Джеймс Эллрой - Черная Орхидея

Местные стали приближаться с большей осторожностью, опустив свои пушки. Я начал заталкивать женщину в телефонную будку, нашептывая ей в ухо: «Завопишь, и ты — труп, завопишь, и ты — труп». Оказавшись в будке, я прижал ее к стене коленкой и отпустил свою руку; она тихо застонала. Чтобы ее стоны оставались такими же тихими, я приставил револьвер к ее рту. Свободной рукой схватил трубку, прижал к уху, бросил в прорезь монетку и набрал "О". Васкес к этому времени уже подошел к будке и стоял прямо передо мной побагровевший и пахнущий дешевым американским одеколоном. Оператор на другом конце спросил по-испански:

— Кё?

Я выпалил:

— Хабла инглез?

— Да, сэр.

Зажав трубку между плечом и подбородком, я побросал в прорезь все свои монетки; мой револьвер по-прежнему оставался у лица женщины. Когда все мои песо провалились в автомат, я сказал:

— Федеральное бюро расследований. Офис в Сан-Диего. Срочно.

Оператор пробормотала:

— Да, сэр.

Я услышал, как она соединяет. Женщина в будке от страха стала стучать зубами. Васкес попробовал меня подкупить:

— Бланчард был очень богат, мой друг. Мы можем найти его деньги. Ты сможешь жить здесь безбедно. Ты...

— ФБР, специальный агент Райс.

Я бросил на Васкеса испепеляющий взгляд.

— Это сержант Дуайт Блайкерт, полицейское управление Лос-Анджелеса. Я сейчас в Энсинаде. У меня проблемы с местными полицейскими. Они собираются убить меня ни за что, и я надеюсь, вы сможете отговорить капитана Васкеса от подобной затеи.

— Какого...

— Сэр, я действительно полицейский из Лос-Анджелеса, и надо, чтобы вы как можно быстрей поговорили с этим мексиканцем.

— Лапшу мне вздумал вешать, сынок?

— Черт побери, вам нужны доказательства? Я работал в Отделе по раскрытию убийств вместе с Рассом Миллардом и Гарри Сирзом. Я работал в Отделе судебных приставов при окружной прокуратуре. Я работал...

— Дай мне этого типа, сынок.

Я передал трубку Васкесу. Тот взял ее и наставил свой автомат на меня; я держал свой пистолет направленным на женщину. Время шло, противостояние продолжалось, босс местных легавых, слушая фэбээровца, становился все бледнее и бледнее. Наконец он повесил трубку и опустил автомат.

— Иди домой, шутник. Убирайся из моего города и из моей страны.

Положив в кобуру револьвер, я выбрался из телефонной будки, женщина при этом начала визжать. Васкес дал знак своим людям, чтобы меня пропустили. Я запрыгнул в машину и дал газу. Я мчался как угорелый и, только въехав на американскую территорию, вспомнил о пределах допустимой скорости — и это случилось тогда, когда не стало Ли.

Над Голливудскими холмами занимался рассвет, когда я постучал в дверь Кэй. Дрожа от холода, я стоял на крыльце. Над головой собрались грозовые тучи, сквозь которые проглядывали слабые лучи солнца — глаза бы мои на них не глядели. Внутри послышались звуки открываемых задвижек и мое имя. После чего появился второй, оставшийся участник триады Бланчард / Блайкерт / Лейк, со словами:

— И все такое прочее.

Это была эпитафия, которую я не хотел слышать. Внутри я поразился необычному порядку в гостиной.

— Ли погиб? — спросила Кэй.

Впервые сев в его любимое кресло, я ответил:

— Местные легавые, или какая-то мексиканка, или ее друзья убили его. О, крошка, я...

Назвав ее «крошкой», я вздрогнул. Потому что так обращался к ней Ли. Я посмотрел на освещенную полоской света Кэй, стоящую возле двери.

— Он нанял местных, чтобы замочить Де Витта, но это еще ничего не значит. Нам нужно, чтобы этим делом занялся Расс Миллард и несколько честных мексиканских полицейских.

Заметив на столе телефон, я замолчал и начал набирать домашний номер падре. Кэй остановила меня.

— Нет. Сначала я хочу с тобой поговорить.

Я пересел из кресла на кровать; Кэй присела рядом.

— Если ты сейчас начнешь рубить с плеча — только ему навредишь. И тогда я понял, что она ожидала подобного развития событий; именно тогда я понял, что она знала гораздо больше меня. — Мертвым уже ничем нельзя навредить.

— О, еще как можно, крошка.

— Не называй меня так! Это его обращение. — Кэй пододвинулась ближе и коснулась моей щеки. — Ты можешь навредить ему и нам.

Я отстранился от ее ласк.

— Объясни как, крошка.

Кэй поправила поясок на платье и холодно на меня посмотрела.

— Я познакомилась с Ли не на процессе Де Витта, — начала она, — а до этого. Мы подружились, и я ему соврала про мое место жительства, я не хотела, чтобы он знал про Бобби. Но он сам об этом узнал, и тогда я рассказала, насколько мне было там плохо, и Ли сказал, что у него сейчас появилось хорошенькое дельце, но не стал рассказывать подробности, затем Бобби арестовали за ограбление банка, и все полетело кувырком.

Ограбление спланировал Ли. Еще трое ему помогали. Отдав все деньги, которые он заработал на ринге, он выкупил свой контракт у Бена Сигела. Во время налета на банк двоих убили, один убежал в Канаду, а четвертым был Ли. Он то и подставил Бобби за его отношение ко мне. Бобби не знал, что мы с Ли встречаемся, и мы представили дело таким образом, как будто встретились друг с другом только на суде. Бобби знал, что его подставил кто-то из полицейских, но не подозревал в этом Ли.

Ли хотел дать мне дом, и он мне его дал. Со своей долей награбленного он был очень осторожен, и, чтобы начальство не заподозрило его в жизни не по средствам, совершая какую-нибудь крупную покупку, он всякий раз говорил, что она сделана на деньги, которые он скопил, выступая на ринге, или выиграл на тотализаторе. Он повредил своей карьере, став жить с женщиной, хотя мы и не жили с ним в общепринятом смысле слова. Это была своего рода сказка, которая закончилась осенью прошлого года, сразу после того, как вы с Ли стали напарниками.

Я потянулся к ней, потрясенный историей о самом дерзком полицейском-воре в истории.

— Я знал, что он способен на многое.

Кэй отодвинулась от меня.

— Дай закончить, прежде чем ты ударишься в сентиментальность. Когда Ли узнал о раннем освобождении Бобби, он пошел к Бену Сигелу и попытался уговорить того убить Де Витта. Он боялся, что Бобби станет болтать обо мне и испоганит нашу сказку неприятными подробностями, касающимися твоей покорной слуги. Сигел отказался, а я сказала Ли, что освобождение Бобби ничего не значит, что есть только мы втроем и правда не может нам повредить. Потом, прямо перед Новым годом, объявился третий участник ограбления. Зная, что Бобби Де Витта досрочно освобождают, он стал шантажировать Ли, поставив условие: если Ли не заплатит ему десять тысяч долларов, он расскажет Бобби, что это Ли организовал ограбление, а потом его подставил.

Последним сроком оплаты шантажист поставил дату освобождения Бобби.