Эдуард Дроздов - Розыск

— Что вас потянуло в эти богом забытые края?

Владас Калмиенте (так он назвался и так был рекомендован) усмехнулся:

— Катер хочу купить, а на это, сами понимаете, нужны деньги, и немалые.

Ионас насторожился.

— Значит, пойдете в забой?

А сам подумал: «Если пойдет непосредственно на добычу, да еще в одну с ним, Мисавичусом, смену, значит — нечисто здесь, значит, нужно ему, Ионасу, опасаться Калмиенте или убрать его потихоньку. Не своими руками, разумеется, знает он здесь людей, которые за золото на все пойдут, Кстати, там, под землей, возможностей для этого сколько угодно».

Но Калмиенте вскинул на Ионаса удивленные глаза, брезгливо передернул плечами:

— Зачем? Что мне, жить надоело? Подземная работа еще не для кого даром не проходила, не зря же государство отпускает шахтеров на пенсию на десять лет раньше. Я — инженер-электромеханик с приличным стажем работы и думаю, что для меня найдется хорошая работа и наверху.

«Та-ак. А должен был бы проситься в забой, если оттуда...» В том, что милиция подвела близко к нему своего человека, Ионас не сомневался. Он перебрал в памяти все свои последние встречи, разговоры и не нашел ни одной ошибки в своем поведении.

Возле своего дома он искоса посмотрел по сторонам, заметил в подворотне соседнего дома мелькнувшую тень. Ясно. Обкладывают. Но кто же, кто? Пора уносить ноги, но он не может этого сделать, не все еще доведено до нужного конца. Значит, необходимо узнать — кто? Может, новенький, Сухих? Возможно. Не зря же он все приставал к нему, Мисавичусу, с расспросами во время последней смены, даже выпить пойти предлагал.

Может — он, а может — и Владас. Все это нужно проверить. И он обязательно проверит, узнает, кто есть кто. И тогда...

Из рапорта дежурного по райотделу:«В квартире сожительницы Мисавичуса появился постоялец: Владас Калмиенте. Инженер-электромеханик. Устраивается работать на ту же шахту, в его обязанности будет входить наблюдение за золотообнаруживающими приборами, их ремонт. Безусловно, с Мисевичусом будет встречаться часто».

Приказ Белова:«Наблюдения за Мисавичусом не снимать, все его встречи с новеньким тщательно регистрировать».

Ионас вошел в знакомую квартиру, увидел у зеркала не Аниту, а Владаса, удивленно поднял брови:

— О-о! Никак куда-то собираетесь?

— На танцы, — ведя бритву по щеке, ответил Владас.

— Жаль... А я с собой бутылочку прихватил, мать прислала, настоящую «Кристаллине». Думал, втроем опробуем.

Владас живо обернулся.

— Неужели настоящая «Кристаллине»?! Помню, отец говорил: «Нет водки в мире лучше, чем наша «Кристаллине»! Не зря ей такое название дали, не зря!»

— А кем был ваш отец?

— Моряком! Кем же еще, если мы всю жизнь в Клайпеде прожили!

Ионас молча кивнул, предложил снова:

— Ну, так что же вы решили? Может, отложите свои танцы?

— Конечно! Ради такого случая...

— А где Анита?

— Ушла в магазин. Тем сегодня дают соленую кету.

— Ну, это ненадолго. Подождем...

Они сидели за столом, маленькими рюмками пили крепкую, кристально чистую водку. Ионас спросил Владаса:

— Ты ведь следишь за приборами, что золото обнаруживают у выходящих из шахты?

Владас кивнул.

— А не может случиться так, что они в это время откажут?

Владас усмехнулся:

— Я специалист хороший и зарплату свою не зря получаю. Не откажут.

— Ну, а если так надо? Если я тебя об этом попрошу? В накладе не будешь, сразу получишь свой катер.

Калмиенте встал, выпрямился во весь рост, с негодованием бросил:

— Как вы можете? Я — честный литовец! У нас в семье никто... никогда...

Мисавичус тоже встал, хлопнул его по плечу:

— Молодец. Я так и думал. Просто проверял тебя. Знаешь, всякие ведь бывают... Да садись, что вскочил-то?

Владас снова сел на стул, хмуро буркнул:

— Нечего меня проверять... Что ты — милиция?

— Ну, ладно, не обижайся, давай лучше выпьем...

Ионас расправил спину, несколько раз развел и свел руки, разминаясь. В это время, воровато оглянувшись, к нему подскочил Сухих, зашептал:

— Слушай, ты — старый волк, помоги, барыш — пополам.

— Что? что?

— Подскажи, как золото на волю вынести. Вот, гляди, тебе тоже немало перепадет. — Сухих разогнул сжатые пальцы, и на его ладони Мисавичус увидел самородок.

Ионас злорадно усмехнулся: «На какой мякине решил меня провести, гад!» — развернулся и с силой ударил в заросшее черной щетиной лицо. Сухих ойкнул, отлетел в сторону. Самородок упал к ногам Ионаса. Он нагнулся, поднял его, шагнул к поднимающемуся с трудом Сухих:

— Сейчас же сдай куда положено, понял? Не то...

— Чего ты?! Мог и просто сказать... Тоже мне, чистюля! Небось не зря сюда-то законопатили!

— Ну, ты! — Ионас снова поднял тяжелый кулак.

Сухих закрылся руками, зачастил: — Не бей, не бей! Сдам!

Ионас сунул ему самородок, отошел, склонился над лотком. Его не оставляло чувство брезгливости: «Тоже мне, агент! Выходит, напрасно я считал милицию умнее. Такого подослали! Ладно, черт с ним, пусть живет. А мне пора сматывать удочки. Сегодня же поговорю с Марией. Согласится, деваться ей некуда».

Из донесения дежурного по отделу:«Сегодня во время смены Мисавичус ударил Илью Сухих. На вопрос маркшейдера ответил, что тот предложил ему вынести самородок».

Приказ Белова:«Сухих из шахты убрать. Его встречи с Мисавичусом для него теперь опасны».

Лицо женщины было измождено, темные глаза смотрели на Ионаса безучастно.

— Зачем мне ваши деньги? — тусклым голосом спросила она.

— Вы меня не поняли, Мария Владимировна. Деньги вам нужны для того, чтобы жить. Кроме денег обещаю вам свою протекцию у лучших онкологов Литвы, на родине у меня немало друзей. Влиятельных друзей.

— У меня же рак, как вы не понимаете?!

— Ну, это еще нужно проверить. К кому вы обращались? К местным коновалам? В Иркутск ездили? Так и те врачи недалеко ушли от здешних. А главное, здесь нет того оборудования, какое есть в наших клиниках. Конечно, лечение будет стоить недешево, но то, что я вам заплачу, вполне хватит и на него, и на три-четыре года безбедной жизни с ежегодными поездками на продолжение лечения. И вполне возможно, что это не рак, а что-нибудь другое. Болезнь, понятно, сложная, но отчаиваться, я думаю, рано.

Глаза женщины загорелись надеждой.

— Вы так считаете? Вдруг правда, а? Я же за вас тогда весь век богу буду молиться, Не верила в него никогда — поверю!

— Ну вот видите! Надежду никогда терять не надо. Значит, послезавтра,

— Хорошо, я согласна. Послезавтра.

Они снова сидели в кабинете Шустикова. Заместитель начальника управления спросил Воронова:

— Кто эта Пахомова?

Тот безнадежно махнул рукой:

— Рак у нее. Врачи считают, что и года не протянет. Не понимаю, чем взял ее Мисавичус?