Владимир Колычев - Отпетые любовники

– Какие проблемы?

– Вы можете об этом узнать. Если со мной вдруг что-то случится, эта правда обязательно всплывет. Но лучше бы она оставалась тайной.

– Вам угрожают?

– В том то и дело, что нет. Эти люди не угрожают, они ставят перед фактом и требуют результат. Если нет, то вопрос решается кардинально, причем без всякого предупреждения. Если вы хотите мне помочь, я, в принципе, не возражаю. – Сангин вроде говорил серьезно, но Максим улавливал насмешку в его словах.

– Я готов заплатить. – Игорь смотрел ему в глаза спокойно, без колкости.

– А вдруг я соглашусь?

Конечно же, Максим не собирался лезть ни в какие высокие сферы. Во‑первых, не его компетенция. Во‑вторых, чужая территория. В‑третьих, никто не позволит ему работать в частном порядке.

Майору интересно было наблюдать за реакцией Сангина. Игорь вроде бы всерьез говорил об угрозе, но Максим как-то не очень верил ему.

– Я очень хорошо заплачу.

Сангин действительно готов был раскошелиться, но при этом очень сомневался в том, что Максим согласится. Потому что это было бы глупо.

– Но сначала вы должны найти Ингу, – сказал Игорь.

Максим усмехнулся. Еще один тактически правильный ход со стороны банкира. Действительно, зачем лезть в дебри, когда под носом еще не расчищено?

– Я должен поговорить со своим водителем, – сказал Сангин.

Максим посторонился, пропуская его.

Сангин не развеял подозрения на свой счет, скорее наоборот, но что с того? Доказательств нет, а без них только кур смешить и тараканов дразнить. К тому же Варенецкий, Янков, Хавронов и Бобин – вовсе не те люди, смерть которых вызывает праведный гнев и тем более жажду мести.

Максим не смог хотя бы надколоть скорлупу вокруг Сангина, зато благодаря этому парню у него появился повод для маленького торжества. Интуиция и наблюдательность не подвели майора. Он сделал правильный вывод после разговора с Яшей Сиротиным.

Увидев Сангина, парень встрепенулся, взгляд его прояснился. Он узнал своего босса. К нему вернулась память.

– Инга где?

– Не знаю. – Яша жалко и растерянно глянул на своего босса. – Я стоял, ждал ее, пить сильно захотелось. Ларек недалеко был, я решил съездить. Там какие-то типы стояли, с продавщицей разговаривали. Она зашла в ларек, я протянул ей деньги. Больше ничего не помню. А Инга дома осталась.

Одинцов озадаченно помассировал пальцем ямочку на подбородке. Теперь понятно, почему не раскололись Зыбин, Дугин и Замотаева. Никто из них не знал, где Инга.

Алина Русанова не видела, куда делась дочь. Проводила ее до двери, а во двор из окна не выглянула, не видела, куда пошла Инга.

Может, она к остановке направилась, там такси на свою голову поймала. Или кто-то поджидал ее во дворе.

От дома нужно плясать, искать жильцов, которые видели Ингу. Девушка она приметная. Ее история у всех на устах. Не каждой золушке удается найти своего принца, а ей повезло.

В разумных пределах сигарета бодрит, успокаивает нервы и даже ускоряет ход мысли. Но передоз в этом деле чреват головокружением и тошнотой. Максим хорошо это знал и старался не злоупотреблять.

Наверное, поэтому он чувствовал себя некурящим по сравнению с мужчиной, который нещадно дымил «Беломором». Видимо, обычные сигареты казались заядлому курильщику слабенькими. Высокий, тощий, даже костлявый, лицо с желтизной, как будто после холодного копчения.

– Да, видел я Ингу в четверг, – тяжело, с одышкой сказал мужчина. – Обычно ее машина ждала, красивый такой «Мерседес». – Гражданин Стежкин взял паузу, чтобы перевести хлипкое дыхание, и закашлялся.

Неважно у него со здоровьем. Дышит он, как говорится, через раз. При каждом слове из груди вырывается булькающий хрип. А этот жуткий кашель!.. На ладан мужик дышит, а с папиросами не расстается. И ведь не скажешь ему ничего, бесполезно его уговаривать.

– А позавчера машины не было. Стояла и уехала. Инга оглянулась, пожала плечами, телефон из сумочки взяла, хотела куда-то позвонить, но передумала и пошла. – Стежкин хватанул ртом воздуха и пугающе захрипел.

Максим даже решил, что это его последние, предсмертные вздохи. Но все обошлось.

– Пошла, значит. – Свидетель махнул рукой вдоль дома.

– К остановке?

– Да, наверное.

– Может, к ней подходил кто-то?

– Нет. Машина за ней поехала, темно-серая «десятка».

– За ней? Может, просто так?

– Не знаю. Инга во вторник была, также на «Мерседесе» уезжала. Я часто на лавочке сижу, жена не разрешает дома курить. – Мужчина взялся за грудь, с трудом, с хрипом втянул в себя воздух.

– Завязывать тебе надо, Игорь, – сказала Кира.

– Да, я знаю. Но еще рано. Врачи после сорока советуют бросать, а мне всего тридцать семь.

Максим невольно икнул, потрясенно глядя на мужчину. Он-то думал, что тому за пятьдесят, а они, оказывается, ровесники. Рука майора невольно потянулась в карман, пальцы нащупали пачку сигарет. Майор опомнился, когда она оказалась в мусорной тумбе.

– Что вы видели во вторник? – спросил он.

– Инга на «Мерседесе» поехала, а эта «десятка» за ними пошла. – Стежкин махнул рукой.

– А номера машины вы случайно не запомнили?

Мужчина молчал, пытался успокоить дыхание, но ничего из этого не выходило. Стежкин с жадностью хватал воздух, в горле у него сипело, в груди булькало и клокотало. Он вдруг стал закатывать глаза. Казалось, в его дверь стучалась сама смерть. Еще чуть-чуть, и все. И он сам это понимал, но папиросу из руки не выпустил, мало того, поднес ко рту мундштук.

Максим инстинктивно протянул руку, чтобы вырвать ее, но Кира его опередила.

– Игорь, с ума ты сошел!

Стежкин дернулся, как будто из его руки вырвали саму жизнь, потянулся за папиросой, поднялся со скамейки, но не смог удержаться на ногах и стал заваливаться набок. Максим подхватил его. Одной рукой он укладывал мужчину на скамейку, а другой доставал телефон. Надо было срочно вызывать «Скорую».

Он набрал номер, представился, в двух словах объяснил ситуацию, назвал адрес. Но Стежкин пришел в себя еще до приезда врачей, открыл глаза, сам поднялся, сел, сунул руку в карман, вытащил пачку «Беломора».

Максим лишь качал головой, глядя на него. Нельзя мужику курить, но если забрать у него папиросу, то это спровоцирует новый сердечный приступ.

– Первая буква «З», последние – «А» и «Е». Цифры посередине – сто семьдесят три. Ты понял меня, командир. Пойду я. – Стежкин поднялся со скамейки, но его снова повело в сторону, он зашелся в приступе кашля.

Максим вернул его на место. В это время во двор, мигая маячками, въехала «Скорая». Врач только глянул на Стежкина и велел грузить его в машину. У каждого своя работа.

Ответ на запрос поступил только утром. Был установлен владелец машины, проживавший в Москве. Спешить нужно было хотя бы потому, что утром воскресного дня дорога на Москву свободна как никогда. После обеда народ начнет возвращаться с дач. Движение загустеет, появятся тромбы. Вроде бы уже поздняя осень, но дачников меньше не становится.