села, хоть направо — в пролегавший за домами овраг.