Николай Леонов - Выстрел в спину

Лева молчал, лишь пожал плечами. Что отвечать? Не интересовался, так как не считал нужным задавать такой вопрос. Какой же дурак скажет: знаете, а у меня есть ключ от квартиры убитого!

— Лев Иванович, вам не понятен вопрос? — Турилин снял очки и посмотрел на Леву.

— Товарищ полковник, видимо, это моя ошибка, — сказал Орлов.

— Ваша, Петр Николаевич, ваша и без «видимо». — Турилин говорил резче, чем обычно, смотрел на подчиненных с несвойственным для него раздражением. — Сейчас я хочу слышать ответ Льва Ивановича. С вами, Петр Николаевич, мы поговорим несколько позже.

Орлов быстро встал, передумал и сел, закинув ногу на ногу. Турилин так на него посмотрел, что ногу пришлось опустить и довольствоваться гордым молчанием.

— Виноват, товарищ полковник, мысль о втором ключе не пришла мне в голову. — Лева так разозлился, что даже не покраснел.

— Вы впервые мне лжете, Гуров. Лиха беда начало. — Турилин снова несильно хлопнул ладонью по столу, словно припечатывая собственные слова, поставил точку. — Дело даже не в ключе, а в стиле вашей работы. Успехи последних лет вскружили вам голову. Вы возомнили себя большим психологом, забыв, что розыскная работа не только психология, но еще и тяжелый кропотливый труд.

Лева работал с Турилиным четыре года и ни разу не получал подобного разноса, да еще в присутствии другого человека.

— Розыск ведется торопливо, — говорил Турилин, — шарите, будто впотьмах, версии не дорабатываете, пытаетесь все сделать сами, не используете сотрудников отделений милиции. Окружение Шутина и Перова не только не разрабатывается, но и не выявлено как следует. Поэтому вы не можете выяснить, не видел ли кто-нибудь у разрабатываемых оружие. О пистолете вы, Гуров, вообще забыли. Убийца, возможно, пришел до возвращения Ветрова, а у молодой пары, стоявшей на лестнице, спрашивалось только о тех, кто проходил после Ветрова. У убийцы, видимо, есть ключ от квартиры Ветрова, но наличие ключа не является даже косвенным доказательством. Обнаружите ключ, человек скажет: да, есть, так вы и не спрашивали. Теперь о завещании. В наше время, в расцвете сил, человек не пишет завещание без серьезной причины. Вы мучаетесь вопросом, почему завещание составлено в пользу Перовой, а меня интересует, почему завещание существует? Надеюсь, ясно? Завещание составлено двадцать седьмого августа, за пять дней до смерти. Не сочтите за труд, выясните, с кем встречался и вообще что делал Ветров в конце августа. Кто надоумил Ветрова написать завещание? Составьте план дополнительных мероприятий и действуйте. Вы свободны, Лев Иванович, — закончил Турилин, откинулся в кресле, подождал, пока Гуров выйдет, и повернулся к Орлову. — У меня к вам вопрос, Петр Николаевич.

Орлов поднял голову, приготовился: он не Лева, подобную нотацию молча не проглотит.

— Видите ли, — Турилин смущенно улыбнулся, — я скоро собираюсь в отпуск, на Байкал, там мой бывший начальник живет. Ну, — он развел руками, — Байкал, сами понимаете, а я в рыбной ловле полный профан, ничегошеньки не смыслю. А мне говорили, что вы ас в этом деле. Верно?

— Не ас, — растерянно ответил Орлов, — однако люблю с удочкой посидеть.

— Петр Николаевич, голубчик, просветите, неудобно приехать к бывшему начальнику и оказаться уж совсем дикарем.

Лева сидел в ванне и с остервенением мылся, словно хотел при помощи мыла и мочалки освободиться от презрения, которым его окатил Турилин. Ведь обидно в основном оттого, что все сказанное начальником Лева отлично знал, ничего нового не услышал. Знал, да не сделал, твердил он про себя, намыливая голову.

Если у Левы случались неприятности либо просто накатывала беспричинная хандра, он прибегал к проверенному приему — мылся, надевал белую рубашку, лучший костюм, любимый галстук. Ощущение физического обновления и праздничная одежда поднимали настроение.

Лева вылез из ванны, взглянул на запотевшее зеркало, написал на нем нелестный эпитет в свой адрес и поставил восклицательный знак. Полюбовавшись на дело рук своих, Лева протер зеркало и второй раз в день побрился. Надев свежую рубашку и «пасхальный» костюм, Лева несколько приободрился, но, пошарив по карманам, вновь впал в уныние. Почему-то он считал, что в этом костюме лежит двадцать пять рублей, но при самом тщательном обыске удалось обнаружить лишь четырнадцать. Значит, всего у него тридцать два, а до зарплаты еще две недели. Ситуация знакомая, складывающаяся из месяца в месяц.

За свой труд Лева получал деньги приличные. Каждое двадцатое число — этот день в управлении именовали днем чекиста — Лева, раздав долги, составлял железную смету и брал обязательство провести экономию. Бумажку со сметой Лева пришпиливал в кухне над столом, где она висела немым укором недели две, после чего Лева ее стыдливо снимал. Когда Лева жил дома с родителями, он давал ежемесячно домработнице Клаве, которая была в семье финдиректором, сто рублей и не знал забот. Порой, когда карманные деньги кончались, Лева обнаруживал в кармане пиджака трешку, а то и пятерку, Клава смотрела бесстрастно, на удивление Левы никак не реагировала. Сейчас он жил один, платил за квартиру, бегал в прачечную, никто ему в карманы денег не подкладывал, а обращаться за помощью к родителям даже в голову не приходило. Клава, узнав, какую зарплату он получает в Москве, сочла эти деньги «огромадными», и Лева с ней согласился.

Он пересчитал тридцать два рубля, затем пробежал пальцем по календарю, выяснил, что в двух неделях дней ровно четырнадцать, произвел несложное арифметическое действие и смирился.

Лева вышел из подъезда своего дома. На асфальтовой дорожке, по сторонам которой зеленел чахлый газончик, школьницы начертили известкой «классики», и подталкивая облупившимися на носках туфлями круглую баночку из-под крема для обуви, прыгали. Рита, длинноногая и тонкая, с сумкой через плечо, задумчиво смотрела на них и теребила свою пушистую косу. Увидев Леву, Рита перебросила косу за спину, отвернулась от девочек, подошла к Леве и степенно сказала:

— Здравствуй, Гуров.

— Привет, — ответил Лева.

Рита взглянула только и мгновенно отметила и отутюженный костюм, и тщательно выведенный на еще влажных волосах пробор.

— Тебе к метро?

— На троллейбус, — ответил Лева и взял девушку под руку.

Рита шагала с Левой в ногу, широко и свободно, пыталась тихонько напевать, и хотя была музыкальна, сейчас у нее не получалось ничего, она несколько раз сфальшивила и замолчала. Рита возвращалась из университета, после лекций оставалась на практические занятия по криминалистике, поэтому так и задержалась. Сегодня девушке удалось достать на несколько дней книгу «Личность преступника». Рита выпросила книгу по двум причинам: во-первых, интересно; во-вторых, представится возможность утереть Леве нос по некоторым теоретическим вопросам. На одной из лекций Рита пролистала главу «Социальная среда и формирование личности преступника», весь день размышляла о прочитанном, и увидев у дома играющих девочек, остановилась, приглядываясь к ним и пытаясь определить лидера этой маленькой группы. Тут появился Лева и своим отутюженным и причесанным видом выбил ее из колеи… Ясно, что он отправляется на вульгарное свидание!