Хеннинг Манкелль - Пирамида (в сокращении)

Сокращение романа выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

Летя на низкой высоте, самолет проник на территорию Швеции к западу от Моссбю. Густой туман над морем ближе к берегу редел. Перед пилотом вдруг возникли контур береговой линии и первые домики. Но он уже много раз проделывал этот путь. Так что, перелетев через границу Швеции и опознав пляж Моссбю и огни вдоль дороги на Треллеборг, он резко повернул на северо-восток и еще раз на восток. Самолет «пайпер-чероки» послушно лег на тщательно проложенный курс. Невидимая тропа воздушного коридора пролегала над теми районами Сконе, где дома были немногочисленны и стояли далеко друг от друга. 11 декабря 1989 года, около пяти часов утра. Вокруг — почти полная темнота. Каждый раз, когда он летел ночью, он вспоминал, как давным-давно работал вторым пилотом в одной греческой компании, которая тайно, ночами перевозила табак из тогдашней Южной Родезии, подвергнутой политическим санкциям. Это было в 1966–1967 годах. Тогда он узнал, что искусный пилот может лететь и ночью, почти без посторонней помощи и в совершенном радиомолчании.

Самолет летел так низко, что снизиться еще больше пилот не решался. Он уже стал подумывать, не вернуться ли, не выполнив задания. Такое иногда случалось. Ведь безопасность прежде всего, а видимость оставалась плохой. Но вдруг, за миг до того, как пришлось бы принимать окончательное решение, туман растаял. Он посмотрел на часы. Через две минуты должны показаться огни, отмечающие место, где нужно сбросить груз. Он обернулся и крикнул мужчине, сидевшему на единственном в кабине пассажирском месте:

— Две минуты!

Мужчина у него за спиной кивнул, осветив себе лицо фонариком.

Пилот всматривался в черноту ночи. Теперь — одна минута, подумал он. И тут увидел огоньки, очерчивающие квадрат со стороной в двести метров. Он скомандовал напарнику приготовиться. Потом повернул налево и приблизился к светящемуся квадрату с запада. Напарник у него за спиной открыл дверь кабины, он ощутил порыв холодного ветра и дрожь фюзеляжа и положил палец на мерцающую красным кнопку. Максимально снизил скорость. Нажал кнопку, она засветилась зеленым — значит, напарник сейчас выбрасывает контейнер в резиновом футляре. Дверь захлопнулась, холодный ветер прекратился. Пилот сменил курс и направил самолет на юго-восток. И улыбнулся. Контейнер уже приземлился где-то там, внутри светящегося квадрата. Кто-то там его заберет. Огни отключат и увезут, и темнота вновь станет такой же непроницаемой, как раньше. Отлично сделано, подумал он. Уже девятнадцатый раз.

Он посмотрел на часы. Через девять минут они достигнут берега и покинут Швецию. А в восемь часов приземлятся на частную посадочную полосу под Килем, он сядет в машину и поедет в Гамбург, домой.

Самолет качнуло. Потом еще раз. Пилот проверил панель управления. Кажется, все нормально. Встречный ветер не особенно силен, турбулентности нет. Самолет тряхнуло в третий раз, уже сильнее. Пилот налег на штурвал, но самолет заваливался влево. Он попытался выправить курс — безуспешно. Приборы показывали, что все нормально, но что-то явно было не так. Самолет не слушался руля и терял высоту, хотя скорость и увеличивалась. Пилот попытался успокоиться. Что могло случиться? Перед вылетом он всегда сам осматривал самолет. Придя в полночь в ангар, он целый час проверял машину, сверялся с заметками, оставленными механиком, выполнил все указания, что были в памятке, и лишь потом полетел.

Он снова налег на штурвал, но самолет продолжал крениться. Положение серьезное. Он еще увеличил скорость и попробовал выровнять машину. Напарник крикнул: «Что случилось?» Пилот не ответил. Ему было нечего сказать. Если не удастся выровнять самолет, через пару минут они разобьются. Даже не долетев до моря. Сердце его колотилось, он изо всех сил крутил штурвал, но ничего не помогало. На краткий миг его охватила ярость — и безнадежность. Он продолжал жать на рычаги и педали до самого конца.

Девятнадцать минут шестого «пайпер-чероки» с чудовищной силой ударился о землю. И немедленно вспыхнул. Но двое мужчин на борту не заметили того, что их тела охватило пламя. Они были мертвы — в момент столкновения с землей их разорвало на куски.

С моря наползал густой туман. Плюс четыре градуса и почти безветренно.

11 декабря Валландер проснулся в шесть утра. И в тот же миг, как он открыл глаза, зазвонил будильник. Выключив будильник, он полежал, глядя в темноту. Потянулся, вытянул руки, ноги, подвигал пальцами рук и ног. Это стало уже привычкой — проверить, не оставила ли ночь после себя болей. Сглотнул, чтобы проверить, не пробралась ли какая инфекция в респираторную систему. Порой он спрашивал себя, не становится ли ипохондриком. Но в это утро все было в порядке, и он вопреки обыкновению полностью выспался. Лег вчера рано, в десять часов, и заснул немедленно.

Он выбрался из постели и направился на кухню. Термометр показывал плюс шесть. Так как он знал, на сколько термометр врет, он подсчитал, что на улице плюс четыре. Он посмотрел на небо. Над крышами плыли полоски тумана. Этой зимой в Сконе снега еще не было. Выпадет, подумал он. Рано или поздно выпадет. И бураны начнутся.

Он сварил кофе, сделал бутерброды. Как всегда, в холодильнике было пусто. Вчера, прежде чем идти спать, он составил список покупок и положил его на кухонный стол.

За завтраком он просматривал прихваченную из прихожей «Истадс аллеханда», но задержался только на странице объявлений. Где-то в подсознании теплилось смутное желание купить дом в деревне. Чтобы утром можно было выходить прямо в сад и писать на траву. Чтобы можно было завести собаку и даже — еще более давняя мечта — устроить голубятню. Объявления предлагали несколько домов, но ни один его не заинтересовал. Потом взгляд его остановился на объявлении, в котором говорилось о том, что в Рюдсгорде продаются щенки лабрадора. Не с того конца начинаешь, сказал он себе. Сначала дом, потом собака. Не наоборот. «А не то, пока я на работе, неприятностей не оберешься — мне же некому помочь». С тех пор как Мона окончательно ушла от него, прошло два месяца. В глубине души он до сих пор отказывался принять это. И в то же время не знал, что сделать, чтобы вернуть ее.

В семь часов он был готов выходить. Надел свитер, который обычно носил при температуре от нуля до минус восьми. У него были свитеры на самые разные температуры — он всегда очень придирчиво выбирал, какой надеть. Потому что здешней сырой зимой и мерзнуть не любил, и потеть не хотел. Считал, что это плохо отражается на мыслительных способностях. Потом решил пойти в участок пешком. Выйдя из дома, вдохнул легкий ветерок с моря. Дорога до работы с Мариагатан заняла десять минут.