Андрей Константинов - Реализация

– Есть, на прогулку не водить!

– А, тут полосатый! Вот кто чифирь заварил! Не можешь без движений?! Встать! – наткнулся на ветерана проницательный капитан.

– Стар я уже, чтобы подпрыгивать-то.

– Фамилия?!

– Сам знаешь. У тебя в закромах таких как я не густо.

– С вещами на выход!

– Командир, что ты, ей-богу?! – развернулся Юнгеров.

– Неужто на свободу выкинешь? – добавил дядя Миша.

– А чичас узнаете!

Капитан Ерохин «вынес икону из красного угла», прихватив заодно и Юнгерова.

Капитан Ерохин довел их до подвальных карцеров и дал указание принять без постановления на водворение в ШИЗО: «Потом закон соблюдем».

– Начальник, за тобой ранее такого не водилось, – вздохнул Моисей Наумович.

– Достали! То – на, зятек, когда сможешь – отдашь. То – гони долг немедля. Вас, блатных, не поймешь!

– Чего-то я старею, – непонимающе почесал в затылке Чернокнижник.

В камере изолятора находился еще один «буйный» лишенец. Скучал. Посему подпрыгнул от появления попутчиков. Беседы ночные – полетят деньки! Моисей Наумович на себя серчал и к разговорам пустым был не расположен.

После короткого сухого знакомства, паренек попросил совета у ветерана о…

– Э-э-э-э, без меня. Я уже насоветовался. Спасибо, по хребтине дубиной не получил.

Паренек настырно развернул маляву, пришедшую в карцер от баландера. [37] Раздатчик пищи.

Текст гласил ровными печатными буквами:

КАТОРЖАНЕ В ИЗОЛЯТОР ПРИБЫЛ ВОР –

АЛИК АЛАПАЕВСКИЙ.

Он везет общак в строгие лагеря.

И просит душевно собрать грев

на благо воровское!!!

Маляву переписывайте

и распространяйте по хатам

да хранит бог удачу блатную.

Моисей Наумович аж застыл от подобного хамства: «тоже мне Ульянов-старший!»

– Эх, я бы послал, но у меня ничего нету. Даже переписать нечем, – развел руками сосед по наказанию.

Юнгеров, думавший как обустроиться на бетоне и не заработать радикулит, заржал, но спохватился, так как подумал, что обидел ветерана.

– А ты отдери кусок кожи, да кровушкой ворам и подпиши! – заерничал бывалый Чернокнижник.

– Это слишком, – нахмурился паренек.

– Ну, страдать, так страдать!

– Не мной закон прописан.

– Тогда шнурки от кед загони Алику, как его, Гомельскому.

– Шнурки?

– Угу. Будет на чем повеситься, когда выверты его до воров дойдут. Или ты думаешь, он всю жисть по изоляторам трястись будет?

– У тебя опыт, конечно…

– Раз, конечно, – тогда давай сюда маляву. Не кручинься. Разрулим.

Моисей Наумович забрался на дальняк [38] Туалет. . Отсидел, кряхтя, минуток десять и с младенческой улыбкой употребил воровскую маляву по назначению.

Эта метафора, с таким мастерством и назидательностью показанная миру, укрепила Юнгерова в его правде.

Они с Чернокнижником еще долго разговаривали за все. Юнгеров учился у святых и мудрых тому миру.

Закон – он ведь писан для тех, кто не знает, как устроена жизнь.

Эта история случилась с Егором тогда, когда его роман с Зоей был в самом разгаре. Странно, что парень умудрялся еще и работать.

В ДЕЖУРНУЮ ЧАСТЬ РУВД ЛЕГКИЕ ТЕЛЕСНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ

29.08.00, В 16 О\М ПОСТУПИЛА ТЕЛЕФОНОГРАММА № 2587 ИЗ ПОКРОВСКОЙ БОЛЬНИЦЫ ОТ ТОМ, ЧТО 29.08.00, В 12-20 В ПРИЕМНЫЙ ПОКОЙ ОБРАТИЛАСЬ ГР-КА СОЙКИНА НАДЕЖДА НИКОЛАЕВНА 38 ЛЕТ, ПРОЖ.15 ЛИНИЯ, 40-12.

СО СЛОВ: 29.08.00, В 11-40 ПО МЕСТУ ЖИТЕЛЬСТВА МУЖ УДАРИЛ НОГОЙ В ЖИВОТ.

