Джозефина Белл - Всевидящее око

Так что, когда Дэвид Уинтринхэм попросил адвоката о встрече по поводу этого дела, Парнингтон с готовностью согласился.

— Я не являюсь для вас новым свидетелем, — сразу объяснил ему Дэвид. — По крайнем мере, я так надеюсь. Но мне это дело вовсе не кажется бесспорным.

— Я тоже так считаю, — мрачно согласился Лайонел. — Это все, что вы хотели мне сообщить?

— Конечно, нет. Я поддерживаю отношения с суперинтендантом Митчелом, и он рассказал мне о том, как Льюис объясняет появление у него золотого портсигара. Он отметает его слова как пустую ложь. Но я в этом не уверен. Как сам Льюис объяснил вам все это?

— А что рассказал Митчел? — осторожно поинтересовался адвокат. — Если вы не возражаете, начнем именно с этого.

— Берт утверждает, что нашел его в коридоре галереи.

— Это все, что он сказал?

— Приблизительно. Но он упорно стоит на своем.

— Хорошо, пусть будет так. Его объяснение еще глупее, чем это. Он утверждает, что нашел его и пытался отдать кому-то из служителей галереи, но портсигар у него не взяли!

— Он описал этого человека?

— Это была женщина. Он не может или не хочет дать ее описание и содержание их разговора. Его воображение не столь красочно, как обычно, особенно после того, как над ним повисло обвинение в убийстве.

— Воображение может здесь оказаться ни при чем. Я думаю, что он сказал правду.

Мистер Парнингтон недвусмысленно высказал свое удивление и недоверие, но когда Уинтринхэм обрисовал ход своего расследования, тот стал относится к этой идее серьезнее.

— Я полагаю, суперинтенданту Митчелу известно о ваших действиях? — спросил он.

— В общих чертах. Но он считает, что я напрасно трачу время, хотя и не возражает против моих занятий.

— Понятно. Насколько я могу судить, вы пытаетесь найти человека, у которого были бы веские основания для убийства, не так ли?

— Именно. Я не думаю, что они были у Льюиса.

— Наши мнения совпадают. Моя защита строится на этом основании, — он печально улыбнулся. — Чертовски мало фактов, не за что зацепиться.

Дэвид задумался.

— Если бы только Льюис не был таким тупым балаболом, — наконец сказал он. — Во всех отношениях безнадежная личность. Вор-рецидивист, трус и лжец, который сам не может сказать, когда он лжет, а когда говорит правду. Нет никакой надежды вытянуть из нею что-нибудь полезное. Но мне нужны подробности. Нужно до мельчайших подробностей восстановить все, что относится к этому золотому портсигару. Если ему в коридоре встретилась женщина, то она вряд ли работала в галерее. Это нам точно известно. Это была одна из посетительниц.

— Льюис говорил со своей женой, — заметил Парнингтон. — Она рассказала об этом мне, а не полиции. Им она сообщила, что ей ничего не известно о намерениях Берта. Но в тот вечер он рассказал ей все. Жена подтверждает его показания. Конечно, она могла сделать это после того, как узнала, в чем его обвиняют.

— Возможно, мне стоит самому повидаться с ней, — предположил Уинтринхэм.

Лайонел Парнингтон согласился с ним.

Миссис Льюис с готовностью согласилась поговорить с Дэвидом. Она была готова ухватиться за любую предложенную ей помощь, чтобы выбраться из этого ужасного положения. Годами ей приходилось воздвигать барьеры между своей семьей и преступной жизнью своего мужа. Он так редко появлялся дома, что соседи его едва знали. Она заставила их признать свою респектабельность. Друзья с готовностью поддерживали ее. Она гордилась тем, что дети принадлежали ее миру и были далеки от Берта. А теперь вся эта хрупкая конструкция рухнула. Об этом позаботились газетчики. Их сенсационные, далекие от истинных описания ее личной жизни, борьбы, опасений и успехов принесли больше вреда, чем любое за последние пятнадцать лет преступление, совершенное Бертом.

— Раструбили об этом на всю округу, разве не так?

— Наживаются на чужой беде.

— Но они выставили вас в неприглядном свете.

У миссис Льюис не было никакого желания предпринимать какие-либо действия против тех, кто от ее имени написал столько фальши и измышлений ради забавы читающей публики. Ей пришлось смириться с этим. Эта невыносимая тяжесть сломила ее.

Перед Дэвидом была покорная женщина с изможденным лицом, которую вряд ли теперь мог узнать суперинтендант Митчел. Она сидела в опрятной гостиной, теребила в руках край своего халата и время от времени доставала из кармана носовой платок, чтобы утереть струившиеся по лицу слезы.

— Я не считаю, что ваш муж виноват в этом убийстве, — твердо заявил Дэвид, — но он наверняка обнаружил тело и обокрал его.

— Только не этот золотой портсигар, — сразу выпалила женщина. — Богом клянусь, только не эта вещь!

— Как вы можете это доказать? В официальном заявлении, подписанном вами, говорится, что вы о нем ничего не знали.

— Я сказала им, что не знала, как он оказался в постели моей дочери, — запротестовала миссис Льюис. — Это все, что их интересовало. Я же не знала, что он подложил его туда! В самом деле мне казалось, он забрал его с собой. Клянусь в этом.

— Но вы рассказали мистеру Парнингтону, как он оказался у Берта.

— Это правда. Муж сказал, что ему повезло, вот только на нем были инициалы, и он боялся, что не сможет его продать.

— Продолжайте.

— По его словам он нашел эту штуку на полу, когда был на работе. Уверяю вас, мне о его работе ничего не было известно. Он вообще не говорил на эту тему. Берт сказал, что она там лежала. Тогда он поднял ее и отдал даме, которая ее уронила.

— Так она уронила ее в самок деле?

— Он так сказал. Но она отказалась взять. Берт решил, что у нее не все дома.

— И это все? — Под воздействием доверительной беседы и хорошего обращения миссис Льюис вернулась к своим прежним манерам выражать свои мысли.

— А что вы хотите? Она не взяла эту вещь, значит, отдала ему.

— В этих обстоятельствах еще глупее было оставлять ее у себя. Вы же знаете, что сначала в полиции он все отрицал. Потом рассказал эту историю. Правда, там он назвал ее сотрудницей галереи.

— Мне об этом ничего не известно, — она подозрительно посмотрела на гостя. — Похоже, что вам слишком много известно. На чьей вы стороне, мистер, Берта или полиции?

— Я на вашей стороне, миссис Льюис.

У нее на лице снова выступили слезы, и Уинтринхэм почувствовал, что больше ничего от нее не добьется. Ему было любопытно, как эта женщина на самом деле относится к своему непутевому мужу, почему она пускала его в свой дом. Ей многое пришлось вынести в этой жизни. Возможно, это была одна из тех женщин, которые не мыслят своей жизни без конфликтов. Может, ее устраивала эта двойная жизнь или она даже тайно участвовала в темных делах своего мужа. Скорее всего, у нее были смутные представления о морали и поведении. Она просто плыла по течению, пока не встречала препятствие того или иного рода на своем пути. Однако на этот раз последствия могли быть ужасающими. Это было абсолютно ясно.