Елена Топильская - Охота на вампиров

Нужно производить тщательный осмотр, фотографировать, искать следы с помощью судебно-медицинского эксперта, и, конечно, осматривать несчастных жильцов этого Богом забытого места. Потому что не только я, но и Лешка тоже заметил на шее у несчастного существа, воющего сейчас в комнате, застарелый кровоподтек, на фоне которого просматривались точечки с запекшимися капельками крови. Точь-в-точь как у трупов, при вскрытии которых я вчера присутствовала.

Сделав вид, что я сжалилась над Лешкой, на которого просто было больно смотреть, а в действительности уже и сама находясь при последнем издыхании, я мельком заглянула в комнату, где когда-то жил Бендеря, — пустую и пыльную, сказала Анне Ивановне, что мы сюда еще вернемся, и поинтересовалась, были ли у Бендери какие-нибудь вещи.

— Тахта и комод — у Нинки в комнате, — сообщила Анна Ивановна, — и две коробки у меня в РЭУ стоят, там хлам всякий, а выкидывать рука не поднялась. Вдруг, думаю, кто объявится. Ах, да! Животина еще была, улетела.

— Какая животина? — сдавленным голосом поинтересовался Лешка.

— Да я и сама не знаю, — с сожалением сказала Анна Ивановна. — Похожа на птицу, крыльями шуршала, только кусалась здорово, мы ее пытались поймать и в клетку посадить, а она ни в какую. Так и улетела в окошко.

— А она не в клетке сидела? — уточнил Лешка.

Анна Ивановна развела руками.

— Нет, не было клетки. Животина эта под потолком висела, в комнате. Прямо и не знаю, за что цеплялась, только висела как-то странно, вниз головой.

Описание летучей мыши, которую покойный Бендеря держал у себя в качестве домашней зверушки, доконало Горчакова. Он дернул меня за руку и взмолился:

— Слушай, пойдем уже отсюда!

— Анна Ивановна, спасибо вам большое. Мне придется еще раз вас побеспокоить; мы посмотрим вещи Бендери, потом еще комнату сфотографируем, да и все, наверное, — я с благодарностью пожала руку этой доброй тетке, которая как будто и не замечала тошнотворной обстановки, и с любовью относилась к убогим жильцам покосившегося флигеля, опекала их как могла.

Похоже, что если бы не она, местные постояльцы давно загнулись бы или сгинули в темных водах психоневрологических интернатов да онкологических больниц. То, что всех их, сирых и немощных, до сих пор не вывезли на сто первый километр и не выбросили в чистом поле предприимчивые риэлтеры, объяснялось только полной неприглядностью жилого массива, — такого, что он не соблазнял даже соискателей дарового государственного жилья.

Анна Ивановна заперла за нами дверь, и не успели мы выйти на свежий воздух, как Горчаков рванул со двора с такой скоростью, что даже я за ним не успела, не то что одыш-ливая Анна Ивановна, переваливающаяся на подагрических ногах.

Вырвавшись на улицу, Горчаков с той же : скоростью потащил меня к прокуратуре, по пути объясняя, что от стоявшего в квартире запаха ему внезапно сделалось плохо. Я про себя усмехнулась: в квартирке, конечно, не благоухало, но Лешке наверняка сделалось плохо от страха.

Поднимаясь по лестнице в прокуратуре, Горчаков вдруг заявил мне:

— Знаешь, Машка, ну их к бесу, этих твоих вампиров! Не так уж тебе и повезло. По таким дырам таскаться — кроме тебя, охотников нет.

— Если ты думаешь, что я получила неземное удовольствие, то это не так, — возразила я, — а что делать? Все равно придется тащиться туда еще раз, и девушку эту вытаскивать на медицинское освидетельствование. Послушай, Горчаков, — я даже остановилась, — когда умер Бендеря? По документам — восемь месяцев назад.

— Я ему абсолютно не сочувствую, — Лешка состроил такую гримасу, что я испугалась, что его действительно сейчас стошнит.

— Да и я тоже, только у девицы на шее относительно свежие повреждения, уж никак не полугодовой давности.

Лешка скорчился еще больше.

— Ой, вот и разбирайся с ней, как хочешь. Я больше туда не пойду.

— Понятно, — вздохнула я, — жаль.

Возле нашего отсека мы разошлись. Я пошла к себе, а Лешка быстрым шагом доскакал до канцелярии и, понятно, упал в свежие объятия Зои, чтобы забыться и снять с себя скверну.

Откровенно радуясь тому, что я наконец в чистом кабинете, где пахнет цветами, я села за компьютер, за полчаса доделала обвинительное заключение вместе с описью материалов дела и отнесла его в канцелярию, заодно узнав, что шеф звонил из горпрокуратуры, скоро выезжает.

Вот так; можно переживать из-за маленькой жилплощади или неудачной планировки, но стоит съездить на происшествие в подобное гетто, где по коридору до ближайшего туалета полчаса на велосипеде, и клопы размером с мышь, так сразу начинаешь ценить то немногое, чем обладаешь.

Время до приезда шефа я провела за телефоном, договариваясь с криминалистическим отделом насчет осмотра жилья и шмоток покойного Бендери. Ух, если бы не трусливый Горчаков, я бы, может, прямо сегодня уже посмотрела бы форму один на Бендерю, поскольку паспорт ему выдавали в паспортном столе нашего района. Карточка формы один предусматривает наличие фотографии, вот бы и решила вопрос — кто такой “санитар”: восставший из праха Бендеря или псих, воспользовавшийся паспортом покойного.

Понятно, что никто из оставшихся невредимыми криминалистов не жаждал выезжать куда-либо со мной, все они находились в таком нервном состоянии, что их не соблазнила бы, думаю, даже глобальная авария на ликероводочном заводе с перспективой изъятия цистерны со спиртным для производства экспертизы (для непосвященных разъясню, что если с емкости, содержащей спиртное, требуется снять отпечатки пальцев, то перед исследованием емкость полагается полностью осушить; уж не знаю, отражено ли это в методиках экспертных исследований, но на практике не припомню, чтобы хоть раз кто-то из экспертов отступил от этого святого правила. Что интересно — с емкостей, наполненных керосином или водой, отпечатки пальцев снимаются запросто и без осушения).

Я охрипла, взывая к их профессиональному честолюбию, однако, наш кримотдел стоял насмерть. В итоге я победила по очкам, но это не была чистая победа, поскольку компромисс гласил: начальник кримотдела, уж так и быть, приедет ко мне в прокуратуру участвовать в осмотре вещей из комнаты Бендери, а для осмотра самого жилища мне выдадут фотоаппарат и научат фотографировать. Я в долгу не осталась, намекнув, что Шерлок Холмс потому был удачлив в раскрытии сложных преступлений, что не обращался за услугами в кримотдел Скотленд-Ярда, а сам себе был экспертом, а в условиях нынешней тотальной специализации такие выдающиеся следователи, как, например, я, могут из кожи вон вылезти, но финал загубит непрофессиональная работа эксперта.

Сарказм мой пропал даром, эксперты были настолько выведены из равновесия, что даже не озаботились оставить за собой последнее слово.