Алексей Макеев - Руки вверх, генерал!

– Может, подождем еще? – спросил Крячко. – Вдруг Толубеев объявится, а мы в дом полезем? И начнется сказка про белого бычка…

– Не появится он, – сказал Гуров. – Трофимыч – мужик отчаянный. Наверняка он уже там. Запросто на пулю нарваться может.

– Пуля – дура, – со вздохом подтвердил Крячко. – Значит, пошли.

– Давай, ты первый! – кивнул Гуров. – Я тебя прикрою.

Крячко метнулся вперед и, прячась за кустами, побежал к дому под красной крышей. Гуров, выйдя из-за забора, пристально наблюдал за окнами. Он обратил внимание, что стекло на втором этаже было разбито вдребезги, а рама распахнута. Остальные окна были заперты, и за ними не прослеживалось никакого движения.

Крячко в отдалении пересек тропинку и стал пробираться вдоль сетчатой ограды, выбирая место поудобнее. Гуров глубоко вдохнул и побежал.

Ему нужно было преодолеть не более двадцати метров, но это расстояние показалось ему бесконечным. Каждую секунду он ждал выстрела и почти физически ощущал, как пуля врезается в его плоть.

И выстрел прозвучал. Где-то внутри дома глухо грохнуло, а после некоторой паузы трижды звонко огрызнулся "макаров".

Гуров одним махом перелетел через ограду и спрыгнул во двор. С противоположной стороны мчался, топча грядки, Крячко. Гуров махнул ему рукой. Поняв его с полуслова, Крячко забежал за угол дома. Тут же оттуда донесся треск ломаемой рамы. Стас отвлекал внимание на себя.

Гуров с разгону взбежал на крыльцо и ударом плеча высадил дверь. Он оказался в маленькой пустой прихожей. Здесь было две двери. За одной из них еще раздавался треск ломаемого дерева – это Крячко развлекался там от души. И почти сразу за тонкой стеной опять грохнул выстрел. Стало ясно, что развлечения кончились.

Гуров ударом ноги распахнул очередную дверь и повел перед собой дулом пистолета. Перед ним была комната, оклеенная недорогими обоями. В комнате стояли тахта и старый телевизор на подставке. Пол был усыпан битым стеклом и щепой от вывороченной рамы. Слева наверх уходила деревянная лестница с перилами.

В комнате никого не было, и Гуров понял, что стрелок находится где-то наверху. Он прислушался, а потом заорал:

– Сопротивление бесполезно! Дом окружен! Бросай оружие и выходи!

В ответ по ступеням лестницы загрохотали каблуки, наверху на секунду мелькнула чья-то тень, и хлестко выпалил карабин. Теперь у Гурова не было никаких сомнений – неизвестный использовал именно карабин.

Пуля врезалась в деревянный порог у самых его ног. Гуров, прижимаясь спиной к стене и внимательно следя за лестницей, выдвинулся вперед и выстрелил вверх – не столько надеясь попасть, сколько желая дать знать товарищам, что он в порядке.

Его решительность была тут же наказана. Не заботясь о безопасности, преступник скатился по ступеням до середины лестницы и, встав на одно колено, принялся с остервенением жать на спусковой крючок.

Гуров едва успел ретироваться в прихожую. В ушах у него стоял звон от пальбы. В воздухе плавала пыль и кружились какие-то перья. Одна из пуль попала в дверную петлю, и дверь теперь не закрывалась.

Наверху опять раздался топот – преступник, разрядив обойму, помчался наверх – видимо, менять магазин. Пока Гуров раздумывал, что предпринять, в окне напротив появилась озабоченная физиономия Крячко. Подтянувшись на руках, он перебросил свое тело через подоконник и очутился в комнате. Через секунду он уже стоял рядом с Гуровым.

– Ну и что? Как будем выкуривать поганца? – спросил он хрипловатым шепотом.

– Во-первых, где Толубеев? – спросил Гуров.

– Кажется, он в той комнате – у тебя за спиной, – сказал Крячко. – Во всяком случае, я видел, как этот гад оттуда выбегал. А перед этим стрельба была.

– Следи за лестницей, – распорядился Гуров и бросился в соседнюю комнату.

Его глазам открылось ужасное зрелище. В углу комнаты на залитом кровью полу сидел Толубеев. В одной руке он сжимал пистолет, а другой держался за простреленный живот. На лице его не осталось и следа обычного румянца. Однако, увидев Гурова, он даже попытался улыбнуться.

– Вот… нарвался… – виновато прошептал он.

– Ты не волнуйся! – строго сказал Гуров, опускаясь рядом с ним на колени. – Все будет в порядке. Сейчас вынесем тебя – и в больницу. Ты, главное, не волнуйся и не разговаривай…

– Не даст он… Вынести не даст… – пробормотал Толубеев. – Перестреляет всех как кур…

– Не перестреляет! – сказал Гуров и встал. – Я из него душу выну! Ты потерпи немного, Трофимыч!..

Он вышел из комнаты и в ответ на вопросительный взгляд Крячко сказал:

– Плохо дело! Трофимыча подстрелили. В больницу надо – срочно… Как хочешь, а тянуть дальше некуда.

– А я о чем? – отозвался Крячко. – Пойти наверх и набить ему морду!

– Мы вот что сделаем, – сказал Гуров. – Во дворе я вроде лестницу видел. Ее только поближе к окошку передвинуть. Ребята меня с улицы прикроют, а ты тут второй этаж держи. – И, не дожидаясь ответа, он выскочил на крыльцо.

У Гурова были сомнения, сумеют ли правильно сориентироваться Астафьев с Дубининым, но не было уже ни времени, ни возможности что-то изменить.

Чтобы добраться до переносной лестницы, нужно было зайти за угол дома. Гуров попытался это сделать, прижимаясь вплотную к стене и внимательно прислушиваясь к тому, что творится наверху.

Его маневр не остался незамеченным. Над головой у Гурова послышался шум. Клацнул затвор. Гуров, уже ни о чем не заботясь, рванул к углу дома. Сзади грохнул выстрел, и пуля впилась в сочную землю. Но она запоздала – Гуров уже был в безопасности.

Лестница была совсем рядом. Гуров подхватил ее и переставил под окно второго этажа. Вряд ли это удалось сделать бесшумно – наверняка человек наверху успел понять, что к чему. Но размышлять над этим Гурову не хотелось. Сжимая в правой руке пистолет, он принялся подниматься.

Вот тут-то и выяснилось, что ребята из группы Толубеева не сплоховали. Выскочив на тропинку перед калиткой, они принялись обстреливать второй этаж, не давая преступнику расслабиться. К тому же знакомый звук "Макарова" донесся и из глубины дома – видимо, Крячко тоже включился в работу.

Гуров слышал, как осажденный преступник мечется наверху, стреляя в ответ. Подсознательно Гуров считал выстрелы, и, когда он поднялся к самому окну, ему показалось, что у бандита опять кончился магазин. Лучшего момента было не придумать. Гуров выбил стекло, наугад выстрелил в смутно темнеющий силуэт и, выворотив раму, ввалился в комнату.

Противник стоял на коленях в трех шагах от него и передергивал затвор карабина.

У Гурова была в запасе секунда, и ее как раз хватило на то, чтобы поднять пистолет и выстрелить. Расстояние было столь небольшим, что не промахнулся бы и ребенок. Пуля попала бандиту в правое плечо, прежде чем он успел положить палец на спусковой крючок.