Алексей Макеев - Убийство по расписанию

Вторник. 15 часов 51 минута

«Пежо» с трудом пробивался в интенсивном транспортном потоке. Из-за непрекращающегося снегопада пробки на дорогах стали появляться все чаще. Не спасали даже старательно работающие снегоочистительные машины. Гуров нервно постукивал пальцами по рулевому колесу. То, что он узнал от Аникеевой, всколыхнуло в нем гамму негативных эмоций. Полковник не мог избавиться от мыслей о новорожденных младенцах, участь которых так жестоко была предопределена руководителями фонда «Эдельвейс». И не без участия заведующей родильным отделением и старшей акушерки. У Гурова не было оснований не верить Аникеевой. Но то, что Завладская не знала о дальнейшей участи несчастных детей, нисколько не оправдывало ее поступка с намеренной подменой.

Гуров выбрался из пробки и решительно бросил «Пежо» вперед на предельной скорости, на какую его автомобиль был только способен. В этот момент в кармане пальто завибрировал мобильник, а уже секунду спустя вибрация сменилась негромкой мелодией. По звонку полковник определил, что его вызывает кто-то незнакомый. Мелодия не соответствовала ни номеру Крячко, ни номеру Орлова. С ними у Гурова сейчас не было времени на лишние, ни к чему не ведущие разговоры. Одной рукой полковник достал аппарат и взглянул на определитель. Так и есть. Незнакомый номер.

– Полковник Гуров! Кто это?

Абонент ответил не сразу. Гуров слышал его дыхание.

– Я слушаю, – поторопил он звонившего.

– Я тут подумал, Гуров. – Речь неизвестного была спокойной и размеренной. Он обращался к полковнику, как к старому знакомому, с которым не далее как вчера потягивал в баре холодное светлое пиво. – Что-то мы все ходим с тобой сегодня одними дорожками, а встретиться никак не можем. Не по-мужски как-то получается. Согласен? Вроде как мы избегаем друг друга, что ли. Или боимся...

– С кем я говорю?

Подсознательно полковник догадывался, кто его таинственный собеседник, и уже через мгновение он мог убедиться, что и на этот раз интуиция не подвела его.

– Ах, да! Я ведь не представился, – хмыкнул тот. – Лобанов. Илья. Заместитель генерального директора детского фонда «Эдельвейс».

– И что же ты хочешь, Лобанов?

– Я же уже сказал. Надо бы встретиться, поговорить...

– О чем?

– Ну, хотя бы о твоих сегодняшних подвигах. – Судя по звуковому фону, Илья, так же, как и Гуров, находился в машине. Полковник даже невольно огляделся, предполагая, что Лобанов вполне мог двигаться параллельным курсом по соседней полосе дороги или непосредственно за его «Пежо». – Ты наделал такого шухера в «Эдельвейсе». Двух охранников убил ни за что ни про что, заморозил, можно сказать, нам всю деятельность. Фонд терпит убытки, а наш начальник службы безопасности...

– Хватит трепаться, – оборвал его Гуров. – Откуда у тебя мой номер?

– Это так важно?

– Не очень. – В памяти Гурова всплыл темно-зеленый «Лексус», отъезжающий от первой городской больницы. Что-то подсказывало полковнику, что во всей этой истории, и в руководстве «Эдельвейса» в том числе, Лобанов играет куда более значимую роль, чем его непосредственный шеф, Альберт Доронин. И если кто-то и может стоять за письмом с угрозой в адрес Завладской, так только он. – Хочешь встретиться? Я не имею ничего против. Только время у меня, можно сказать, по минутам расписано. Но для тебя я найду окно. Говори, где и когда?

– Значит, вызов принят? – Илья снова усмехнулся в трубку.

– А ты в этом сомневался? Назови время и место.

Лобанов не стал раздумывать. Видно, он уже был готов к подобному повороту событий.

– Знаешь мотель «Краузи» на Топольчанской? – спросил он.

Гуров знал. Некогда частный двухэтажный дом был перестроен год назад под элитный мотель для состоятельных гостей столицы, жаждущих комфорта и уединения одновременно. Очень дорогое и престижное удовольствие.

– Я буду там минут через шесть-семь, – продолжал говорить Лобанов. – Приезжай, Гуров. Пообщаемся.

Связь прервалась. Остановившись на перекрестке и дождавшись зеленого света, полковник повернул налево и взял курс на Топольчанскую. Подобно Лобанову, он тоже рассчитывал добраться до места минут за десять. Неплохо было бы еще и опередить последнего. Гуров существенно увеличил скорость.

Он подъехал к «Краузи» в четыре часа. Красного цвета двухэтажный особнячок смотрелся очень приветливо. Огороженный заборчиком садик с декоративными вазонами в это время года выглядел пустынно, но даже это обстоятельство не могло сгладить общего благоприятного впечатления.

Темно-зеленый «Лексус» Лобанова стоял у ворот на узенькой подъездной дорожке. Самого Ильи не было видно, из чего Гуров сделал вывод, что тот уже находится внутри дома. Поставив свой «Пежо» так, чтобы загородить «Лексусу» выезд, полковник выбрался из салона. Одернул пальто и уже ставшим привычным за сегодняшний день движением расстегнул его, обеспечивая быстрый доступ к оружию. У автомобиля Лобанова он остановился и на всякий случай заглянул внутрь. На переднем пассажирском сиденье валялся старенький «Люггер». Что это? Дешевая рисовка? Гуров потянул на себя ручку, но «Лексус» оказался заперт. Полковник отворил калитку и ступил на территорию мотеля. К домику вела заваленная снегом дорожка, на которой отчетливо виднелись следы мужских ботинок. Лобанов прошел тут совсем недавно. Пару минут назад, если не меньше.

На Топольчанскую выходило шесть окон. Три на первом этаже и три на втором. Гуров не успел сделать и двух шагов по дорожке, как центральное окно на втором этаже отворилось, и в проеме появился Илья. В руке у него был пистолет. Тянуть резину он не стал, а сразу выстрелил в Гурова. Полковник едва успел отскочить в сторону, выхватывая из кобуры «штайр». Вслед за первым выстрелом раздался второй, но и на этот раз Гурову удалось избежать попадания. Вскинув вверх руку, он, не целясь, спустил курок. Лобанов на мгновение скрылся, но этого времени полковнику оказалось достаточно для того, чтобы в три прыжка преодолеть оставшееся расстояние до крыльца. Дверь была открыта, и Гуров проскользнул внутрь.

Свет в доме не горел. Вполне достаточно было естественного освещения из окон. Не тратя времени на осмотр первого этажа, Гуров опрометью бросился к лестнице. Замер у ее основания и посмотрел наверх. Ни один звук не нарушал установившейся тишины. Запоздало полковник подумал о том, что Лобанов мог приехать не один, но тут же отбросил такую версию. Его не стали бы долго томить в неизвестности. Огонь был бы открыт сразу из нескольких окон.

– Ты кретин, Гуров! – раздался сверху крик, словно ножом взрезавший тишину. – Я считал, что ты умнее. И хитрее. Будь я на твоем месте, я никогда бы не явился на эту стрелку один. Я бы вообще на нее не явился. Послал бы на Топольчанскую наряд ОМОНа или СОБРа. Они бы быстро кому надо ласты завернули. Или пристрелили. А чего руки марать?.. Но ты приехал. Молодец! Очень смелый поступок. Но глупый...