Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

— Если признаки паники и появились, — сухо заметил сэр Джон Смит, — за ними ничего не последовало.

— Не последовало, — повторил мистер Фокс. — А когда вы предостерегали других, сэр, вы смотрели внутрь? Стоя спиной к саду?

— Да. Да, я глядел внутрь, — подтвердил сэр Джордж.

— И не заметили ничего необычного?

— Я вообще ничего не видел. Меня ослепил резкий свет, который падал на экран и освещал солиста.

— Этот свет не проникал в павильон?

— Нет, — отрезал сэр Джордж. — Не проникал. Нисколько. Было слишком далеко.

— Понимаю, сэр, — примирительно кивнул Фокс.

Леди Смит тут же заметила, что свет от экрана отражался в глади бассейна.

— Он меня просто ослеплял, — заметила она. Остальные согласно кивнули.

Фокс спросил, не оборачивался ли кто до того момента, как погас свет, спиной к саду и не смотрел ли внутрь. Ответы последовали растерянные и неуверенные. Из них можно было понять, что пронзительный вопль миссис Кобурн-Монфор произвел куда большее впечатление, чем сам выстрел. Супруги Смиты слышали, как Аллен посоветовал президенту сесть. После выстрела все слышали, как президент что-то выкрикнул на своем языке. Поверенный в делах утверждал, что это был приказ включить свет. И сразу после — или перед этим — сэр Джон Смит почувствовал, как что-то упало к его ногам.

И тогда вспыхнул свет.

— Могу только сказать, инспектор, — заметил сэр Джон, — что, к сожалению, не в состоянии добавить больше ничего, что бы имело хоть малейшую связь с этим трагическим происшествием. Дамы пережили огромное потрясение, и потому я хочу просить вас немедленно избавить их от дальнейшего допроса.

Все остальные его поддержали. Сэр Джордж громко поддакивал:

— Вот именно, вот именно.

Фокс согласился, что требование весьма разумное, и выказал сожаление, что пришлось всех так обременять. Дам он заверил, что не намерен долго их задерживать, однако добавил, что не мог действовать иначе, поскольку речь шла о столь важных обстоятельствах…

— Ну, в таком случае… — произнес сэр Джон, все начали вставать.

Тут вошел Аллен.

И все почувствовали, что непонятным и необъяснимым образом испытали какое-то облегчение. Словно на сцену совершенно незаметно вступила долгожданная звезда и привлекла внимание зрителей.

— Нам очень жаль, — сказал он, — что пришлось вас так долго задерживать. Мистер Фокс, надеюсь, объяснил причину. Дело весьма запутанное, трагическое и загадочное. Для меня ситуация вдвойне усложняется тем, что я одновременно и беспристрастный свидетель, и следователь.

Он виновато улыбнулся леди Смит. И та, к своему великому удивлению, вдруг произнесла:

— Мне жаль вас.

— Вот именно. И остается лишь надеяться, что кто-нибудь из вас заметил больше, чем я.

Тут отозвался его брат:

— Мы сделали все, что в наших силах. Вот так!

— Очень мило с вашей стороны, — заметил Аллен, просматривая записи сержанта.

— Надеюсь, — начал сэр Джон, — вы нас отпустите домой. Дамы…

— Да, разумеется. После ужасных переживаний все должны быть на пределе сил.

— А вы? — спросила леди Смит. Казалось, ее посетило озарение.

Аллен поднял глаза от заметок.

— О, вы мне их почти вернули. Эти заметки, можно сказать, исчерпывающи. Хотел бы задать только один вопрос. Знаю, что все скрывала тьма, но я хотел бы слышать, не возникло ли у вас по какой-то причине — или без причины — хоть какого-то впечатления о личности убийцы?

— Господи Боже! — воскликнул сэр Джордж. — Дорогой Рори! Кто еще это мог быть, как не тот парень, которого увели твои люди! Должен поздравить тебя с таким везением!

— Ты думаешь…

— Господи Боже, я имею в виду того здоровенного неотесанного дикаря с копьем. Простите, — тут же поклонился он в сторону поверенного и густо покраснел. — Боюсь, я отклонился от сути. Но вы меня понимаете…

— Джордж, — исключительно любезно произнес его брат, — а не пошел бы ты домой?

— Я? Все мы рады бы уйти. Но я не могу покинуть остальных. Мне не нужны никакие исключения.

— Я тебя уверяю, что совершенно не это имел в виду. Если я правильно понимаю, — продолжал Аллен, повернувшись к остальным, — все вы считаете, что человек с копьем и есть убийца.

— Ну… да, — протянул сэр Джон Смит. — Ведь он там был. Кто же еще? Господи, ведь убили-то копьем!

Жена чернокожего поверенного произнесла что-то на родном языке.

Аллен испытующе взглянул на ее супруга, который откашлялся.

— Моя жена, — сказал он, — вспомнила.

— О чем?

— Тело лежало рядом с ней. Она кое-что слышала.

— Что именно?

— Звук удара и предсмертный хрип. — После короткого совещания с женой он добавил: — И еще слово. Кто-то почти неслышно произнес его по-нгомбвански. Моя жена считает, что это был сам посол.

— И что это было за слово?

— «Предатель», — сказал поверенный. И помолчав, добавил: — Жена хотела бы уйти. У нее на платье кровь.

Бумер вышел в халате, смахивая на Отелло в последнем акте. Халат был красный с золотом, под ним карминная пижама. Президент приказал разбудить его, если Аллен захочет с ним поговорить. И сейчас принимал его, Фокса и поникшего, но все еще заинтересованного мистера Уиплстоуна в библиотеке. Аллену поначалу казалось, что присутствие мистера Уиплстоуна Бумеру не по душе. Казалось, он даже хотел что-то сказать, но потом, видимо, решил быть великодушным. В конце концов мистер Уиплстоун знал, как вести себя с Бумером: его дипломатичность имела приятный аромат учтивости без признаков лести, а слова рассудительны, но не заумны.

Когда Аллен сказал, что хотел бы поговорить с нгомбванским официантом, который в тот вечер обслуживал павильон, Бумер, не говоря ни слова, поднял трубку внутреннего телефона и что-то коротко в нее бросил.

— Я бы не стал вас этим обременять, — пояснил Аллен, — но никто не взял на себя ответственность привести этого парня без вашего согласия.

— Они в дурацкой ситуации, — весьма неопределенно буркнул Бумер. — Зачем тебе этот парень?

— Английский официант из павильона утверждает, что тот на него напал.

Бумер прикрыл глаза.

— Сплошное рококо, — сказал он и даже не стал добавлять «как мы говаривали у Дэвидсона». В последний год учебы эта фраза надоела всем до смерти. С ужасающей точностью она вызвала перед внутренним взором Аллена образ темной комнаты, пропахшей гренками и углем, вернув его к жизни, которую они с Бумером и их товарищи вели немало лет назад.

Появившийся официант впечатления на него не произвел. На том были белые штаны, футболка и наперекосяк застегнутая куртка. Казалось, он в смятении и до смерти боится своего президента.

— Я с ним сам поговорю, — заявил Бумер.

Судя по тону, взялся он за официанта круто. Тот, сверкая белками, отвечал — по крайней мере так Аллену показалось — с четкостью солдата на строевом смотру.