Тилли Бэгшоу - Ангел тьмы

В этот момент он предпочитал быть раздавленным под обломками собственного дома, который когда-то можно было назвать счастливым.

Бум! Бум! Бум!!! Кто-то стучал кулаком в дверь. Сердито стучал.

— Открывай, Мэтт! Я знаю, что ты там!

Голос знакомый, но вот кому он принадлежит? Впрочем, после двух бутылок вина, запитых содержимым бутылки с водкой, оставшейся после встречи Нового года, Мэтт не мог с точностью сказать, где находятся его собственные ноги.

Осторожно приподняв голову, он оттолкнулся от пола и встал на колени. Комната плыла перед ним персиковыми вихрями.

Бум, бум, бум!!!!

— Иду! Иисусе! — проворчал Мэтт и поковылял вниз, вцепившись в перила, как паралитик в доме для престарелых.

Каждый шаг был пыткой, но нужно же прекратить шум! Он открыл дверь.

— А, это ты…

Клер Майклз сморщила нос, в который ударили пары алкоголя. Брат выглядел так, словно постарел на десять лет.

— Ракель меня бросила.

— Знаю, — деловито заявила Клер. — По пути она заехала ко мне, чтобы оставить для тебя стопку неоплаченных счетов. На случай, если соизволишь вернуться, как она выразилась.

— Что мне делать? — безнадежно спросил Мэтт. — Я люблю ее, Клер. Не могу без нее жить.

— Вздор, — отмахнулась сестра, протискиваясь мимо него в прихожую. — Иди наверх, прими душ, а я приготовлю завтрак. Можешь рассказать мне о Франции. И, Мэтт… не забудь прополоскать рот. У тебя там словно кто-то сдох две недели назад.

Завтрак, приготовленный Клер, был восхитительным. Свежеподжаренные оладьи с ежевикой, грецкими орехами и кленовым сиропом, фриттата из семги и большая кружка крепкого колумбийского кофе. После всего этого Мэтт снова почувствовал себя почти человеком.

— Она уже подала на развод, что должно стать мировым рекордом скорости для подобных процессов, — мрачно сообщил он Клер. — Хочет половину всего.

— Кроме счетов.

— Кроме счетов, которые я не могу оплатить. Когда банки разрежут мои кредитные карточки надвое, обязательно пошлю Ракель ее долю. — Он слабо улыбнулся. — И какого черта мне теперь делать?

Клер принялась убирать со стола.

— Для разнообразия можешь попробовать работать. Найти себе место. Это такая штука, когда приходится ходить в офис и что-то делать для других людей. А они тебе платят за это. Весьма захватывающе, не находишь?

— Ха-ха! У меня есть работа. Я режиссер.

— Да ну? — саркастически хмыкнула Клер. — Понятно. Ингмар Бергман. И как продвигается великое произведение? Франция оказалась именно такой, как ты мечтал?

— Там было здорово!

Впервые за это утро глаза Мэтта вспыхнули. Он рассказал сестре о встрече с Дэнни Магуайром и неожиданном развитии дела Дидье Анжу, когда оказалось, что Ирина оставила все состояние мужа благотворительной организации, как две другие вдовы.

— Я знаю, это тот самый, кто убил нашего отца. И совершенно уверен, что Магуайр тоже это знает, хотя старается не обещать слишком много.

Клер нахмурилась.

— Эндрю Джейкс не наш отец. Отцом был наш па. Джейкс был просто гребаным донором спермы.

Ее гнев застиг Мэтта врасплох.

— Ладно, может, и так. Но он не заслужил того, чтобы какой-то псих отрезал ему голову, а сам спокойно жил бы себе как ни в чем не бывало.

— А вдруг заслужил? — бросила Клер, со звоном составляя посуду в машину. — А вдруг он был вшивым сукиным сыном? Может, они все такими были? Ты уже потерял жену, Мэтт. Мама расстроена из-за тебя. Я расстроена из-за тебя. Ты разорен. Разве не пора бросить искать ветра в поле и начать новую жизнь? Если полиция трех стран и Интерпол не сумели найти убийцу, почему ты считаешь, будто тебе это удастся?

