Григорий Башкиров - Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать

– Ну что, кэп, – спросил еще не совсем отошедший от «боя» Королев. – Придурков этих на борт поднимать будем?

– А как же, Миша, закон моря – он один для всех. – Воронцов был явно доволен. – А ты сейчас срочно свяжись с «базой», объясни задержку за моей подписью. Береговую охрану тоже поставь в известность, координаты сообщи. Выловленных пиратов с собой не повезем? Правильно? А высаживать их где-то тоже стремно. «Урки» все же, хоть и местного розлива. – Всегда культурный и следящий за речью Георгий Иванович перешел на жаргон.

Через четыре часа над теплоходом закружил небольшой вертолет береговой охраны. После недолговременных переговоров с пилотом было определено место посадки. Выловленных из моря при помощи специальной сетки и запертых в каюте шестерых бандитов, среди которых оказался только один азиат, а остальные были по виду европейцами, как и положено, передали местным властям. Офицер береговой охраны с азиатским энтузиазмом долго тряс руку капитану и сообщил, что в их маленькой стране морской разбой относится к наиболее тяжкому виду преступлений, поэтому все виновные лица понесут жестокую кару. После чего, забрав арестованных и в очередной раз раскланявшись, скрылся на своем вертолете.

Воронцов собрал экипаж, поблагодарил всех за проявленный героизм и предложил преступить к выполнению непосредственных служебных обязанностей. Дальнейший переход прошел без приключений, и судно благополучно пришвартовалось в родном порту.

Размышления Воронцова прервал зашедший в рубку заместитель министра торгового флота Кузьмин.

– Ну что, привет, герой! – Приятели крепко обнялись. – Наслышан о ваших подвигах.

– Слушай, Коля, пошли ко мне. Не забыл еще, канцелярская крыса, где каюта капитана на судне находится?

– Отчего же? Не забыл. Сам в твоей шкуре пятнадцать лет пробыл.

Удобно расположившись в креслах и выпив по большой, на «два пальца» порции виски, Кузьмин хитро посмотрел на Георгия.

– Ну что ты темнишь, – не выдержал тот, плеснув по второй порции алкоголя, – давай рассказывай, что у вас в верхах творится.

– Ну, во-первых, от их, – он почему-то ткнул пальцем в сторону гальюна – посольства нам выражена глубокая признательность в спасении экипажа потерпевшего бедствие рыболовецкого судна.

– Ничего себе рыболовы – спортсмены! – Удивленно, с раздражением сказал Воронцов, – видно на очень крупную рыбу охотятся с пулеметом. Да ты на мою «коробку» посмотри – дырок не счесть.

– И между тем это официальная версия. – Кузьмин сделал небольшой глоток из стакана. – И нечего волноваться так. Истина в верхах известна. А все остальное – это политика. Так что не бери в голову, а лучше дырочку в кителе сверли. К «Трудовому Красному Знамени» тебя представили. Вот так-то.

– Ты бы лучше Королеву пароход дал, – недовольно пробурчал Воронцов, – а то мне как-то неудобно опытного капитана на вторых ролях…

– Да я тебя понимаю, – поморщившись, отозвался Кузьмин. – С ним вопрос решен. Послезавтра «Ролкер» получает. Все уже согласовано.

– Ну, наконец, кто-то умный нашелся.

– Жора, ты особо не расслабляйся.

– Понял, понял, товарищ заместитель министра. Знаешь что, не обижайся, а полетели ко мне домой. Как всегда. Лариска уже заждалась наверно. Ты же знаешь, она принципиально в порту не встречает, а всегда дома.

– Ты ей звонил?

– А зачем? Когда пароход пришел, она знает и ждет.

– Ладно, поехали, – Кузьмин потянулся к телефону. – Сейчас машину свою вызову.

– Ну, на фига нам твоя машина? Меня у трапа такси ждет. Поехали!

