Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

Генерал говорил столь официально, что Гуров понял: рядом с Петром посторонний.

— Петр Николаевич, предположения бывшего сыщика не являются фактом. Не могу, да и не желаю нагружать прокуратуру и бывших коллег своими домыслами. Я и работая под вашим началом, не всегда бывал откровенен, а уж сейчас — извините.

— Ты хам, возомнивший себя гением!

— Вы изволите сами себе противоречить, господин генерал. — Гуров не сомневался: разговор ведется для некоторого третьего лица очень высокого ранга, иначе Петр не стал бы ломать комедию. — Если я хам и лишь возомнил о себе, то никого не должен интересовать. Вы прекрасно знаете, я не делюсь сомнениями, догадками и непроверенной информацией.

— Непроверенная информация остается информацией, и вы обязаны сообщить ее следователю прокуратуры. — Орлов жевал слова, казалось, ему хочется сплюнуть.

«Раз на Петра так давят, надо ему помочь», — решил Гуров и ответил как можно суше:

— Господин генерал, я отвечал на вопросы следователя в полном объеме, а готовить их за прокуратуру я не обязан. Что-нибудь еще? — Гуров услышал частые гудки, пожал плечами, повернулся к Юдину: — Не поверишь, Борис, но быть гением порой так трудно, просто ужас!

Вечером Орлов, Гуров и Крячко собрались на конспиративной квартире генерала, пили чай. Они чувствовали себя спокойно, уютно, знали друг друга досконально, верили на все сто, и даже предстоящий разговор не портил им настроения. Так как ничего объяснять не надо, можно ограничиться главным, остальное поймут правильно.

— Ну, казаки-разбойники, сообщаю: меня не уволили. — Орлов отодвинул пустую чашку, вытер короткопалой ладонью мощный лоб. — Как я понимаю, зам, которому я забросил крючок, чтобы он подписал запрос в службу безопасности, растрепался по секрету всему свету, что он руководит операцией по выявлению канала следования наркотиков через Россию. — Он замолчал, глянул на друзей, но они, люди опытные, вопросов не задавали. — Зарубежные газеты называют этот канал: «Красная дорога белой смерти».

— Звучит красиво. — Крячко оглядел скромно сервированный стол, приподнял пустой чайник. — Господин генерал, рабочий день окончен, мы люди сугубо штатские, усталые…

— Перебьешься, — буркнул Орлов, состроил гримасу, вздохнул. — В буфете, на нижней полке… А раньше ты помалкивал и не пил.

— Молодой и стеснялся… — Крячко вытащил из буфета бутылку коньяка, ладонью обтер пыль, достал из серванта рюмки.

Мебель в квартире была старинная, массивная, квартира выглядела неухоженной, пахла пылью. Орлов пригубил из своей рюмки, продолжал:

— Значит, один растрепал, другие хотят оказаться в деле в случае удачи и далеко-далеко от него при ином раскладе.

— Начальство было, есть и будет, — Гуров кивнул. — Их винить нельзя, они так изготовлены.

— Я с тобой говорил из кабинета… — Орлов запнулся. — Не имеет значения. Они не дураки, понимают: начало и конец истории в твоих руках. — Он посмотрел на Гурова. — О нашей дружбе известно, но в такую наивную глупость господа-товарищи не верят, я их в неверии поддержал, ты меня понял, говорил со мной хорошо. Зачем мне это нужно?

— Понятно. Пропусти и двигай дальше, — сказал Гуров.

— Не учи, мальчонка, без подсказки соображу! — Орлов насупился. — Распустились.

Крячко с Гуровым переглянулись: мол, и сыщики стареют, жизнь не переделаешь.

— Пусть некие высокопоставленные лица считают, что Орлов и Гуров разошлись, — продолжал Орлов. — Необходимо пресечь поступление информации о твоей работе в верха. Я не считаю, что все они… — Генерал сделал неопределенный жест рукой. — Отнюдь, но нам они помочь не могут, значит, и рисковать нет смысла. Мы имеем… — Он почесал в затылке. — Итак, некто, используя СП «Стоик» втемную, переправляет наркотик из Вьетнама в Европу. В СП «Витязь» имеются люди, которые контролируют транспортировку. Предположительно, наркотик провозится в полостях мебели, изготовленной из бамбука. Кто в «Стоике» связан с наркобизнесом?

— Кто убил юриста Байкова, тот и связан, — сказал Крячко.

