Андрей Кивинов - Тревожная кнопка

К Бойкову из-за спины подкрался обеспокоенный Керим:

— Я так и не понял, друг… А кому теперь платить?

— Никому! — громко воскликнул освободитель. — Торгуй спокойно, добрый человек! Свобода, равенство, братство! Смахни слезу радости с глаз! Корми наш народ, приумножай богатство!

— Что, совсем никому? И санитарам?

— И санитарам! Посылай смело всех кровососов! Но сначала, — Николай Васильевич перешел на шепот. — Надо поехать с нами и кое-что подписать.

Разведчица решила вызвать Юлю на опорный. Визит в жилище может насторожить. Настоящие ленивые участковые предпочитают, чтобы граждане приходили к ним, а не они к гражданам. Позвонила на домашний, попросила подойти к семи вечера. Повод формальный — Юля судима, наблюдается, надо записать объяснение о том, где она трудится, как живет в быту, да и вообще — познакомиться поближе. Пообещала, что никакого насилия. Юля с неохотой, но согласилась.

На летучке Сычев донес до личного состава страшное известие. Отдел собственной безопасности с поличным задержал Никиту Сапрыкина за получение взятки от торговца арбузами. Азербайджанец написал заявление, что деньги вымогались регулярно, и общая сумма превысила сотню тысяч. И это только одна точка. Возбудили дело, Никиту задержали на двое суток, сделали обыск дома и в гараже. Дома нашли сейф с наличностью и бижутерией, в гараже «лендкрузер», оформленный на жену. И самое поганое — изъятый им кокаин. И где бы вы думали? В соседнем гараже! Оказалось, предусмотрительный Никита прикупил сразу два гаража. Один оформил на себя, другой на совершенно постороннего гражданина без определенного места жительства. То есть — бомжа. Между гаражами проделал тайный лаз в стене, замаскировав его календарем эротического содержания. Но Бойков, производивший обыск и увидевший красотку в бикини, не прошел мимо. Не удержался. Не смог. Снял, дабы повесить в мужском туалете отдела собственной безопасности. И тут обнаружил секретную дверцу. А в соседнем гараже, в половой нише, отыскал партию кокаина. Вот так человеческие пороки в очередной раз послужили правому делу. Хотя любовь к женщинам — разве это порок? Согласно действующему законодательству, порок — любовь к мужчине. У нас тут не Европа однополая.

Никита от кокаина пока отказывался. Мол, чей гараж, того и кокаин. Но это детские отговорки. Вменят.

А теперь разберутся и с руководством. Каков поп… Комплексная проверка и неполное служебное соответствие в лучшем случае.

Никто из присутствовавших на летучке не вскакивал с места, не кричал протестов и слов о беспределе, не звал на баррикады за невинного арестованного товарища. Каждый потихоньку примеривал ситуацию на себя, понимая, что на любого что-нибудь, да найдется. Поэтому лучше помолчать.

Светочке казалось, что все косятся на нее, как на виновницу произошедшего. Ведь беда случилась после ее появления. Но ей это только казалось. Причина задержания Никиты лежала на поверхности. ОСБ не сомневался, что тот причастен к убийству Михалева, и для начала накопал на беднягу. И теперь, даже если Сапрыкин окажется ни при чем, отсидеть ему все равно придется. После чего искать место на стройках буржуазного хозяйства.

Но кошечки на Светочкиной душе подскрёбывали. Да, она выполняет свою работу, она не должна переживать и испытывать какие-то там угрызения. Она делала подобное неоднократно. Правда, с маленькой разницей. Она не делала это с хорошо знакомым человеком. Который относился к ней не то чтобы по-братски, но точно не равнодушно. Искренне помогал и наставлял на путь. И кстати, ни разу не подсказывал, как извлекать материальную выгоду из служебного положения. Возможно понимая, что он — в этом плане человек конченый, но она не должна идти по его следам. И это, при всех его грехах, ей импонировало.

А она его предала. Как ни оправдывайся, а предала. И рано или поздно об этом все узнают. Копейкин, кстати, уже знает.

Очень поганые ощущения. Словно сидишь в мокрой одежде в театральной ложе. И мокрая она не от воды.

Юля не опоздала. Сегодня она пришла в просторном сарафане, прикрыв плечи легким шарфом, скрывающим недостатки сколиозной фигуры. Светочка записала формальное объяснение, узнав, что Юля нигде не трудится, предпочитая жить на средства сожителя.

— А кто у нас сожитель?

— Так… Крутится, где чего найдет.

После чего перешла к основной части. Никита в изоляторе, можно не волноваться. Седых с Машковым ушли по своим делам.

— А скажи, пожалуйста, если не секрет… Зачем тебе был нужен Никита? Кстати, его задержал ОСБ.

Юля поморщила лобик, намотала на пальчик прядку рыжих волос и возмущенно переспросила:

— Как задержал? А кто мне теперь долг отдаст?!

— Какой долг?

— Ну как какой?! Он попросил меня съездить в Зареченск, прийти в эту… Детскую инспекцию. Узнать, работала ли там какая-то Света…

Юля, словно что-то вспомнив, посмотрела на «шапку» объяснения, где были написаны данные Светочки.

— Ой… Точно… Родионова. Так он про вас, выходит, просил узнать?.. Ой, извините…

— Ничего. Он объяснял, зачем это нужно?

— Нет… Нужно, и все. Обещал лекарство… Я съездила, пробила. А он продинамил. Кто мне теперь отдаст?

— Да вы совсем рехнулись? Ты соображаешь, что несешь? Еще б у министра внутренних дел кокаин попросила!

— Не, он обещал? Обещал! Пусть хоть из тюрьмы передает. Меня не волнует, за базар отвечать надо.

Света развела руки, не зная, как комментировать услышанное.

— А скажи, пожалуйста, почему он именно тебя отправил?

Юля потупилась, как юная пионерка, отдавшая интуристам галстук за две сигареты «Мальборо».

— Ну… Это… Он меня подкармливал… Не едой, конечно.

— И за какие заслуги?

— Ну… Так… — Юля склонила голову еще ниже, словно разоблаченный предатель.

— Информация? — подсказала Светочка, деликатно не используя более подходящее слово «стук».

— Вроде того.

Теперь понятно, почему ее не было в книге подучетников. Никита своих агентов нигде не светил. Поэтому и отреагировал спокойно, узнав, что она его разыскивала.

— Ладно, иди.

— Ну вы ему там передайте… Насчет долга.

И снова разговор проходил при закрытых дверях. Но теперь ничего не ломалось. Дверь закрыл дежурный по изолятору временного содержания, оставив задержанного Никиту и его гонителя Бойкова наедине. Третьей была мелодия, влетавшая с улицы через маленькое окошечко кабинета для допросов. «Свет уходящего солнца…»

— Да не предлагал мне Серега ни хрена! Какой еще хлеб?! — возмущался Никита, морщась от боли в животе. Проглоченные купюры никак не хотели перевариваться.

— Седых слышал разговор. Из сортира.

— Да что он там слышать мог?! Его и на опорном не было! Ерунда какая-то…