Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— А я тебе говорю, что ты лжешь! — перебил Гуров. — Знаю, ваши трали-вали касаются налогов. Но налоговое управление не нанимает автоматчиков.

— А это твоя головная боль.

— Согласен. Мы с тобой однажды бились об заклад. Помнишь?

— Насчет бриллиантов, которые находились в «Мерседесе»? — Юдин непроизвольно улыбнулся.

— Верно. Говорю, как тогда: я пойду к тебе работать шофером, если в ближайшее время тут кого-нибудь снова не прихлопнут… или того хуже…

— Хуже не бывает…

— Ты же знаешь, что бывает. И главное! — Гуров ткнул Юдина в грудь так больно, что шеф охнул и упал в кресло. — Когда я это дерьмо разгребу, ты вспомнишь сегодняшний день и признаешься, что мог мне помочь и не помог.

В дверь стукнули, на пороге появился Крячко, мгновенно оценив ситуацию, попятился, пробормотав:

— Ничего срочного…

— Станислав, заходи, мы тут играли в детскую игру «веришь не веришь». Выяснили, что не верим другу другу абсолютно, потому решили дружить до гробовой доски. — Гуров махнул рукой в сторону кофеварки. — Рабочий день не кончился, потому не предлагаю крепкого.

— Игра интересная, и решение вы приняли верное. — Крячко прошел мимо Гурова, глянул мельком, отметил, что голубые глаза шефа как бы прихвачены ледком, и искренне улыбнулся Юдину, так как генеральному директору в этот момент не завидовал. — Пить я ничего не могу, кофе и чай у меня в горле булькают.

На пульте управления раздался щелчок, затем уверенный, с чуть заметной хрипотцой, голос секретарши:

— Лев Иванович, шеф у вас? Скажите ему, что приехали из прокуратуры.

Гуров нагнулся к микрофону и ответил:

— Спасибо, Борис Андреевич сейчас будет.

— Началось. — Юдин встал, поправил галстук и уныло произнес: — Теперь, известно, житья не дадут, затаскают.

— Нормальный ход! — Крячко шлепнул себя по ляжкам. — У твоего приятеля подчиненного убили, а они…

— Станислав, — Гуров болезненно поморщился, — не первый год замужем, отлично знаешь, Борис нормальный мужик: зуб болит, а к врачу идти не хочется. Выкладывай, что раздобыл?

Крячко пробормотал что-то о христианстве и всепрощенчестве, достал из кармана бумагу, но разворачивать не стал.

— Если бухгалтер схватил смертельную информацию, то, полагаю, за последние трое суток. Скорее это произошло вчера, иначе его бы ликвидировали раньше. Я попытался составить график, по которому передвигался убитый, за два дня, так как третьего дня он из офиса не выходил, обедал за рабочим столом.

Позавчера бухгалтер пришел на работу лишь к обеду, утром на Белорусском вокзале встречал свою приятельницу, которая была в отпуске, отдыхала у родственников. Я с женщиной разговаривал. Покойный действительно ее встречал, на вокзале ничего необычного не произошло, взяли носильщика, так как было много вещей: родственники насовали банок с соленьями, — Крячко сделал паузу, затем продолжал: — Вчера бухгалтер работал до обеда, потом поехал на склад, но пробыл там всего ничего, минут сорок, сказался больным и уехал домой.

Крячко замолчал, смотрел вопросительно. Вопрос напрашивался, и Гуров произнес его вслух:

— Вчера приболел, сегодня убили. Случайное совпадение или причина и следствие?

— Можно предположить, что бухгалтер обнаружил на складе… неположенное. Человек он был мягкий, нерешительный и растерялся — доложить страшно и не докладывать совестно.

— Прост же ты, Станислав, как штыковая лопата, за что и люблю тебя. Бухгалтер занимается бумажками, а не проверкой груза. А в бумажках криминала, который бы нес смерть, быть не может. Не банковские счета — накладные, у бухгалтера экземпляр, на складе копии, или не так?

— Ты со своей критикой в Думу отправляйся. Критиковать и ломать каждый может. Лучше предложи что-нибудь конкретное, а я послушаю. Да будет тебе известно, гений, что накладная все стерпит, а фактическое наличие груза может написанному не соответствовать.

— Мысль интересная, главное, свежая. — Гуров подмигнул приятелю и, передразнивая, надул щеки. — Теперь выдохнем дружно и продолжим.

Но продолжить им не удалось, в дверь постучали, и в кабинет вошли коммерческий директор Крупин и юрисконсульт Байков.

— Не помешали? — спросил Крупин и, не ожидая ответа, шагнул к Гурову, хотел взглянуть грозно. — В офисе шурует прокуратура, менты в штатском расселись по кабинетам, а служба безопасности, которая получает заработанные нами деньги, попивает кофеек и в ус не дует. — Он наступал, теснил сыщика.

Крупин, щуплый и небольшого роста, с торчащими ушами, рядом с широкоплечим Гуровым смотрелся несерьезно, словно беспородный щенок, атакующий волкодава. Крячко прыснул в кулак и уселся в самое дальнее кресло, прикидывая, даст шеф мальчишке «раза» или поступит иначе. Станислав знал Гурова очень давно, но не всегда угадывал реакцию друга в острых ситуациях.

— Ну, извини, Егор, — Гуров мягко отстранил Крупина, обогнул стол-крепость, вроде отступил и спрятался. — Ты должен меня понять: я бывший, а они при исполнении…

— Егор! — Юрисконсульт Байков, фигурой покрупнее, запоздало схватил приятеля за локти. — Ты же интеллигентный человек, стыдно, ей-богу!

— А за что мы им деньги платим? — Защищенный от Гурова столом, чувствуя, что его держат, Крупин начал еще больше распаляться, даже пнул стоявший рядом стул.

— А черт его знает! — воскликнул Гуров, усаживаясь в свое начальственное кресло и с любопытством наблюдая за молодыми начальниками.

— Вы знаете, сколько банкиров и служащих коммерческих структур убили за последнее время? — спросил Крупин и по-детски хлюпнул носом.

Гуров пожал плечами, взглянул на Байкова.

— Григорий, сварите себе кофе, на нижней полке есть коньяк. Станислав, узнай, кто приехал из прокуратуры и каковы намерения?

— В отношении последнего могу сказать сейчас, — буркнул Крячко и вышел.

Юрист ловко сварил кофе, налил Егору Крупину рюмку коньяка, когда оказался между ним и Гуровым, положил на стол сложенный вчетверо листок бумаги, подтолкнул Гурову. Сыщик взял листок, убрал в карман и спросил:

— Я слышал, но не вникал в подробности, что вы готовите к отправке в Германию большую партию товара. Интересно, чем мы можем заинтересовать столь отсталую страну?

— Плетеной мебелью, — ответил Крупин. — Мы закупаем во Вьетнаме тростник и бамбук, специальные лаки и делаем мебель, которая пользуется в Европе спросом.

— Так прямо и делаем, и пользуется спросом? — с сомнением произнес Гуров.

— Егор, объясни по-человечески, — сказал Байков.

— Ну, плетет тростник, создает эскизы и цветовую гамму Вьетнам, а нам присылает полуфабрикат, мы собираем и освежаем лаком.

— А на кой вы Вьетнаму нужны, торговали бы напрямую? — удивился Гуров.