Джерри Остер - Клуб смерти

— У-э-а э-я.

— Что-что, Эдди?

— У-э-а э-я.

— «У меня семья»?

— А.

— Жена и милый сынишка, не так ли?

Сучка, годная в профессиональные борцы, и будущий паршивый педик-парикмахер.

— А.

— Жаль.

— А-и.

— Для тебя — мистер Рот, жалкое ты ничтожество.

— И-ер О.

— В рот тебе ноги, Эдди.

— А, и-ер О.

— Эдди, Эдди, Эдди.

Какого черта он все это терпит? Она, Мэри Лиз, бросила работу и никогда не захочет его видеть. Она, наверное, открывает собственную контору. Трахнула его, и правильно?

— Э-ри Э-и-а-э Э-э-и-а-о.

Арти Рот подтянул лицо Эдди ближе к своему.

— Я не понял, Эдди, еще разок.

— Э-и Э-и-а-е Э-э-и-ха-о.

— Это и есть имя, Эдди?

— А.

— Имя человека, который дезинформировал тебя о моем присутствии на этом балагане?

— А.

— Повтори еще, Эдди.

— Э-и Э-э-и-эф Э-э-и-а-о.

Арти Рот отпустил щеки Мертвого Эдди.

— Еще раз повтори.

Эдди потер лицо:

— Оу, о, а. Черт, Арти.

— Повтори.

— Мэри. Элизабет. Неделикато.

Арти Рот печально покачал головой.

— Ответ правильный, Эдди. Но какой ты после этого, действительно, подонок, — он положил руку на плечо Эдди. — Тем не менее я должен выразить тебе благодарность и признательность. Ты ликвидировал этого червяка Арни Эймса, не говоря уже о Ники Блишка, Хоуи Кэнелле, Чарли Шимпанзе, каждый из которых время от времени страдал заблуждением, что сможет когда-либо сделаться первым среди первых на западной стороне Манхэттена. Тебя тоже обременяло такое заблуждение.

— А еще, Эдди, я тебе раскрою маленький секрет. Ты мне кое-что сказал, и я тебе скажу. Признаюсь, кто предупредил меня, что на это сборище — ни-ни, что оно подстроено. Ради Бога, в День святого Валентина! Конечно, некий проныра не утерпел, чтобы попасть в историю преступного мира, устроив запоминающуюся бойню. В любом случае, я воспользовался предупреждением и послал подальше дармовую раздачу туристических путевок. Эдди, а лицо, которое меня предупредило, то же самое, что и дезинформировало тебя с моей подачи. Это была редкая возможность убрать Арни Эймса, Ники Блишка, Хоуи Кэнелла и Чарли Шимпанзе, и иже с ними. Мэри Элизабет Неделикато — умная молодая женщина, которая работает на двадцать две стороны улицы, а у той всего две стороны. И все это из-за пристрастия к кокаину, она умудряется потреблять его вагонами. Чао, Эдди.

— Подожди, Арти. Ради Бога, подожди, пожалуйста.

— Чего ждать, Эдди?

— Послушай. Просто послушай, ну?

— Что послушать, Эдди?

— У меня есть служба, знаешь? Телефонная служба? Секс по телефону?

Арти Рот рассмеялся. Это был смех человека, который знает, что и жизнь, и жена у тебя — сучки, стервы, что ты вот-вот подохнешь дурной смертью.

— Ты подслушивал, Эдди? Ты собираешься предлагать мне имена твоих клиентов, особенно полицейского комиссара Франклина Монтгомери, после того как я только что рассказал тебе о своих отношениях с Мэри Лиз, сообщившей мне, что ты ее даже не выслушал? У тебя не осталось ничего, ни капли дерьма на продажу. Действительно. Ни хрена у тебя нет. Ты сам — дерьмо.