Попрощавшись с вахтенным офицером, Воронцов спустился по трапу, как всегда последний. Заскочив по дороге в знакомый магазин «Цветы», Георгий Иванович купил огромный букет роз и развалился на заднем сиденье. До его дома друзья больше не разговаривали. Расплатившись с таксистом, Воронцов открыл дверь парадного, пропуская почетного гостя вперед. Несколько раз позвонив в дверь, Георгий улыбнулся.

– Дома, наверное, нет. Что-то купить забыла, сейчас прибежит. – Достав свои ключи, широким жестом распахнул дверь.

– Ну что, дарагой, проходы, – с кавказским акцентом произнес он. – У меня в баре заначка есть. Пока Лара отсутствует, можно с пользой употребить. Правильно говорю, министр? – Пропустив приятеля в квартиру, закрыл замок.

Он взглянул на Кузьмина.

– Коля, в чем дело? – В глазах ответственного работника министерства застыл ужас. Воронцов медленно зашел в гостиную. Букет выпал из его рук. В кресле полулежал растерзанный труп его верной, любимой Ларисы. Воронцов упал на колени. Потом, подняв лицо к потолку, заорал: «Люди, кто-нибудь, помогите!!!

Декабрь 1979 года

– Привет, Алик, – от входа ору дежурному. – Как дела и есть ли что по нашу грешную душу?

– Чего разорался, не дома, – недовольно бурчит Альберт.

– Брось предрассудки, посмотри, утро какое? – не успокаиваюсь я. – Хотя на улице промозглость и грязища по колено и ничего хорошего в этом, конечно же, нет. Подхожу к Альберту и треплю по погону. Он нервно отдергивает плечо.

– Ты что, с дуба рухнул? – С нарочитым удивлением смотрю на него. – Ну, как хочешь. Если ты так, то больше не налью.

– Не обижайся. – Альберт осознает, что не прав. Нельзя так относиться к старым друзьям, особенно к таким, как я. – Шеф прямо с утра пораньше «вставил», – уже оправдывается он. Отойти никак не могу. А тут ты под «горячую» руку. – Поляков виновато улыбается.

– Ладно, прощаю. – Я проявляю великодушие. Альберт мужик хороший, а поскольку еще и работаем на одной территории, то дружить нам бог велел.

– Ну, так что за ночь случилось безобразного? – Переспрашиваю его. Альберт чешет лысину. – Да вроде ничего серьезного, так, всякая мелочь, и на всякий случай сплевывает через левое плечо.

– Правильно делаешь, тебе еще сутки «колымить» – подкалываю его.

– К черту. Не сглазь.

За столом дежурного капитан милиции Поляков Альберт Вениаминович, он только что заступил на суточное дежурство, а вообще Альберт – участковый и сегодня на подмене.

– Ну, если «в Багдаде» все спокойно, то в дежурной части мне делать нечего, – веско заключаю я и направляюсь к выходу.

– Подожди, – тормозит Поляков, – ночью гезешники пьяного приволокли, документов нет. Сам приезжий. Говорит, что ограбили его. Хочешь – забирай, мне он не нужен.

– Потом, Алик, все потом. Кто есть в наличии?

– Михалыч, он уже с восьми часов на месте. Дед, как обычно у себя, ну и Петро пораньше нарисовался.

– Понятно, – выхожу из дежурки и направляюсь в сторону специального отгороженного отсека с номерным замком на металлической двери. Чужие здесь не ходят, потому что вы попадаете в самое секретное и ведущее подразделение милиции – уголовный розыск. За дверью небольшой коридор, из которого через две рядом расположенные двери можно пройти в три кабинета, два из которых спаренные. Занимают данную небольшую площадь: ваш покорный слуга, Ермолин Владимир Александрович – он же Дед, Петя Бритвин, Леха Краснов, Толя Птицин по прозвищу «Воробей», Андрей Брагин и Васильев Костя. Все вместе мы – опера, а если официально, то инспектора уголовного розыска – так начертано блестящими желтыми буквами на матовой табличке у входной двери и в наших служебных удостоверениях.