Честер Хаймз - И в сердце нож. На игле. Белое золото, черная смерть

Впрочем, нескладность, неуклюжесть, медлительность Могильщика и Гробовщика — это видимость, которая, как и положено видимости, больше скрывает, чем выявляет сущность. Когда надо, и тот, и другой действуют быстро, решительно и проявляют завидную смекалку.

В романах Хеммета и Чандлера полицейские изображались людьми жестокими, отвечавшими на насилие насилием и не очень-то соблюдавшими букву закона. В полицейских сериалах Эда Макбейна и Делл Шаннон труды и дни представителей органов охраны порядка изображаются с неподдельной симпатией, и та грязь и кровь, с которой приходится ежедневно иметь дело детективам, словно не пристает к главным героям. Честер Хаймз, которого, кстати сказать, трудно заподозрить в особых симпатиях к американской полиции и который отлично знал жизнь в ее криминальном аспекте, постоянно эпатирует читателей (которых тогда, в 50–60-е годы еще можно было чем-то удивить и возмутить!): он словно позволяет живой жизни заняться эстетическим самооправданием, и это, конечно же, дает впечатляющий художественный эффект.

Персонаж детективного романа, занимающийся расследованием, — безусловно, лицо героическое, ибо одерживает победы, несмотря на неблагоприятно складывающиеся обстоятельства. Честер Хаймз постоянно подчеркивает, что его персонажи — герои трагические, ибо вынуждены действовать и мире, сотканном из противоречий, примирить которые практически невозможно. Как чернокожие, они давным-давно успели понять, что являются чужими в Америке, где всем верховодят белые. Как полицейские, они должны поддерживать закон и порядок в Гарлеме, где нелюбовь к закону и презрение к порядку, что называется, вошли в плоть и кровь обитателей, где для слишком многих остро стоит проблема выживания, ради чего все средства хороши, а полицейский — всегда враг, даже если он лично к тебе не имеет никаких претензий. Могильщик и Гробовщик тем самым оказываются между двух огней — чтобы оберегать гарлемцев от бандитов, убийц, насильников, им приходится быть гораздо более крутыми, чем самый крутой из их оппонентов-уголовников, но именно это вызывает к ним боязливо-неприязненное отношение тех, кого они защищают. Разумеется, и на белое начальство надежды нет. Оно решает свои проблемы, и прежде всего старается поддерживать имидж безупречного служения обществу, что, учитывая разгул преступности, с одной стороны, и назойливость ищущих жареные факты газетчиков, с другой, сделать совсем не просто. Чтобы ловить бандитов, действующих «поверх законов», детективам приходится постоянно лавировать между правилами и инструкциями, свято соблюдая которые нельзя поймать и расколоть даже последнего карманника. Впрочем, им постоянно надо помнить и о самом главном враге — собственном темпераменте, который норовит выйти из-под контроля. Когда они сталкиваются с очередным проявлением наглости, беспредела, у Гробовщика начинают вздуваться жилы как веревки, а изуродованное лицо Гробовщика сотрясает тик. Некогда один подонок плеснул ему в лицо кислотой, и, несмотря на все пересадки, остались следы и на лице, и в душе. С тех пор Гробовщик особенно часто стал давать волю рукам, и его напарнику приходится следить, чтобы тот не наломал дров.

Лейтенант Андерсон, белый начальник Могильщика и Гробовщика, очень ценит своих сотрудников, но далеко не всегда оказывается в состоянии понять их установки. Для честного служаки Андерсона закон необходимо поддерживать всегда и везде, и его порядком задевает то равнодушие, которое Могильщик и Гробовщик выказывают к уличным проституткам и содержательницам публичных домов, если те хорошо, без обмана обслуживают клиентов. Андерсон не понимает, почему его подчиненные сквозь пальцы смотрят на деятельность подпольных лотерейщиков, которыми кишмя кишит Гарлем, несмотря на все усилия полиции закрыть этот рэкет. Но Могильщик и Гробовщик не проявляют халатности. Просто они успели понять, что жизнь слишком сложно устроенная штука, чтобы всерьез пытаться ее выправить по каким-то рецептам и правилам, навязанным извне. В конце концов, если люди хотят удовольствий, пусть развлекаются. Они видят свой долг в том, чтобы оберегать гостей и жителей Гарлема от насилия, и тут уже не ведают снисхождения к нарушителям закона.

Насилие они понимают достаточно широко. Они объявили священную войну не только бандитам и убийцам, но и мошенникам всех мастей, способным с помощью красивых речей, задевающих священные струны, выманить у людей те последние крохи, которые не под силу отобрать даже бандиту с ножом.

То, что воры, бандиты, насильники, убийцы плохи — самоочевидно. Но особую опасность в романах Хаймза представляют проповедники всех мастей, которые умело торгуют «опиумом для народа» и не только не подвергаются преследованиям, как наркодельцы, но даже напротив пользуются определенным благоволением властей. Этими людьми, однако, движут совершенно корыстные мотивы, и не случайно движение «назад в Африку» в романе «Белое золото, черная смерть» возглавляет только что отсидевший свое рецидивист Дик О’Хара, ставший преподобным О’Мэлли. С голого по нитке — умелому рубаха, сострил один из персонажей Салтыкова-Щедрина. Сладкий Пророк Браун из романа «Большой золотой сон» действует именно по этому принципу — и стал миллионером. А в романе «Слепой с пистолетом» воинствующие гуманисты всех мастей и вовсе ставят бурлящий Гарлем на грань катастрофы.

Детективное творчество Хаймза парадоксально. Казалось бы, автора волнуют совершенно конкретные вопросы, не дающие покоя совершенно конкретным представителям одного из национальных меньшинств большой и могучей страны, причем ситуация, о которой идет речь в его романах, за последние десятилетия заметно изменилась, и на первый план вышли проблемы иного плана. Тем не менее образ мира, созданный Хаймзом, обрел вневременные и вненациональные черты, не только не утратил свою злободневность, но приходится особенно ко двору к эпохе конца тысячелетия.

Национальный вопрос, как известно, — одна из самых болевых и взрывоопасных проблем, которая может только угрожать общественному спокойствию и процветанию, ибо одной логики и здравого смысла тут подчас недостаточно. Кроме того, этот самый пресловутый национальный вопрос нередко оказывается еще и дымовой завесой, ширмой, предлогом, позволяющим нефам обманывать негров, евреям наживаться на проблемах евреев, русским жестоко эксплуатировать русских, при этом твердя о своем неуемном патриотизме.

Хаймз строит свой опасный и неукротимый мир так, что читатель конца XX века отлично узнает себя и свою среду обитания, даже если он живет в России, Израиле или просвещенной и политически корректной Западной Европе. Возникает тут и поначалу кажущееся невозможным отождествление читателя с антигероическими детективами Гробовщиком и Могильщиком. Возможно, это случается не в последнюю очередь и потому, что победы даются им с невероятным трудом, но из этих отдельных побед складывается впечатление общего проигрыша. Вот характерная цитата из романа «Слепой с пистолетом». «Детективы переглянулись. Их черные волосы были подернуты сединой, и они заметно располнели в талии. Их лица были в шрамах и ссадинах, полученных во время службы в гарлемской полиции. С тех пор как двенадцать лет назад они стали детективами первого класса, их больше не повышали. Прибавки к зарплате не компенсировали роста цен. Они еще не выплатили пай за свои квартиры. Их машины были куплены в кредит. И тем не менее они не взяли ни у кого ни цента. Их долгая полицейская карьера была одним сплошным сражением. Когда они не получали синяков от бандитов, им доставались шишки от начальства. Теперь оно мешало им делать дело, причем не в первый раз».