Питер Джеймс - Пусть ты умрешь

Хезлдайн кивнул. Брэнсон тоже.

Все это время Грейс напряженно размышлял. Самоубийство? Кто-то говорил ему однажды, что наилучший способ убить себя — барбитураты. Ты просто уходишь в приятном дурмане.

Самосожжение в грязной канаве?

И насколько же это мучительно? Жуть.

Он отвернулся и кивнул Хезлдайну:

— Поехали, посмотрим машину.

Следуя за инспектором, Грейс и Брэнсон прошли мимо знака со стрелкой и надписью «Тележки сюда», пересекли полянку и оказались у неширокой проселочной дороги. Возле самого края травы стояла «ауди-истейт», уже огражденная сине-белой лентой и под охраной констебля. Задняя дверца была открыта, и кто-то в защитном комбинезоне осторожно перебирал содержимое машины.

— Какие успехи, Дэвид? — спросил Хезлдайн.

Криминалист обернулся и, увидев Роя Грейса, захлопнул дверцу и приветливо улыбнулся:

— Привет, Рой! Вот уж не знал, что ты гольфист. У тебя какой гандикап?

— Не моя игра. Пробовал несколько раз, но ничего хорошего не вышло.

— У меня тоже — достали водные преграды.

Грейс криво усмехнулся. Юмор — вот что помогает всем полицейским в самых трудных ситуациях.

— И что ты тут раскопал?

— Мы только что получили подтверждение личности владельца машины. Некий доктор Мерфи. Адрес брайтонский. В багажнике сумка для гольфа и туфли. На переднем сиденье предсмертная записка. Почерк паршивый, но у врачей другого и не бывает.

Он прошел к передней дверце, открыл и указал на сиденье.

Записка лежала в пластиковом пакете для вещественных улик. Грейс достал из кармана перчатки, натянул, взял пакет и внимательно осмотрел записку. Текст был написан на листке в линейку, вырванном, похоже, из блокнота с пружинками.

Мне так жаль. Мое завещание находится у солиситора Мод Опфер из «Опфер Декстер ассошиэйтс». Жизнь после смерти Ингрид потеряла смысл. Хочу снова с ней соединиться. Пожалуйста, передайте Дейну и Бену, что я люблю их и всегда буду любить, а еще скажите, что папа ушел, чтобы заботиться о маме. Люблю вас обоих. Когда-нибудь, повзрослев, вы, может быть, сможете простить меня. XX.

На глаза навернулись слезы. А если нечто такое произойдет с ним самим? Если что-то случится с Клио, не получит ли Ной записку, в которой будет сказано, что отец оставил его?

Не дай бог.

Грейс перечитал записку и нахмурился. Потом положил ее на сиденье, достал телефон, сфотографировал и открыл сканер-приложение.

— Похоже, и впрямь записка самоубийцы и для нас интереса не представляет. Но я бы хотел, чтобы ее проверили на отпечатки. Снимите копию и отправьте оригинал в лабораторию Суссекс-Хауса. Я оставляю здесь инспектора Брэнсона и пришлю кого-нибудь из отдела тяжких преступлений для помощи в расследовании, но чутье подсказывает, что дело это локальное и вы справитесь своими силами. Тем не менее заберите машину — на случай, если понадобится произвести более полный осмотр.

— Спасибо, что приехал, Рой. Рад был тебя повидать. Надо бы встретиться как-нибудь, выпить пива, вспомнить прошлое.

— Это уже похоже на план, — ответил Грейс, с облегчением думая о том, что в случае убийства вечерний покер пришлось бы отменить, и тогда несколько ближайших дней он ужинал бы исключительно петухом в вине, уже приготовленным Клио для всей компании.

Хорошо еще, что она не выбрала жаркое из свинины.

И все-таки что-то не давало покоя.

Прежде чем уехать, суперинтендент попросил Дэйва Грина обыскать тело. Дэйв нашел обугленный мобильник, который тут же отправили в отдел высоких технологий.

Оставив коллег на месте происшествия, Грейс поехал в Суссекс-Хаус. Что-то было не так в той предсмертной записке, но что именно?

Четверг, полдень, 24 октября

— Возьми карту, — сказал Мэтт Уэйнрайт. Практика — залог успеха. — Любую, какая только понравится. И не показывай ее мне. — Он отработанным жестом развернул колоду перед Бобби Богалом, одним из своих товарищей по «синей смене» на пожарной станции Уэртинга.

— Запомнил?

Богал кивнул.

— Положи ее на место.

Богал вернул карту в колоду.

Тем же ловким жестом Уэйнрайт сложил веер в аккуратную стопку карт.

— Хорошо. А теперь, пожалуйста, сделай одолжение, постучи по колоде.

Богал постучал по колоде.

Секундой позже одна из карт выскочила из колоды и, кувыркнувшись, легла на пол лицевой стороной вниз.

— Подожди, не трогай. Скажи-ка нам, Бобби, какую карту ты брал.

— Даму червей.

— Переверни.

Бобби наклонился и перевернул карту — тройка треф.

Наблюдавшие за игрой пожарные — их собралось здесь десять человек — рассмеялись.

— Облажался, Мэтт! — заметил Дарен Уиккенс, начальник «синей смены».

— Неужели?

— У тебя что, мозги высохли? Бобби выбрал даму червей. А здесь тройка треф. Протри глаза!

Еще один взрыв смеха.

— Ладно, Бобби, постучи по колоде еще разок, — попросил Мэтт.

Богал с удовольствием постучал. Вторая выпрыгнувшая карта тоже кувыркнулась в воздухе и легла на пол лицом вниз.

— Переверни.

Бобби снова наклонился, поднял карту и повернул ее так, чтобы все увидели. Теперь это был пиковый валет.

— Ну, Мэтт, облажался по полной! — подвел итог кто-то из коллег.

— Еще фокусы есть? — спросил другой. — Может, повторишь тот, что показывал на прошлой неделе, когда надо было запомнить три карты?

Несколько секунд Уэйнрайт молчал, потом повернулся к Богалу:

— Что у тебя в кармане?

— Сигареты.

— Что еще?

Богал похлопал по нагрудному карману.

— Ах да, бумажник.

— Открой его.

— Осторожно! — крикнул кто-то. — Смотри, сейчас моль вылетит!

Все грохнули со смеху.

Богал достал бумажник и поднял, чтобы все видели.

— Скажи нам время, Бобби, — попросил фокусник.

Богал взглянул на запястье:

— Черт! Где мои часы?

— Можешь описать их?

— «Касио», на коричневом кожаном ремешке.

Мэтт поднял руку — на запястье висели «касио» на коричневом кожаном ремешке.

— Случайно, не эти?

Бобби Богал обжег фокусника сердитым взглядом — надо же, выставил его дураком!

— А теперь, Бобби, загляни в бумажник и скажи, что ты там видишь.

Бобби вытащил игральную карту и уставился на нее в полнейшем изумлении. Это была дама червей.

— Что за чертовщина! Ну и ну! Как ты это сделал, Мэтт?

— Если скажу, мне придется тебя убить.

Секундой позже взревела сирена.

На стене замигали три сигнальных лампочки. Одна означала небольшое происшествие, требовавшее выезда одной машины. Две — на выезд отправлялась вся дежурная команда. Три показывали, что ситуация крайне серьезная и необходимо привлекать резерв. Резерв состоял из добровольцев, живших и работавших на таком расстоянии от пожарного депо, покрыть которое можно за четыре минуты — на машине или велосипеде.