— Я умнее их, — ухмыльнулся Мэтт, заработав уничтожающий взгляд Клер. Он понимал, что сестра права. Нужно найти достойно оплачиваемую работу, и как можно скорее, если он хочет пережить этот развод и сохранить крышу над головой. Одновременно он может работать над сценарием документального фильма и продолжать общаться с Дэнни Магуайром. Но он не мог позволить нераскрытым убийствам пожирать себя таким образом.

Телефон зазвонил. Оба уставились на него, подумав об одном: «Ракель».

— Спокойнее, — предостерегла Клер. — Не кричи на нее. И не плачь.

Мэтт дрожащими руками взял трубку:

— Алло?

Голос Дэнни Магуайра звучал тихо и откуда-то издалека, но скрыть волнение было невозможно. Очевидно, Дэнни подстегивал прилив адреналина.

— Еще одно убийство. Вчера ночью. В Гонконге.

— Это наш парень?

— Тот же маньяк. Насилие, связанные вместе тела, богатый старик. Майлз Баринг.

Мэтт помолчал. Только через несколько секунд до него дошло все значение сказанного Магуайром. Убийца становится все смелее и наглее. Едва прошел год после убийства во Франции, как он опять появился. И снова нанес удар на другом конце света. Словно знал, что кто-то следит за ним, что кто-то наконец нашел недостающие части пазла и не ленится сложить из них связную картину.

«После долгих десяти лет он играет на публику. Играет специально для меня», — подумал Мэтт.

— Где вдова?

— Вот это лучше всего! — возбужденно воскликнул Дэнни. — Полиция Гонконга применила обеспечивающий арест. Я позвонил тамошнему главному и рассказал, что случилось с другими женами. Лайза Баринг никуда не исчезнет.

Мэтт, как в тумане, повесил трубку.

— Кто это был? — спросила Клер. — Не Ракель, полагаю?

— Хммм… нет. Нужно собираться.

— Собираться? — Клер в отчаянии уставилась на него. — Мэтью! Ты услышал хотя бы слово из того, что я говорила?

Мэтт подошел к сестре и поцеловал ее в щеку.

— Услышал. И согласен с каждым из них. Ты абсолютно права, и я обещаю поискать работу, как только вернусь из Азии. Ну а пока… у тебя есть время? Ты не сможешь подвезти меня в аэропорт?

Ничего подобного Гонконгу Мэтт Дейли никогда не видел. А он считал себя много повидавшим в жизни. Не как Джеймс Бонд, разумеется. Никто не мог назвать Мэтта Дейли человеком светским, а тем более утонченным. Сам он считал удавшимся тот день, когда умудрялся надеть одинаковые носки. Но он не был и фермером со Среднего Запада, нигде не бывавшим и понятия не имевшим о других культурах. Мэтт вырос в маленьком городке, но в юности жил в Нью-Йорке, много путешествовал по Европе и Южной Америке. Но даже при всем этом Гонконг потряс его, внушив нечто вроде благоговения.

Сентрал, главный коммерческий район острова, был застроен такими высокими башнями, что Манхэттен в сравнении с ним выглядел лилипутом. Лан-Квай-Фонг, квартал красных фонарей, где бурлила ночная жизнь, переливался дешевой мишурой, шумел и вонял, а узкие улочки были забиты самыми странными образцами человечества: жонглирующими карликами, безрукими танцорами, слепыми трансвеститами, проститутками и ошарашенными американскими моряками, отпущенными на берег, которые пытались все это впитать и понять. Это место немного напоминало Мэтту Венис-Бич, только в тысячу раз больше и оживленнее. Если вдуматься, весь Гонконг был словно заряжен электричеством высокой мощности. Трава на Новых территориях была такой зеленой, что блестела, как в мультике. В Нью-Йорке и Лондоне торговые улицы были довольно людными, здесь же они были буквально забиты покупателями, кишели людьми, как гниющий труп личинками.