— Розыском убийцы занимается МУР, следствие ведет прокуратура, не будем вмешиваться. — Орлов взглянул на Гурова. — Я могу приказать, тебя через день-два ознакомят с результатами работы.

— Это вряд ли, — усмехнулся Гуров. — Не те отношения. Приказ начальника главка они, конечно, выполнят — розыскные дела покажут… Только кто им помешает нужное, самое горячее, из папки вынуть? На собранный материал следует посмотреть. — Он кивнул Крячко. — Станислав посмотрит, он нынешним ребятам ближе и понятнее.

— Верно, — согласился Орлов. — Станислав, позвони на Петровку завтра к вечеру. — Он вновь посмотрел на Гурова. — Ты не договариваешь, у тебя есть подозреваемый и версия?

— А черт его знает, есть или нет — сам не знаю. У меня есть одна мыслишка… Возможно, я и сумею установить убийцу. Возможно, не сумею.

— Выкладывай: три головы больше, чем одна, — миролюбиво сказал Орлов, но чувствовалось, как он закипает.

— Я люблю, да и привык, думать один. — Гуров поднял руку: — Подожди кричать и давить. Ты сейчас хмыкнешь, а Станислав так просто расхохочется, но я болезненно самолюбивый и ранимый человек. Я вам скажу, а так как не готов, начну путаться, вы станете шутить, собьете меня. Нет, лучше выждать.

Наступила пауза. Крячко знал свое место, помалкивал. Орлов несколько раз кашлянул, вновь пригубил коньяк, затем гаркнул:

— Старый сентиментальный кретин! — Он хлопнул ладонью по груди. — Вместо того чтобы думать о деле, подыскиваю выражения, боюсь тебя обидеть. Так вот, друг ты мой любезный, ты сейчас все расскажешь — запинаясь, сбиваясь, но все до донышка. И не произноси свои «обязательно» и «это вряд ли». Ты, Левушка, расскажешь, это я говорю. За тобой ведется охота, тебя могут убить, и мы должны узнать все, пока ты живой. Говори, паршивец, сей минут говори! Какую бы ахинею ты ни нес, никто не улыбнется! Станислав, ты понял?

— Еще вчера, господин генерал! — Крячко выпил коньяк, скрестил на груди руки и закрыл глаза.

Гуров пожал плечами, закурил, взглянул на Орлова, затем на Крячко и сказал:

— Такой вечер испохабили. — Он опять пожал плечами и довольно кратко изложил свою версию.

— Ничего смешного. Возможно, ты и прав, — после небольшой паузы пробормотал Орлов.

— Прав — не прав, судить не берусь, — сказал Крячко. — Но если фантазировать, мог бы послать меня не на вокзал, а в Рио-де-Жанейро. Я бы купил белые штаны…

— В Рио успеешь, а завтра поедешь на Белорусский вокзал, — перебил Гуров. — О дне сегодняшнем. Мы сами себе противоречим. Знаем, наркомафия прекрасно организована, успешно борется с лучшими полицейскими. Так? А с кем мы воюем? Илья Прокофьевич Жмых по кличке Валентино? Да, он авторитет российского розлива. Еланчук? Согласен — человек профессиональный и серьезный, но выступает лишь вторым номером. Извините за жаргон, но какую-то туфту нам подсовывают. Думается, мы настоящих бойцов, а руководителей тем более, еще и не видели, силу их не почувствовали. Я могу допустить: как ломается превосходная иномарка на наших дорогах, так и отлично работавшая там, сильная, отлаженная система в России засбоила. Без русских людей в России работать невозможно. А наши спецы — они во всем себя кажут. Какой-то лох допустил грубейшую ошибку, и пришлось ликвидировать бухгалтера, а дальше поехало по кривой, разбитой колее. Серьезные люди станут держать на связи человека с неуравновешенной психикой? Никогда! А Жмых-Валентино держит. Убежден, что Еланчук о юристе Байкове просто не знал. Ну, первый выстрел в меня выполнили неплохо, а уж гонка по городу на автомашинах ни в какие ворота не лезет. Разве профессионал станет гоняться за профессионалом? Либо прихлопнул сразу, либо не светись, не дергайся. Погнался — можешь не сомневаться, тебя заманят в ловушку. И это знает каждый профессионал, Еланчук в первую очередь. Значит, и здесь Жмых занимался самодеятельностью. Играли против нас даже не дублирующим составом, а так, пацанами, которых держали на подхвате. Сейчас придут мастера и покажут нам, как выражался покойный Никита Сергеевич, кузькину мать.