Алексей Макеев - Руки вверх, генерал!

Гуров неодобрительно поморщился.

– Ты порой слишком перебарщиваешь в выражениях, – заметил он. – Слово "художества" здесь абсолютно неуместно, по-моему. Но предположение не лишено оснований. Госпиталь – это реально. Так или иначе, но я уже предчувствую, что скоро нам предстоит серьезно столкнуться со всеми этими военными штучками – усиленной охраной, пропускной системой, корпоративной солидарностью и прочая, и прочая, и прочая…

– Ну, положим, вечерком мы все-таки можем наведаться к генералу домой, – сказал Крячко. – Заглянуть, так сказать, на огонек…

– И что мы ему скажем? – спросил Гуров. – Добрый вечер, генерал, простите за беспокойство, но у нас для вас маленькая неприятность… Так, что ли?

– Но ведь все равно ему нужно об этом как-то сообщить, – проговорил Крячко.

– Я предпочел бы, чтобы это произошло официальным порядком, – сказал Гуров. – Лучше всего, если бы Репина пригласили к нам в главк. И разговор вел бы сам Петр Николаевич, а мы с тобой только присутствовали. Генералитет – это слишком тонкая материя, Стас!

– Не узнаю я тебя, Лева! – с разочарованием произнес Крячко. – Где твой прославленный нюх, где азарт? А если этот генерал не так прост? Если это он решил избавиться от опостылевшей супруги? А теперь привел замысел в действие и тихо радуется? Вот самое время застать его врасплох – в глаза ему посмотреть! А при Петре, да в официальном порядке, как ты ему в глаза заглянешь? Не получится, Лева!

– Ты прав, – сказал Гуров. – Но у каждой медали две стороны. Репин может подать протест в прокуратуру на наши самодеятельные действия, надавить на доступные ему рычаги, и нас с тобой даже близко не подпустят к этому делу. Так мы никогда и не узнаем, чего хотела от меня эта бедная женщина. Никак не могу забыть своего тогдашнего гонора. Ну чего мне стоило плюнуть на осторожность и встретиться с ней?.. В жизни не знаешь, где найдешь, а где потеряешь!

– Ты, похоже, окончательно уверил себя, что в морге лежит именно та женщина, – осторожно сказал Крячко, испытующе глядя на Гурова.

– А ты будто в этом не уверен! – возмущенно парировал Гуров. – Да я голову даю на отсечение, что ты сразу ее узнал, – просто пытаешься замазать мне глаза…

– Ну, может быть, и узнал, – вяло сказал Крячко. – А может, и не узнал. Ночью все кошки серы… Давай разберемся сначала, а потом волосы на себе будем драть, согласен?

– Согласен я или не согласен – какое это имеет значение? – невесело сказал Гуров. – Ничего уже не исправишь. Только и остается, что разбираться!

Адъютант генерала Репина – подполковник Томилин оказался довольно молодым, энергичным человеком, с прекрасной выправкой, в безукоризненно пошитом мундире. Держался он с большим достоинством, но старался оставаться на втором плане. Владел собой он исключительно, и, когда служащий морга выкатил перед ним из морозильника дышащее холодом тело Преображенской, на лице подполковника не дрогнула ни одна жилка.

Он внимательно и печально всмотрелся в лицо покойной, а потом поднял голову и сказал ровным голосом:

– Так точно. Это супруга Олега Викторовича – Виктория Николаевна. – Больше он ничего не сказал и, посчитав свою миссию выполненной, отступил на шаг и застыл, будто ожидая команды.

Слава богу, что хоть не по стойке "смирно", подумал Гуров. Он уважал дисциплину, но такая вышколенность в штабном офицере, нисколько не соответствующая моменту, казалась ему чрезмерной.

Правда, при опознании, кроме судебного врача Волохина, следователя Мышкина и оперативников, присутствовал также и генерал Орлов – в полной форме, при орденских колодках. Возможно, пиетет к генеральским погонам просто стал второй натурой адъютанта.

Томилин появился в главке после того, как Орлову с помощью знакомого из Министерства обороны удалось связаться со штабом сухопутных войск, в котором, как выяснилось, служил генерал-майор Репин. Сам генерал не мог принять участие в опознании по очень простой причине – он находился в служебной командировке.

Впрочем, обо всем этом Гурову пришлось догадываться по полунамекам и обрывкам каких-то фраз. Орлов не спешил ничего объяснять, а подполковник Томилин, несмотря на свое присутствие, умудрялся быть незаметным, как тень, и тем более не вступал в разговоры.

Гуров был даже отчасти удивлен, что их вместе с Крячко пригласили на опознание. Впрочем, не пригласить было бы неудобно – все-таки личность убитой удалось выяснить им, а не кому-то еще. Однако обстоятельства, похоже, складывались таким образом, что на этом их участие в деле заканчивалось – по крайней мере, на ближайшее время. Следователь Мышкин недвусмысленно дал понять, что забирает генеральского адъютанта в свое полное распоряжение, и Гурову с Крячко совершенно не о чем здесь беспокоиться.

Орлов, кажется, вполне разделял это мнение. Коротко переговорив о чем-то с Мышкиным и Томилиным, он вознамерился тут же уйти, чем неприятно удивил Гурова. Однако чуть позже он удивился еще больше, потому что Орлов вдруг задержался на пороге и повелительно махнул им с Крячко рукой.

Они вышли втроем на залитый асфальтом двор. Сквозь старые липы прямо в глаза било утреннее солнце. Орлов направился прямо к своему автомобилю.

– Возвращайтесь в главк, – бросил он на ходу.

– А как же наш разговор? – спросил Гуров. – Теперь-то ты убедился, что мы со Стасом…

– Вы со Стасом! – передразнил Орлов. – Знали бы вы, каких трудов мне стоило убедить вояк, что я не шучу! В каком-то смысле я должен благодарить бога, что убитая оказалась именно той, кем оказалась! Такое впечатление, что в штабах вообще отрицают такое явление, как смерть. Только когда я сослался на свои связи в Министерстве обороны…

– Однако же кого-то они прислали, – заметил Гуров. – И этот человек опознал Преображенскую…

– Репину, полковник, Репину! – проворчал Орлов. – Ну и что – опознал? Честь вам и хвала, что так быстро раскрутили этот момент. Пусть теперь Мышкин с этим хлыщом разбирается. А мы с вами посмотрим, что он нароет, да дождемся возвращения самого генерала Репина…

– А где он сейчас? – встрял Крячко.

– Где-то на Урале, уехал проверять какую-то часть, – объяснил Орлов. – В общем, я уже опаздываю! Договорим на месте – где-нибудь после обеда… – Он сел в машину и сказал водителю: – Трогай!

– Ну и? – озадаченно произнес Крячко, глядя вслед генеральской "Волге". – С чувством, как говорится, глубокого удовлетворения расходимся?

– Подождем немного, – сказал Гуров. – Сейчас остальные выйдут. Ты отвлеки Мышкина чем-нибудь, а я задам господину адъютанту один вопрос.

– Не он ли убийца? – хохотнул Крячко.

Гуров смерил его тяжелым взглядом и сказал: