Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

— Так и ее тоже убили вы? — сказала Джил.

— Да, именно я.

— Хотел бы я знать, — заметил Дэвид, — просто для того чтобы выяснить, как я был недальновиден. Ссора с Берком началась из-за вас, и Крис здесь ни при чем?

— Да. К несчастью, в тот день мне случилось оказаться на выставке. Я гостила у друзей, но надо же было вернуться в город именно тогда. Моя подруга должна была отправиться к портнихе, я решила повидаться с Хью, а он отправился в галерею. Мне и в голову не пришло, что мой муж будет там. Очень неудачное совпадение. В конце концов выставка уже была открыта некоторое время. Но он увидел меня и настоял на разговоре с Хьюго. Им никогда не следовало встречаться. После всех этих дел с его сестрой и Крисом он был вне себя от ярости. Я наткнулась на них в этом проходе. Муж стоял ко мне спиной и ничего не заметил. Меня тошнило от их перебранки, и я решила спрятаться в том большом зале. Там повсюду был разбросан всякий строительный хлам. Мне попался на глаза увесистый короткий металлический стержень, я взяла его, вернулась назад и, чтобы заставить замолчать, ударила Освальда по шее. Он умер почти мгновенно. Хьюго пошел в одну сторону, я в другую, а потом оставалась в гардеробе до самого закрытия. На улице я выбросила стержень в реку. Он был коротким и легко поместился в моей сумке, крови на нем не было.

— Так вот он кого дожидался, Дэвид, — заметил Том, — а вовсе не меня.

Миссис Рэдфорд пристально посмотрела ему в глаза, а через несколько секунд отвернулась и вышла из комнаты.

На следующий день, вечером, чета Уинтринхэмов снова собралась в гостиной.

— И что бы ты ни говорил, именно Лэмптона Рэдфорда могли обвинить в убийстве, — заметила Джил.

— Трудно сказать, — попытался возразить Дэвид. — Стив говорил мне, что на Акация Роуд осталось множество свидетельств ее присутствия там. Равно как и миссис Тафнел. Я сам начал поиски человека, оставившего там довольно странные следы. У Стива после разговора с экономкой Лэмптона появилась пара зацепок. Ее рассказ не совсем совпадал с показаниями Фелтона и миссис Тафнел. Стив очень дотошный полицейский и мог докопаться до истины.

— Ты потерпел неудачу, — настаивала Джил. — Непростительную к тому же. Ты помнишь поведение Лэмптона, когда он увидел картину Тома? Меня там не было, но ты говорил мне. Продолжай дальше.

— Если бы он сам ударил Берка, то тело падало ничком, в сторону от него. Лица он видеть не мог. Но если его ударила миссис Берк, Лэмптон стоял с ним лицом к лицу и видел то, что нарисовал Драммонд. Поэтому он так бурно реагировал на это. Ему как бы снова пришлось стать очевидцем убийства. Кстати, в армии он был врачом и вряд ли мог непосредственно участвовать в схватках. Скорее всего, Лэмптон и не подозревал о таком приеме, как смертельный удар ребром ладони. Этот жест был простой случайностью. Вряд ли он в тот момент осознавал, что делает.

— Довольно легко объяснить все его действия, когда знаешь ответ, — укоризненно сказала Джил. — Ты совершил одну большую ошибку, дорогой. Да и я тоже.

— Вот тут, под аркой, я обнаружил однажды труп, — заметил Стэн Оутс, задержавшись у витрины магазина. — И не забуду этого, пока жив. Когда я нагнулся, бедняга вдруг вытянул руки и стиснул холодеющие пальцы на моей шее. На мое счастье, сил у него уже не оставалось. Это была агония. Он умер в тот момент, когда я оторвал его от себя. Должен признать, однако, что меня даже в пот бросило. Тогда я был еще сержантом.

Отвернувшись от витрины, он зашагал через толпу по тротуару. Черный непромокаемый плащ с застарелыми пятнами развевался, как профессорская мантия.

Восемнадцать месяцев работы на должности начальника отдела в Скотланд-Ярде ни в малейшей степени не повлияли на его наружность. Этот сутулый пожилой человек с неожиданно большим животом по-прежнему столь же небрежно одевался, а сероватое лицо с торчащим острым носом оставалось задумчивым и невеселым под сенью полей черной мягкой шляпы.

— Люблю здесь прогуляться, — продолжал он не без некоторого волнения. — В моей тогдашней детективной карьере это было большим событием, прекрасно помню, хотя прошло уже три десятка лет.

— И продолжаете листать пахучие страницы воспоминаний, — процитировал его спутник. — Чье это было тело? Владельца магазина?

— Нет. Какого-то глупца, пытавшегося вломиться в магазин. Он провалился сквозь фонарь на крыше и сломал себе шею. Но это было так давно, что и говорить не стоит. Правда, прекрасный день, Кэмпион?

Мужчина, шедший рядом, не ответил. Он едва не столкнулся с прохожим, засмотревшимся на Оутса.

Большинство поглощенных покупками прохожих не обращали внимания на старого детектива, но были и такие, которым его прогулка напоминала торжественно плывущую большую щуку — перед которой лучше не вертеться видавшей виды мелкоте.

Альберта Кэмпиона тоже окидывали заинтересованными взглядами, но зона его воздействия была гораздо уже и куда менее эффективна. Этот высокий мужчина сорока с небольшим лет, необычно щуплый, с волосами когда-то очень светлыми, а теперь почти белыми, был достаточно хорошо одет, чтобы не обращать на себя внимания, а за очками в очень толстой роговой оправе лицо его сохраняло странную безликость, — качество, столь ценимое в его молодые годы. Всегда элегантный, он появлялся тихо, как тень, и — как когда-то с завистью убедился один известный криминалист — на первый взгляд, ничему не удивлялся.

Неожиданное приглашение бывшего шефа на ланч принял он весьма сдержанно, а потом, услыхав столь же неожиданное предложение прогуляться по парку, решил в душе не дать себя ни во что втянуть.

Немногословный Оутс, обычно ходивший довольно быстро, сейчас явно тянул время. И вдруг глаза его блеснули. Кэмпион, проследив за его взглядом, заметил на витрине ювелира часы. Было пять минут четвертого. Оутс удовлетворенно вздохнул.

— Посмотрим на цветы, — сказал он и зашагал через дорогу к парку, явно направляясь к определенной цели. Ею оказались несколько зеленых стульев, расставленных в тени большого бука. Там он уселся, отбросив полы плаща, как фалды юбки.

Единственным живым существом в поле зрения была женщина, сидевшая на скамейке в аллее. Солнце пекло ее понурые плечи и квадрат сложенной газеты, в изучение которой она была погружена.

Они видели ее очень отчетливо. Женщина была сгорбленная, неприметная и странно одетая. Сидела она, заложив ногу на ногу, и над собравшимися гармошкой чулками виднелись края нескольких юбок разной длины. Издалека похоже было, что ее туфли набиты травой. Сухие стебли торчали из дыр, включая дыру на большом пальце. Хотя солнце пригревало, на ее плечи было наброшено нечто, когда-то, возможно, бывшее шубой. Лица видно не было, но Кэмпион сумел рассмотреть спутанные космы волос, торчащие из-под пожелтевших складок старомодной вуали, какие носили когда-то на автомобильных прогулках. Поскольку завеса эта свисала с квадратного куска картона, плоско помещенного на голове, эффект был необычным и трогательным. Подобное впечатление порою производят маленькие девочки, любящие одеваться в причудливые наряды.