Василий Горлов - Дама наизнанку

Собирая в папку сделанные во время работы над делами выписки, Баранов посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул головой: прошло пятьдесят минут с того момента, когда Старый К. выставил его из "козлятника". В коридоре Виктор встретил Быкова, а в приемной сидели Слава Поплавский и новичок, старший лейтенант Алик Базарджян: этим Козлов велел дождаться Баранова, чтобы все "скопом, значить, доложили о достижениях и, как говорится, упущениях". Когда вошли и расселись, хозяин кабинета задал свой коронный вопрос:

— Ну, товарищи офицеры, узнали, кто похитил Гусева? Нет? Тогда слово имеет Быков.

— Неизвестный позвонил без десяти двенадцать. Валентина Федоровна, разумеется, раньше этого голоса не слышала. Мне обещали, что несколько позже предоставят запись разговора. Содержание вы знаете. Звонивший говорил без акцента, но некие оттенки интонации позволяют предположить, что он имеет, или имел отношение к блатному миру.

— Или хочет создать у нас такое впечатление, — многозначительно поднял указательный палец Базарджян.

— … Или хочет создать у нас такое впечатление, — согласно кивнув, повторил за Аликом Быков. — Я, Климент Степанович, — обратился он к полковнику, — от Вашего имени, извините, что без разрешения, сделал на всякий случай запрос по поводу украденного мобильного телефона. — Козлов благожелательно кивнул головой. — Он отобран у школьника на Новогиреевской улице 2 дня назад. Описание грабителей имеется. — У меня все!

В этом был весь Лешка, всегда все делавший капитально: прекрасно понимая, что уличные грабители никакого отношения к похищению Гусева не имели и иметь не могли, он, тем не менее, озаботился получением словесных портретов дешевых потрошителей школяров — чтобы не оставлять белых пятен.

— Спасибо, Алексей Фомич. Поплавский!

— У нас, товарищ полковник, результатов нет никаких.

— Так уж никаких?

— Никаких, Климент Степанович. Из людей, входящих в круг наших интересов, он до обеда встречался только с коллегами Перминовой — с утра в театре была репетиция, и он туда подъехал к десяти. После этого занимался другим делом, по которому у него никто под замком не сидел. Куда он поехал после обеда — не известно: о своих планах он никому не рассказывал, а записей не осталось.

— Погодите-ка, — встрепенулся вдруг Баранов. — Я вас, товарищ полковник, в заблуждение ввел, когда рассказывал, о чем мы с Михаилом вчера разговаривали. Кроме галош, он еще говорил что-то о том, что мы как каскадеры, случается, без страховки работаем, и, когда ошибаемся, бывает больно, если не насмерть.

— Какие еще галоши? — выпучил агатовые глаза Алик. — Не пойму, да! Причем здесь очередная Мишкина х?хмочка?

Козлов махнул на него рукой, (этот жест обычно заменял его любимое словечко "Нишкни!", которое, в переводе на современный литературный язык, означало неприемлемо грубое "Заткнись!) и строго попенял:

— Не хорошо, майор, начальство в заблуждение, как говорится, вводить! Не факт, что это простой, значить, треп. Там у него, осмелюсь напомнить, по делу об артистке каскадер проходил! Может, пустяк, а может — зацепочка… В том сканворде, который нам предстоит за три дня разгадать, любая ерундовина может оказаться важной. Ладно, докладывай, что нарыл"!

— Анализ интересующих нас дел показывает, что они, скорее всего, друг с другом не связаны, хотя такую возможность мы теоретически с Климентом Степановичем обсуждали, — обратился он к остальным участникам совещания. Поэтому в виду дефицита времени предлагаю эту версию в дальнейшем не рассматривать. Что еще, кроме вещей очевидных (заказной характер и т. д.), объединяет рассматриваемые убийства? На мой взгляд, это, в первую очередь, — тут Виктор замялся, подыскивая слова, — что почти все потерпевшие были или представителями, или вращались в среде, где могли быть представители организованной преступности. Обратите внимания: директор рынка, порнограф на промышленной основе и хозяин автосервиса. Особняком стоит актриса, сожительствовшая с ранее судимым человеком, представляющим адреналиновую, скажем так, профессию, с ее корпоративными, кхм, представлениями о нравственности и дружбе. Хотя, признаюсь, последнее мое утверждение чисто умозрительное…

— С семидесятых годов прошлого века в СССР крутили американский фильм "Каскадеры". По-моему, Баранов его в детстве пересмотрел! — сделал неожиданный выпад обладатель энциклопедической памяти Поплавский.

— Я не настаиваю, — миролюбиво отреагировал Виктор, — и применительно к каскадерам снимаю тезис об организованной преступности. Но согласитесь, что любая профессия накладывает отпечаток на ее представителей. Просто нужно присмотреться, что там за люди в группе у Наумова, и совершенно не исключаю — говорю это безо всякой иронии, — что они белые и пушистые. Далее. Надо потолковать со специалистами из УБЭП и УБОП, нет ли у них каких-либо материалов по хозяйству Маслова, фирме Катыхова-Блохина и по сообществу автоугонщиков в связи с автосервисом Банникова. К этому же пришел и Гусев, начисто исключивший бытовые мотивы в трех из четырех преступлений.

— Слушай, — опять подал голос Базарджян, — зачем в деле артистки ты полностью исключил мотивы, связанные с ее профессиональной деятельностью? — когда Алик волновался, нередко вместо "почему" говорил "зачем".

— Я ничего не исключал, — парировал Виктор, — мы — в цейтноте, и поэтому вынуждены полагаться на суждения Михаила, который дольше нас вникал в эти дела. Кстати, Гусев собирался, тем не менее, поработать еще в театре у Перминовой. Я вообще полагаю, в принципе, что, двигаясь вслед за ним, мы рано или поздно дойдем то той точки, ступив на которую, он вызвал свое похищение.

— Интересно, — засомневался Поплавский, — сколько времени нам понадобится на эту "ходьбу"? Времени-то у нас — семьдесят два…, нет, — посмотрев на свой хронометр, поправился он, — семьдесят с половиной часов!

— Так я же не предлагаю за трое суток раскрыть эти четыре убийства! Нам за это время надо раскрыть другое, пятое — похищение капитана МУРа Михаила Евгеньевича Гусева. В этой связи у меня есть одно предложение.

— Ну, наконец-то! — обрадовался человек дела Леша Быков.

— Прошу только иметь в виду, — перебил Баранова Старый К., - что любые наши действия должны быть по возможности невидимыми для противника: если только он поймет, что мы начали активную контригру, это немедленно скажется на положении или, не дай Бог, на самочувствии Гусева. Почему, надеюсь, не нужно объяснять? Извини, Баранов, продолжай!

— Ну, то, что я хочу предложить, не заметить как раз, будет сложно… Надеюсь, однако, что в активном поиске заложника и похитителей нас не заподозрят. Я предлагаю применить гинекологический метод и…