Никита Филатов - Записки о капитане Виноградове (сборник)

Крамской слушал молча, внимательно разглядывая врага. Гость продолжал:

– Это банковские всякие документы, платежи… А вот выписка из счета – не рублевого, конечно! И не у нас… Господин Крамской перечисляет некоторую сумму в Мадрид – там ведь у Фонда филиал, так? Так! А через три дня эта сумма переводится на другой счет… ну-ка, ну-ка… вот! Номер! И чей же это счетик? Ба-а! Все он же – вице-премьера.

– Бред, – хозяин сказал это спокойно, только покрасневшие скулы выдавали напряжение.

– Не скажи! – возразил Демидов. – Сравним даты: недели не прошло, как эта московская скотина подписывает тебе все документы по Южной губе.

– Липа! Если у тебя все – вали отсюда на… – Крамской четко определил, куда именно он посылает толстяка. Он ни на секунду не забывал о работающем в кармане магнитофоне, но черт с ними, пускай записывают!

– Еще секунду! И я уйду сам, без скандала… Мы же интеллигентные люди.

– Что-о? – опешил хозяин. – Кто мы?

Воспользовавшись паузой, Демидов нажал на клавишу невесть откуда появившегося диктофона:

«– Но на меня оказывается серьезное давление. Торговый порт тоже нужен!

– Нам-то с вами он зачем?

– Я руководствуюсь интересами государства.

– Ну, за такую сумму можно немножко об этих интересах и забыть. Неплохие ведь деньги, а? Во сколько раз больше оклада вице-премьера? В десять? В сто? Напомните…

– Не думаю, что это тема для обсуждения.

– И тем не менее…»

Толстяк остановил запись:

– Узнали?

– Что тебе нужно?

Демидов отметил, что Крамской умеет владеть собой.

– Отказ от аренды. В пользу «Росморинженерии». Не М бесплатно, конечно… Мы же интеллигентные люди! – Повторил он понравившуюся фразу.

– Сволочь, – констатировал хозяин. – Это шантаж?

– Да, – согласился гость.

– Значит, ты шантажируешь меня с тем, чтобы я ради твоей выгоды пожертвовал интересами страны? – отчетливо спросил Крамской, вспоминая инструктаж Беляева.

– Не надо! Не надо в кофе лить какао! Мы не на митинге.

– Сволочь! – бизнесмен забыл все ключевые фразы, которым его обучил опер, – наставник уверял, что они необходимы прокуратуре для четкой квалификации состава преступления. А провались оно все!

Демидов был доволен – теперь реакция собеседника была вполне естественной.

– Не кипятись. Успокойся. Все мы…

– Кофе готов! – перебил его женский голос в «интеркоме».

Крамской замер, гость тоже подобрался – это мгновение было решающим…

– Ничего не надо. Ко мне – никого. Поняли? Никого. Все!

Толстяк натужно выдохнул:

– Другое дело! Давай разговаривать…

Кривцанов закончил обрабатывать макивару, чуть походил, восстанавливая дыхание, затем подошел к вылезшему из-под штанги Виноградову:

– Жаль, конечно, Саныч… С тобой было приятно работать. Может, передумаешь?

– Да не, тезка… Хорошего понемножку, – Владимир Александрович остался сидеть на узкой кожаной скамейке, расслабленно кинув руки на колени.

Здесь они были на равных – в динамовском зале, который, собственно, и познакомил когда-то нынешнего милицейского капитана и небезызвестного в городе «бригадира», была своя система ценностей.

– С «бабками» претензий нет?

– О чем речь! Все нормально, рассчитались… Просто – хватит. Не лежит душа. Тоскливо…

– Ага! Все понятно. У мента очередной период угрызений совести и внутренних исканий! – рядом стоял знаменитый Мишка Манус, фанатик самбо, хулиган и по совместительству инструктор «транспортного» спецназа. Он был, как всегда, мускулист и весел.

– A-а, Миша… Привет! – поздоровался Виноградов.

Закончив пожимать протянутые руки – Манус был здесь негласным лидером, – он опять вернулся к Кривцанову и капитану:

– Что киснешь? закончил?

– Еще подход.

– Ну и веса у тебя… – Манус неодобрительно коснулся «блинов» на штанге. – От этого вся и дурь.

Он был убежден, что меланхолия и плохое настроение бывают только из-за недостаточных физических нагрузок и трезвого образа жизни. Виноградов фыркнул:

– Ага. Все болезни от нервов, только триппер от удовольствия!

Все засмеялись – юмор здесь был в ходу незатейливый.

– Баня открыта?

– Да, молодой уже веники понес!

– Все! Тренировка закончена! Ибо как сказано: не человек для субботы, а суббота для человека…

– Ладно вам… пошли! – Виноградов неодобрительно относился к ставшему модным, где надо и где не надо, цитированию Писания.

Потные и веселые, завсегдатаи динамовского зала повалили на выход: впереди было два часа трепа, много хорошего пара, ящик пива и некоторое количество чего-нибудь покрепче – на любителя.

Переодеваясь, капитан подумал, что скорее всего давно сошел бы с ума без тренировок, еженедельных бань и ребят, с которыми связывает очень многое – в том числе и то, о чем в разговоре с посторонними или на допросе в прокуратуре лучше умолчать…

– Алле! Вы.:. Вы уверены, что все будет в порядке? – Крамской нервничал и не пытался скрыть это.

– Слушайте! Если я сейчас скажу «да» – что, полегчает? – Он явственно представил, как на другом конце провода Беляев, прокуренный и доверху заряженный кофеином, нервно трет воспаленные глаза. – Вы что, в бизнесе тоже так перестраховываетесь?

– Но это же другое дело, а тут…

– Голубчик! Вы рискуете десятком миллиардов – это до хрена, но они у вас не последние, с голоду не помрете. А я вылечу со службы – за два года до пенсии. Или того хуже!

– Не волнуйтесь, если что – без куска хлеба не оставим! Хорошие специалисты всегда в цене… Вы далеко?

– Я там, где надо! – рявкнул Беляев. И Крамской с удивлением заметил, что позволяет разговаривать с собой этому менту так, как никому не позволял даже на заре карьеры. – В машине я…

Бизнесмен посмотрел на определитель номера – точно, абонент не высветился.

– А куда вам, если что…

– По «ноль два»! – хохотнул Беляев. – Мы же договорились… Так! Есть еще что-нибудь? Вопросы, неясности?

– Нет.

– Ну что же… Удачи нам всем! До встречи по плану!

– Счастливо! – Крамской нажал на кнопку и положил аппарат на стол. Он знал, что Беляеву сейчас предстоит решить целую кучу проблем: пресса, наружное наблюдение, нейтрализация охраны противника… Крамской оценил, что его эксплуатируют «втемную», – оперативник вчера «прокатал» с ним окончательный вариант операции, выслушал предложения, что-то отметил, что-то посчитал возможным использовать…

Бизнесмен открыл дипломат: на самом видном месте красовались тисненая кожаная папка с документами по передаче права аренды Южной губы концерну «Росморинженерия». Это были подлинные, выполненные безупречно документы, на этом настоял Беляев – иначе в нотариате сразу же заподозрят неладное. Он же настоял и на том, чтобы Крамской не подписывал ни одну из находящихся в папке бумаг – без подписи «первого лица» они не много стоили, а береженого Бог бережет…