Эмиль Габорио - Мсье Лекок

– Продолжайте, продолжайте.

– Так вот, я провела наверху полчаса, когда снизу меня позвали: «Эй, старуха!» Я спустилась и нос к носу столкнулась с высоким бородатым детиной, который только что вошел. Он хотел пропустить стаканчик водки… Он сел за другой стол. Я ему подала…

– И вы снова поднялись наверх? – прервал старуху следователь.

Уловила ли вдова Шюпен в его голосе иронию? По ее лицу об этом невозможно было догадаться.

– Именно так, мой славный господин, – ответила старуха. – Только на этот раз, едва взяв наперсток и иголку, я услышала чудовищный шум в зале. Я кубарем скатилась с лестницы, чтобы угомонить их… А!.. Да, да… Трое тех, кто пришли первыми, набросились на вновь пришедшего… Они осыпали его кулаками, мой славный господин, изо всех сил мутузили… Я закричала, словно запела. Так вот. Тип, который был один против трех, вытащил из своего кармана револьвер и убил одного из тех… Он упал на пол… Я, испугавшись, что тоже упаду, села на лестницу. Чтобы ничего не видеть, поскольку текла кровь, я закрыла лицо передником… Буквально через мгновение пришел господин Жевроль со своими полицейскими, они выбили дверь. Вот и все…

Эти мерзкие старухи, занимающиеся темными делишками, не имеющие ни стыда, ни совести, порой достигают таких высот лицемерия, что сбивают с толку самые проницательные умы. Например, непредубежденный человек мог бы поверить в простодушие вдовы Шюпен, настолько естественно она вела себя, настолько уместно звучали в ее голосе то откровенность, то удивление, то страх.

К сожалению, против нее свидетельствовали глаза, ее маленькие серые глазки, бегающие, как глаза испуганного животного, глаза, в которых коварство зажигало искорки. В глубине души старуха радовалась своей удаче и ловкости и поэтому была недалека от мысли, что следователь поверил всем ее словам.

Действительно, ни один мускул на лице господина Семюлле не выдал его впечатлений во время рассказа старухи, который она изложила весьма словоохотливо. Когда старуха, выдохнувшись, замолчала, следователь, не говоря ни слова, встал и подошел к своему секретарю, чтобы проверить протокол первой части допроса.

Скромно сидя в углу, Лекок пристально наблюдал за старухой. «Она думает, – говорил он себе, – что все закончено, что ее показаниям поверят целиком и полностью».

Если таковыми и были на самом деле чаяния вдовы Шюпен, то вскоре ей предстояло в них разочароваться.

Сделав несколько незначительных замечаний улыбающемуся Гоге, господин Семюлле сел около камина, выжидая удобной минуты, чтобы продолжить допрос.

– Итак, вдова Шюпен, – немного помолчав, начал он, – вы утверждаете, что ни на мгновение не оставались с людьми, которые зашли к вам, чтобы выпить?

– Ни на мгновение.

– Они вошли и сделали заказ. Вы обслужили их и поспешили уйти.

– Да, мой славный господин.

– Тем не менее мне представляется невозможным, чтобы вы не слышали, о чем они говорили. Так о чем они говорили?

– У меня нет привычки шпионить за клиентами.

– Ну, вы слышали что-нибудь?

– Я ничего не слышала.

Следователь сочувственно пожал плечами.

– Иными словами, – сказал он, – вы отказываетесь сотрудничать со следствием.

– О!.. Разве можно говорить…

– Позвольте мне закончить. Все эти неправдоподобные истории об уходах, рубашках вашего сына, которые вы чинили у себя в комнате, вы их придумали только для того, чтобы ответить мне: «Я ничего не видела, я ничего не слышала, я ничего не знаю». Если такова ваша система, то хочу вам сказать, что она необоснованная. Ни один суд не примет ее.

– Это не система, это правда.

Казалось, господин Семюлле задумался. Внезапно он спросил:

– Что вы можете сказать об убийце?

– Но он не убийца, мой славный господин…

– Вы так считаете?..

– Но черт возьми… Он убил тех трех, защищаясь. Они искали повод для ссоры, он был один против трех. Он понимал, что ему не стоит ждать милости от бандитов, которые…

Вдова Шюпен резко замолчала, опомнившись. Она, несомненно, упрекала себя за то, что сболтнула лишнее, что у нее слишком длинный язык. Правда, у нее оставалась надежда, что следователь ничего не заметил.

В камине упала головешка. Следователь взял щипцы и начал восстанавливать конструкцию, разрушенную огнем. Казалось, он был полностью поглощен этим занятием.

– Кто мне скажет, – тихо произнес он, – кто мне подтвердит, что не этот человек напал на тех трех…

– Я! – живо откликнулась вдова Шюпен. – Я готова в этом поклясться!

Господин Семюлле выпрямился, напустив на себя крайнее изумление.

– Как вы можете это знать? – произнес он. – Как вы можете в этом клясться? Вы были наверху, когда началась потасовка.

Сидя неподвижно на стуле, Лекок в душе ликовал. Он находил достигнутый результат превосходным. Еще пара-тройка вопросов – и старая пройдоха начнет себе противоречить. Он также говорил себе, что вот-вот появятся доказательства ее соучастия в преступлении. Если бы у старой хозяйки кабаре не было тайного интереса, она не стала бы столь неосмотрительно защищать подозреваемого.

– Вероятно, – продолжал судья, – вы это утверждаете исходя из того, что вам известно о характере убийцы. А следовательно, вы его знаете.

– До того вечера я его ни разу не видела.

– Тем не менее он прежде приходил в ваше заведение?

– Никогда в жизни.

– О!.. О!.. Но тогда как вы объясните тот факт, что незнакомец, войдя в нижний зал, когда вы были в своей комнате, принялся кричать: «Эй, старуха!» Значит, он знал, что заведение держит женщина, причем женщина немолодая?

– Он не кричал ничего подобного.

– Вспомните ваши слова. Вы сами только что об этом сказали.

– Я этого не говорила, мой славный господин.

– Говорили… И я вам сейчас это докажу, зачитав протокол вашего допроса… Гоге, прочтите, пожалуйста…

Улыбающийся секретарь быстро нашел нужный фрагмент и звонким голосом зачитал слова старухи Шюпен:

– «Так вот, я провела наверху полчаса, когда снизу меня позвали: “Эй, старуха!” Я спустилась…» и так далее.

– Вот видите! – сказал господин Семюлле.

Подобное поражение лишило старую рецидивистку былой уверенности. Но следователь не стал настаивать, сделав вид, что не придает этому инциденту особого значения.

– А других клиентов, – продолжал он, – тех, которых убили, вы их знаете?

– Нет, господин следователь, отродясь не знала.

– И вы не удивились, увидев, как в ваше заведение вошли три незнакомца в сопровождении двух женщин?

– Иногда случай…

– Будет вам!.. Вы сами не верите в то, что говорите. Вовсе не случай может привести клиентов ночью, в ужасную погоду в такое подозрительное кабаре, как ваше… К тому же расположенное вдали от оживленных улиц, посредине пустырей…