Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

— Понимаю. И она тоже живет у Рени?

— Да. Родители отправили ее на родину, что оказалось счастливой идеей, поскольку оба впоследствии погибли. Она тогда была маленькой девочкой. Теперь ей восемнадцать. Работает помощницей в канцелярии «Литературного еженедельника». Наклеивает почтовые марки и рассылает экземпляры подписчикам. Как только научится печатать на машинке, получит повышение.

— А кто тот парень?

— С мотоциклом? — вопрос был задан с такой страстью, что Кэмпион даже вздрогнул.

— Мотоцикла тогда в парке я не видел.

Лицо Чарли Люка потемнело, а густые брови насупились над светлыми глазами.

— Чудная пара: щенок и потерявшийся котенок, — со злостью бросил он, а потом поднял взгляд и вдруг обезоруживающе чистосердечно рассмеялся, добавив: — Такой маленький милый котенок. Еще даже глазки не прорезались.

Кэмпион тихонько подошел к началу лестницы, откуда через зарешеченное окошко мог заглянуть в сердце Портминстер Лодж.

Увидел он Рени, выглядевшую так же, как и десять лет назад, когда они познакомились. Она сидела за столом, в профиль к нему, разговаривая с кем-то невидимым. Возраст мисс Рапер все еще можно было определить как «под шестьдесят», хотя вполне возможно ей было лет на восемь — десять больше. Миниатюрная женщина все еще прекрасно держалась, как в то время, когда пожинала успехи на провинциальной сцене, и волосы ее все еще были хороши, хотя, возможно, уже не столь рыжи.

Одета она была для визита — в изысканную цветную шелковую блузку и элегантную черную юбку, не слишком короткую. Шаги Кэмпиона Рени услышала, когда тот был уже на середине коридора, прокладывая себе путь среди молочных бутылок. Он успел окинуть взглядом ее лицо — чуть островатый нос и слишком широко расставленные глаза, обращенные в сторону окна, прежде чем она торопливо встала, чтобы осторожно приоткрыть дверь.

— Кто там? — Слова звучали мелодично, как песенка. — Ах, это ты, мой милый. — Она вела себя естественно, но все же чуть позировала, словно на сцене. — Входи, прошу тебя. Как это мило, я так ценю твое внимание и никогда этого не забуду. Как матушка? Все в порядке?

— В полном порядке, — ответил Кэмпион, который, осиротев десять лет назад, привык играть свободно свою роль.

— Да, знаю, у тебя нет причин жаловаться на жизнь, — она похлопала его по плечу, уважительно и внимательно к нему присматриваясь.

Сидели они в типичной старомодной кухне в цокольном этаже, с каменным полом, множеством труб и удивительных закоулков. Не слишком веселое это место оживляли не меньше сотни театральных фотографий разных эпох, занимавших половину стен, и яркие лоскутные половики.

— Кларри, — продолжала хозяйка все с тем же деланным весельем, — ты, вероятно, не знаком с моим племянником Альбертом. Он из Бари, представитель процветающей части нашего семейства. Юрист, что может нам сейчас пригодиться. Его мать написала мне, что он мог бы помочь, и я послала ей телеграмму. Тебе я не говорила, — боялась, что ничего из этого не выйдет.

Лгала она вполне прилично для старой, опытной актрисы, а смех звучал свежо и молодо, доказывая, что сердце ее ничуть не постарело.

Кэмпион от всей души ее расцеловал.

— Я так рад вас видеть, тетушка, — сказал он, и она покраснела, как девочка.

Мужчина в пуловере цвета сливы как раз ел бутерброд с сыром и маринованным луком, уперев ноги в носках на поперечину кресла. Теперь он встал и перегнулся через стол.

— Рад с вами познакомиться, — буркнул мужчина, протягивая старательно наманикюренные пальцы. Ногти его, как и блеск золота в ухмылке, и густые светлые волосы, заметно отступившие со лба, но тщательно уложенные волнами, были обманчивы — несмотря на холеный вид его изрытое глубокими морщинами лицо было симпатичным и в нем заметен был здравый рассудок. В треугольном вырезе пуловера виднелась рубашка в розово-коричневую полосу, с темными пятнами в тех местах, где запонки для воротника протерли дыры.

— Меня зовут Грейс, — деловым тоном сообщил он. — Кларенс Грейс. Не думаю, что вы обо мне слышали. Когда-то я один сезон играл в Бари.

— Но это был Бари в Ланкашире, мой милый, — торопливо перебила его Рени. — А мы говорим о Бари Сент Эдмунд, правда, Альберт?

— Да, тетя, конечно, — Кэмпион старался, чтобы в голосе его звучали сожаление и извинение вместе. — Там у нас очень спокойно.

— Во всяком случае закон там чтут не меньше, чем где бы то ни было. Садись, мой милый, — энергично принялась она за гостя. — Наверняка ты голоден. Сейчас я что-нибудь приготовлю. Я вечно опаздываю. Странно, но у меня всегда такое впечатление, что я чего-то не доделала. Миссис Лoy!

На последние слова, прозвучавшие довольно громко, ответа не последовало, и Кэмпион стал уверять, что не голоден.

Рени снова хлопнула его по плечу, словно пытаясь приободрить.

— Садись и выпей с Кларри портера, а я тем временем займусь твоим устройством. Миссис Лоу! Скоро соберутся остальные жильцы, и прежде всего капитан. Он сегодня, кажется, обедает в городе со своей старой пассией. И сразу отправится к себе в комнату. Если услышишь, как хлопнули входные двери, это наверняка будет он. Потом вы оба поможете мне разносить подносы. Миссис Лоу!

Кларри спустил ноги на пол.

— Сейчас я приведу ее. А что с малышкой? В такую пору ей пора быть дома.

— Клития? — Рени взглянула на часы. — Четверть двенадцатого. Что-то она запаздывает. Будь она моей дочкой, я волновалась бы, но если честно, я не люблю невинности, а ты, Альберт? Человек никогда не чувствует с ней себя в безопасности. А ты, Кларри, сиди тихо, и никаких сплетен, пожалуйста.

Мужчина остановился, взявшись за ручку двери.

— Если бы, моя милая, я и собрался что-то рассказать этой коробке с нюхательной солью, то во всяком случае не о ее племяннице, — весело заявил он, но тут лицо его вдруг искривилось в отвратительной гримасе и на долю секунды стал виден неприятный блеск в его больших неопределенного цвета глазах.

Рени ждала, пока он закроет двери.

— Всему виною нервы, но наверняка он вскоре получит ангажемент, — сказала она так, словно Кэмпион в чем-то сомневался. — В провинции видали и куда худших актеров, чем Кларри, слово даю. — И тут же, на одном дыхании, но удивительно сменив тон голоса, добавила: — Скажите, мистер Кэмпион, а то другое тело тоже выкопают?

Он дружелюбно улыбнулся.

— Не беспокойтесь, это же не ваша могила! Но, честно говоря, не знаю.

В тот момент Рени казалась совсем старой и хрупкой. Под слоем пудры на скулах и носу можно было разглядеть сетку красных жилок.

— Очень уж мне все это не нравится, — тихо промолвила она. — Боюсь отравы. Вы знаете, продукты я теперь держу запертыми на ключ. Стараюсь не спускать с них глаз, пока все не съедят. Портер можете пить спокойно. Моя старая служанка его только что принесла, и мы вместе с Кларри открыли бутылку.