Хокан Нессер - Точка Боркманна

– Удар топором сзади, – сказал Баусен. – Еще чуть-чуть – и голова отделилась бы от тела. Зрелище чудовищное.

– Орудие то же самое? – спросил Ван Вейтерен.

– С вероятностью на девяносто процентов, – ответил Кропке.

– Хорошо бы на сто.

– Судя по всему, – сказал Баусен, – это не обычный топор. Лезвие длинное и узкое. Ширина составляет сантиметров пятнадцать – двадцать. Это по словам судмедэкперта… кстати, у Симмеля была бычья шея.

– Может быть, мачете? – предположил Ван Вейтерен.

– У меня возникала такая мысль, – сказал Баусен, – но у мачете загнутое острие, а в данном случае ровное.

– Хорошо, – проговорил Ван Вейтерен. – Возможно, это сейчас не самое главное. Существует ли какая-нибудь связь между Эггерсом и Симмелем?

В комнате повисла тишина.

– Хороший вопрос, – пробормотал Баусен.

– Пока мы не обнаружили никакой связи, – сказал Кропке. – Хотя мы, само собой, ищем ее…

– Оба проходимцы, – добавил Баусен. – Хотя из разных родов войск, так сказать. Подозреваю, что в делах Симмеля тоже не все чисто, но это вопрос скорее для налоговой службы. Он не был замешан в преступной деятельности. Я имею в виду – в стиле Эггерса.

– Во всяком случае, ни разу не попался, – уточнила Мёрк.

– А наркотики? – спросил Ван Вейтерен. – Они нередко сводят людей из разных социальных слоев.

– На это ничто не указывает, – вздохнул Кропке.

«Неплохо было бы найти разгадку до того, как произойдет смена поколений», – подумал Ван Вейтерен.

– Что он делал в парке?

– Шел домой, – ответила Беата Мёрк.

– Откуда?

– Из ресторана «Голубой фрегат». Там он просидел примерно с половины девятого до одиннадцати… есть несколько свидетелей. Судя по всему, после этого решил прогуляться по городу. Последними его видели две женщины у Рыночной площади… примерно в двадцать минут двенадцатого, плюс-минус пара минут.

– Что сказано в заключении судмедэксперта о моменте наступления смерти?

– Окончательный отчет будет готов завтра, – сказал Баусен. – На сегодняшний день – в интервале от половины одиннадцатого до часу ночи.

Ван Вейтерен откинулся на стуле и устремил взгляд в потолок.

– Тогда есть два варианта… – сказал он и сделал паузу.

– Вот именно, – подхватила Беата Мёрк. – Либо убийца затаился у дорожки, готовый напасть на любого прохожего, либо следил за Симмелем от самого ресторана.

– Может, он столкнулся с ним по дороге, – сказал Кропке. – Случайно.

– И у него случайно оказался при себе топор? – спросила Беата Мёрк.

«Отлично, – подумал Ван Вейтерен. – Интересно, не задумывался ли Баусен о том, чтобы передать свой пост женщине? Хотя это, конечно, решает не он».

В холле полицейского участка их поджидали четверо журналистов, но Баусен привычным жестом разогнал стервятников.

– Пресс-конференция завтра в одиннадцать. До того – ни слова!

Ван Вейтерен вежливо отказался от ужина и от предложения подвезти его до отеля:

– Мне нужно прогуляться. Кроме того, собирался купить газеты.

Баусен кивнул:

– Вот мой номер телефона, если передумаешь. Я весь вечер дома.

Он протянул свою визитку, и Ван Вейтерен спрятал ее в нагрудный карман. Полицмейстер залез в слегка потрепанную «тойоту» и уехал. Ван Вейтерен посмотрел ему вслед.

«Замечательный дядька, – подумал он. – Интересно, в шахматы он тоже играет?»

Часы показывали половину шестого. Поработать пару часов в номере, потом поужинать… неплохая программа, чтобы убить время. Единственное качество, которое ему удалось развить в себе с годами, – это умение убивать время.

Ну, и некоторую склонность находить злоумышленников, конечно.

Взяв в руку портфель, он двинулся в сторону порта.

Четырнадцать кассет и три пухлые папки.

Таков был объем материалов по делу Эггерса. Вывалив все это на кровать, он с минуту поколебался. Потом позвонил администратору и заказал в номер бутылку пива. Взяв папки под мышку, вышел на балкон и уселся в кресло.

Несколько минут ушло на то, чтобы подрегулировать зонтик, защищавший от лучей вечернего солнца. Окончив возню и получив свое пиво, он просидел на балконе до тех пор, пока не прочел все документы до последнего слова.

Вывод, который он сделал, звучал довольно просто, и его лучше всего выражала формулировка инспектора Мёрк: ни черта ни ясно.

Его совершенно не прельщала перспектива прослушивать записи допросов. В нормальной ситуации, будь он на рабочем месте, конечно же предпочел бы распечатку. Однако выбирать не приходилось – придется надевать наушники. Решив отложить это дело до ночи или даже до завтрашнего утра, он взялся за следующее убийство и прежде всего раскрыл газеты. Ему удалось раздобыть целых четыре штуки – две общенациональные и две местные, вчерашний выпуск и сегодняшний.

Национальные газеты набрали заголовки достаточно крупным шрифтом, однако текст не отличался многословностью. Видимо, репортеров на место еще не выслали. Они наверняка появятся к пресс-конференции. Высказывания руководителя следствия комиссара Баусена ограничивались тем, что полиция прорабатывает несколько версий.

«Да-да, как же», – подумал Ван Вейтерен.

Местная газетенка именовалась «де Журнаал» и почти вся была посвящена убийству. Портрет Баусена, фотографии места, где обнаружили труп, портрет убитого – до того, как его убили. И фотография Эггерса. Заголовок гласил: «Палач наносит очередной удар. Еород охвачен страхом». Далее в тексте статей ставились вопросы: кто станет следующей жертвой? достаточно ли компетентно руководство следствия?

Пробежав глазами статьи, он прочел некролог на Эрнста Симмеля. Достойный сын своего города, добропорядочный гражданин, судя по всему – член «Ротари клуба», член правления футбольного совета, заместитель председателя банковской комиссии. Ранее, до отъезда в Испанию, занимал целый ряд ответственных постов. Недавно вернулся в родной город – и вот зверски убит.

«De mortius… – подумал Ван Вейтерен и швырнул газету на пол. – Какого черта я тут болтаюсь?»

Скинув рубашку, он пошел в ванную. Как там назывался этот ресторанчик? «Голубой фрегат?»

Предположение, что корреспонденты национальных газет вот-вот появятся, оправдалось. Когда он проходил по фойе отеля, к нему подскочили двое мужчин среднего возраста; злоупотребление никотином оставило заметный след на их лицах. Ван Вейтерен со вздохом замедлил шаг.

– Комиссар Ван Вейтерен? Крэйкшанк, газета «Телеграаф».

– Мюллер из «Альгемайне», – вставил второй. – Мы, кажется, встречались.

– Моя фамилия Рёллинг, – ответил Ван Вейтерен. – Я занимаюсь продажей напольных часов. Это какое-то недоразумение.

– Ха-ха, – произнес Мюллер.