ДИАГНОЗ: ТУПАЯ ТРАВМА ЖИВОТА. СОСТОЯНИЕ НЕ ОПАСНОЕ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ.

____________________ЖУИ-1412 ПО 16 О/М

29.08.00, В 12-50 С ЗАЯВЛЕНИЕМ В ДЕЖУРНУЮ ЧАСТЬ 16 О/М ОБРАТИЛАСЬ ГР-КА СОЙКИНА Н. Н., ПРОЖ.15 ЛИНИЯ 40-12 О ТОМ, ЧТО 29.08.00, В 12-20 ПО МЕСТУ ЖИТЕЛЬСТВА ЕЕ ИЗБИЛ МУЖ.

НА МЕСТО ВЫЕЗЖАЛ УЧАСТКОВЫЙ ТИМОХИН.

____________________КП-239 ПО 16 О/М

ДЕЖУРНЫЙ КОЧВУСОВ ПРД ДОЛГОВ

Участковый Тимохин корпел над постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела. Четвертый раз гражданка Сойкина снимала побои в травмпункте и писала заявление на своего супруга. При этом в конце заявлений всегда недвусмысленно призывала:

«Прошу привлечь гражданина Сойкина А.Р. к уголовной ответственности».

Ситуация осложнялась тем, что через пару дней Надежда Сойкина вбегала в опорный пункт с причитаниями: «Андрей Геннадьевич, пощади! Не губи! Кормилец… чего не бывает… бес попутал… черт дернул…» Так как Тимохина уже трясло от ее жалоб на своего благоверного, продублированных в районную прокуратуру, а затем совсем иных интерпретаций происхождения синяков на лице, то он пробовал быть неприступным, циничным, бессердечным, грубым… Не помогало. Сойкина, проплакавшись, переходила в наступление и угрожала найти управу в приемной губернатора и в иных инстанциях. Далее она от слов переходила к буквам – так возникла переписка. И теперь Тимохина уносило вихрем входящих, спущенных сверху жалоб, заявлений, объяснений. Сойкину он боялся, как предсказуемое природное явление. Ее мужа он начал понимать.

Через невымытое в субботник окно на первом этаже Тимохин разглядел ситцевое платье, приближающееся через скверик. Посчитав, что это несется новая вводная по факту четвертого подряд материала об избиениях в быту, он вскочил из-за стола, шагнул к двери и провернул замок до отказа. Вскоре ручка двери резко вздрогнула. Попыток было несколько. Послышался стук, затем в дверь заколотили. При непонятном шебуршании Тимохин замер, прилипнув к двери спиной и раскинув руки. Сейчас с него можно было снимать немую фильму начала века, где замужнюю женщину мавр застает на квартире с любовником.

– Андрей Геннадьевич, откройте, пожалуйста! Я не по поводу мужа! – донеслось в замочную скважину.

Мерзкий для Тимохина голос стукался в прижатое к замку бедро. Он интуитивно глянул влево и вниз, понял, что заслоняет форменными брюками Сойкин обзор и прижался плотнее.

– Товарищ участковый, между прочим, приемные часы! У вас не частная лавочка! – пыталась прорваться скандалистка.

Неожиданно в ногу ткнулось что-то острое. Тимохин отскочил.

– Андрей Геннадьевич, я вас вижу!

Из крупной замочной скважины торчал кусок толстого белого провода. Тимохин в сердцах распахнул дверь и встал на пороге. Выражение его лица явно не предвещало профилактической беседы с гражданами.

– А я, между прочим, бандита вам поймала, – ничуть ни смутившись, заявила Сойкина вместо «здрасьте».

– Бандитами в Москве на Петровке занимаются, вы не по адресу.

– А погоны что ж нацепил-то тогда?

– Сии знаки отличия мне необходимы, чтобы выяснять, кто и сколько раз кого сковородкой на коммунальной кухне ухнул! А для точного выяснения траектории все той же сковородки необходимо доверие народа.

В этот момент в помещение втиснулся оперуполномоченный Якушев, он работал на этой земле пару месяцев, а Тимохин, соответственно, был участковым его территории. Помимо географического сходства, они были еще и одного возраста, а посему довольно быстро нашли друг друга. Так что в их делах и делишках не было «дембелей». Тех самых, которые постоянно помыкают.