Арти Рот отвернулся и прошелся вдоль склада. Без всякого интереса к температуре воды и к тому, сколько может выдержать человек в такой воде и что станет с телом Мертвого Эдди после погружения и после всплытия, если оно всплывет следующей весной или вообще когда-нибудь всплывет, совершенно не интересуясь никакими научными экспериментами, он даже не обернулся, когда двое его подручных подняли Мертвого Эдди, некогда жуткого парня, за локти, подтащили к двери и сбросили в реку Гудзон.

Машина стояла почти в центре города. Милнер предложил:

— Эй, Нумз, загляни-ка в багажник.

Ньюмен остановился на полпути к водительской дверце, распахнул багажник. Там лежала пара лыж и ботинки к ним.

— Срань господня!

— Твой размер — девять с половиной, так? — с невинным видом спросил Милнер.

— Ты-то как узнал?

Милнер улыбнулся и занял место пассажира. Ньюмен закрыл багажник, сел в машину и вставил ключ.

— Ты уверен, что не хочешь вести сам?

— Не, веди ты.

Ньюмен завел двигатель и дал ему прогреться.

— Я про тебя слышал, Милнз, что никому не даешь рулить. Никогда.

— А я слышал, Нумз, что тебе никогда нельзя садиться за руль.

— Где ты такое услышал?

— Неважно. Брехня, да?

— Я — приличный водитель. Не крутой. Просто — приличный.

Милнер отер запотевшее стекло тыльной стороной ладони.

— Я однажды читал опрос, в котором люди давали оценку собственным водительским способностям. Какой-то охрененно высокий процент считает их превосходными. Но, уверен, стоит проехаться с таким парнем пару минут, и поймешь, что он горшок с дерьмом. Мне приятно услышать, что ты в порядке. Возможно, это даже лучше среднего.

Ньюмен протер стекло перед собой тряпичной перчаткой.

— Я не могу взять эти лыжи, Дейв.

— Почему бы нет?

— Ну, тебе же они достались на халяву, да? Презент, да? Какой-нибудь парень из магазина спортивных товаров дал их тебе или что-то там, чтобы ты смотрел сквозь пальцы на автофургоны, разгружающиеся перед магазинными дверями или что-то подобное, верно?.

Милнер приложил руку к груди:

— Мне очень больно и прискорбно слышать подобное, Нумз. Во-первых, я работаю в отделе убийств. Мне по фигу, где разгружаются машины. Во-вторых, как я могу сделать напарнику подарок, который его скомпрометирует, смутит, в конце концов, сделает его причастным к вымогательству?

— Так где ты их взял?

— У Германа. У них сезонная распродажа. Нам здорово повезло, этот сезон уже заканчивается.

— Ты купил их?

— Да, именно купил.

— И, знаешь ли, заплатил деньги?

— Естественно. Наличные.

— Значит, они твои? Просто случайно совпал размер.

— Они для тебя, Джейк. Вот почему размер девять с половиной, понимаешь.

Ньюмен уцепился за руль, всем видом показывая, что своих твердых позиций так просто не сдаст.

— Я не могу их взять.

— Почему?

— Не знаю.

— Они зацементируют наше партнерство.

— Цементом?

Милнер пожал плечами:

— Да чем угодно.

Они засмеялись.

— Большое спасибо, что ты не вспомнил перед Клингером, как я ушел из офиса Мак-Нэлли.

Ньюмен включил передачу, автомобиль перевалил через бордюр на мостовую, развернулся и направился на запад.

— У меня ничего нет для тебя.

— Э, давать приятнее, чем получать. Но я положил глаз на твою шапку.

Ньюмен посмотрел в зеркальце на кепку с ушами.

— На эту?

— Да.

— Именно эту?

— Она теплая, да?

— Теплая-то теплая, но все надо мной смеются, мол, она глупо выглядит.

— Ну, если она греет, — сказал Милнер, — то кому какое дело, как она выглядит.

Ньюмен свернул к югу и немного проехал молча.