Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

Он разобрался в системе транспортировки товара, понял, что главная фигура сидит непосредственно в «Стоике», а еще более важная персона существует в иной среде обитания. Об этом человеке, который непосредственно переправляет наркотик через западную границу, Еланчук не желал и думать. Бизнесмен, банкир международного масштаба, запутавшийся в липких сетях наркомафии, или высокопоставленный чиновник, которого цинично купили, — не имеет значения. Если Гурова не ликвидируют, он обязательно доберется до «перевозчика», кем бы тот ни был.

Еланчук знал: представитель «центра» все еще в Москве, так как тот ежедневно звонил, интересовался здоровьем, пару минут вел пустопорожние разговоры. Значит, добраться до Гурова не удается, а пока сыщик жив, не может шелохнуться и человек мафии, работающий в «Стоике», и наркотик не передан по цепочке, а временно захоронен здесь, в Москве. Еланчук относился к Гурову двояко. С одной стороны, сыщик раздражал, был инородным существом, гэбист презирал фанатиков. С другой стороны, Гуров ассоциировался с бойцом-чемпионом, который дерется потому, что дерется, ничего другого не умеет, но свое дело выполняет классно. Возможно, подсознательно Еланчук тоже хотел стать лишь профессиональным бойцом, драться лишь на ринге, быть над политикой. Белые, красные, зеленые политики-хамелеоны известны с доисторических времен, мир сложен и прост одновременно, существует добро, и существует зло. Наркотик — общепризнанное зло, торговцы «белой смертью» презирают наркоманов, но от этого меньшим злом не становятся. И он, Еланчук, человек талантливый, не злой, в иных вопросах гуманный, продался за деньги. Он не обманывал себя, называл вещи своими именами, объясняя происшедшее просто, мол, жил-был человек, честно работал, старался защищать добро, но его в расцвете сил выбросили за борт. У него свой окоп, он обязан защищать жену и детей, защита очага — естественная потребность, долг каждого мужчины. Для защиты необходимо оружие, сегодня самое мощное оружие — деньги. Он зарабатывает деньги для защиты своих детей, но в результате его деятельности гибнут люди, рождаются уроды. Еланчук знал об этом, отвечал себе, что в результате деятельности человека на Земле гибнет сама Земля, гибнут от голода миллионы людей.

А Гуров? Он одинокий волк, боец, на него интересно посмотреть из мягкой ложи. Здорово бьется человек. Еланчук, наблюдая за Гуровым, испытывал чувство корпоративной гордости. Вот какого бойца спецслужбы воспитали — наркомафия ощетинилась, торчит пень на дороге, не обойти, не объехать, а закопать не могут.

Еланчук понимал, что весь состоит из противоречий. Если Гуров уцелеет, то придет и его, бывшего гэбиста, черед, однако не скоро, уж очень много на пути сыщика преград.

Он сложил газеты, так и не поняв, что читал, главное, зачем? Дума объявила амнистию, погибли люди, никто за их смерти не заплатит. Так чего ему, рядовому Еланчуку, думать о совести? Абсолютно ни к чему. Вот он и не думает.

И уж совсем не имел понятия о совести Федор Ивлев, киллер, палач мафии. Говорят, проституция — древнейшая профессия. А профессия палача появилась на свет вместе с телевизорами марки «Сони»? В старые добрые времена палач работал в комфортных условиях. Ему приводили жертву, ставили поудобнее, палач отрубал голову прилюдно, ничем не рискуя, забирал гонорар и отправлялся домой. Пить чай, любить жену, подстригать газон. Сегодня работа у палача муторная, опасная. Приговоренного никто привести не удосужится, сунули фотографию да адрес, действуй, добрый молодец, на свой страх и риск.

Признаться, в последнее время Федор приобрел авторитет и хотя отказаться от работы не мог, но выдвигал определенные условия. Так и сейчас, почувствовав, что Гуров превратился из жертвы в охотника и напал на след, киллер ушел в сторону, не торопясь начал подготовку заново. Хозяева отреагировали спокойно, сообщили телефон для связи, обещали помощь. Он появился на Суворовском бульваре, осмотрел дом, выяснил, что подъезды проходные, даже поднялся на этаж, взглянул на дверь в квартиру Гурова, удивился, что опытный человек доверяет обыкновенным серийным замкам.

Каждый день, ровно в восемь утра и в одиннадцать вечера, киллер набирал указанный ему номер, просил к телефону Веру Петровну. Спокойный мужской голос вежливо отвечал, что Веры нет дома, и просил перезвонить. Чем дольше Федор кружил вокруг дома Гурова, тем яснее понимал, что без помощи со стороны опытного сыщика не взять. Он не обыватель, ведущий размеренный образ жизни, явно был насторожен, за три дня убийце лишь один раз удалось увидеть, как Гуров вышел из подъезда, направился в сторону Кутузовского проспекта. Где бывший мент сел в машину, установить не удалось. Федор не рискнул приблизиться, если Гуров его засечет, считай, полный провал. Передавать по связи, что нуждается в группе поддержки, убийца не хотел. Ему и так дали отсрочку, просить людей — значит расписаться в бессилии, лучше выждать, может, по связи что подскажут, или Гуров успокоится и потеряет осторожность.

Гарик Загранян заведовал мастерскими, где собирали и освежали лаком прибывающую из Вьетнама мебель. Армянин, что нетрудно было определить по масти, носу, акценту и фамилии, должен был первым заинтересовать службу безопасности, так как работал с мебелью, в которой, по мнению Гурова, прибывал наркотик. Но последний месяц Загранян постоянно летал в Ереван, что в данное время дело далеко не простое. Он пытался перевезти в Москву престарелых родителей. Гуров лишь проверил, что Загранян действительно в Ереван летает и приготовил родителям квартиру, потерял к нему интерес, но вскоре пришел к выводу, что напрасно сбросил армянина со счетов.

Крячко в офисе появлялся, вновь исчезал — полученное от Гурова задание требовало разъездов. Гуров приезжал и уезжал в разное время, пытаясь не думать о нависшей опасности и одновременно ни на минуту не забывать, что в любой момент может оказаться в перекрестье оптического прицела. Отношения с Еленой за прошедшие дни установились ровные, однако сыщик порой ловил ее вопрошающий взгляд, молчал, чувствовал себя отвратительно, как совестливый человек, который задолжал, о долге постоянно помнил, но отдать был не в силах. С шефом сыщик встречался ежедневно. Юдин ни о чем Гурова не спрашивал, понимая, что когда новости появятся и ему сочтут нужным их сообщить, то и расскажут без вопросов с его стороны. Он лишь сегодня утром, когда Гуров заглянул в кабинет поздороваться, сорвался:

— И долго так будет продолжаться? — Накануне у Юдина не состоялась заманчивая сделка, и Гуров первым попался под руку. — Я по наивности полагал, что служба безопасности обеспечивает покой и безопасность.