Алексей Макеев - Убийство по расписанию

– Я привез ряд договоров с Берлинским комбинатом лечебного питания. Это мой новый поставщик, – говорил Рудерлинг, с аппетитом проглатывая традиционный русский блинчик с красной икрой. – Я возлагаю большие надежды на развитие этого направления в нашем бизнесе. Насколько я помню, в Россию я не поставлял немедикаментозные средства...

– Это я и хотел бы обсудить с вами, – перебил Владимира сидящий напротив него мужчина. – Дело в том, что я в некотором роде знаком с тем видом деятельности, которой вы занимаетесь. – Он отложил в сторону столовые приборы и старательно промокнул губы салфеткой. – И я хочу предложить вам новый вариант сотрудничества. Здесь, в России, и в принципе возможно, с той же самой фирмой с которой вы работаете сейчас. Я говорю о «Нейрониксе».

Рудерлинг удивленно вскинул брови, и его новый знакомый звонко и раскатисто засмеялся. Его смех был настолько заразительным, что Владимир тоже не смог сдержать невольной улыбки. Да, таинственный собеседник умел расположить к себе чисто с психологической точки зрения, да и заинтриговать. Рудерлинг был искренне заинтересован.

– Да-да. Как видите, у меня отлично налажена информация. К тому же у меня есть и несколько конструктивных предложений по модернизации вашего бизнеса. Скорее всего, Юлия Владимировна, к которой вы прибыли, может отойти от дел. Вы понимаете, о чем я говорю? Я хочу предложить вам бизнес напрямую. Между нами.

Вторник. 18 часов 30 минут

– Написала? – Крячко открыл глаза, едва Завладская отложила в сторону ручку.

– Написала.

– Все?

– Все, Стасик, все. – Она и не думала следовать его совету и убирать из своего лексикона эту уменьшительно-ласкательную форму его имени.

Крячко протянул руку, и Завладская передала ему три исписанных листа. Рядом лежали еще два, но то, что в них было изложено, Юля забраковала в процессе. Полковник тяжело вздохнул и углубился в чтение. Не желая ему мешать, Завладская поднялась с дивана и направилась в кухню. Сквозь легкую шелковую ткань ее пижамы просвечивалось очертание ее фигуры, но теперь Стас уже не относился к этому обстоятельству с таким томлением, как сегодня днем. Юля поставила на плиту чайник и достала турку.

– Стасик, ты хочешь есть?

Крячко на мгновение оторвался от ее письменных откровений и поднял глаза. Он только сейчас осознал, что ел сегодня всего один раз. Но чувство голода отсутствовало. Это было по меньшей мере странно. Станислав не помнил, когда в последний раз он мог бы пренебречь приемом пищи.

– Нет, не хочу, – отказался он.

– А я хочу. Я ужасно хочу есть.

Она сняла крышку со сковородки, запустила в нее руку и, достав колету, откусила от нее добрую половину. Достала из хлебницы хлеб. Отщипнула кусок и положила на него вторую половину котлеты, сделав себе бутерброд.

Крячко вернулся к изучению заявления. Он старательно прочел все три листа и положил их обратно на стол. Поднялся на ноги и с хрустом потянулся. Взглянул на часы, нахмурился. Стрелки подбирались к семи, но пока ничего не происходило. В душе полковника с новой силой всколыхнулось беспокойство.

– Ну что? Все в порядке? Достаточно подробно изложено?

Завладская к этому времени доела второй бутерброд и аккуратно смела со стола крошки. Рядом стояла маленькая фарфоровая чашка с остатками кофе.

– Да, вполне. – Крячко был мрачнее тучи.

– Давай зажжем камин, – предложила Юля.

– Давай.

Она взяла с барной стойки зажигалку и вернулась вместе с ней в зал. Собрала со столика лишние листы бумаги и сложила их в центре квадратного основания камина. Рядом с телевизором стояла огромная плетеная корзина, почти доверху наполненная разной величины поленьями, среди которых были и мелкие щепочки. Крячко наблюдал за тем, как Завладская переносила по два-три полена из корзины к камину, но помочь ей у него почему-то желания не возникало. Перенеся достаточно дров, Юля опустилась на колени возле камина и принялась разводить огонь. Сначала загорелась лежащая в самом низу бумага, потом занялись щепки, а уже через несколько секунд язычки пламени лизнули поленья. Завладская отстранилась и села по-турецки, скрестив ноги.

– Я люблю смотреть на огонь, – призналась она. – Это успокаивает. Всегда.

Почему-то эта ее фраза невольно вызвала у Крячко чувство умиления. Он шагнул в ее сторону.

– Стасик, погаси, пожалуйста, свет. Так будет лучше.

Пламя в камине быстро разгоралось. Поднимавшийся кверху дым исчезал в конусообразной вытяжке. Полковник щелкнул выключателем, и огонь стал единственным источником света в помещении. И в этот момент Станислав заметил, как мрак за окном прорезали лучи приближающихся автомобильных фар.

– Ложись на пол! Быстро! – скомандовал он Завладской.

На этот раз Юля не стала противиться, спорить или устраивать истерику. Она послушно растянулась на полу возле камина, но легла при этом не лицом вниз, а на спину. Крячко выхватил из кобуры пистолет. К дому приближались три автомобиля. Скрывшись за шторой, Станислав напряженно наблюдал за незваными гостями. Началось!

Первой напротив калитки остановилась «шестерка», в хвост ей пристроилась цельнометаллическая белая «Газель», а затем к территории подкатил милицейский «Опель» с выключенными мигалками на крыше и опознавательными знаками по бортам. Последнее обстоятельство заметно обескуражило Крячко. Из «Опеля» выбрались три человека в камуфляже и с защитными шлемами на головах. Точно такой же тип соскочил и с высокой подножки «Газели». Обошел вокруг нее и с лязгом распахнул задние дверцы. Оружия ни у кого из прибывших мужчин не наблюдалось. Крячко перевел взгляд на «шестерку», когда из нее показались люди. Их было двое. Свет фар «Газели» упал на лицо того, кто оказался ближе к калитке, и Стас с облегчением и удивлением одновременно узнал в этом человеке своего напарника. Гуров открыл калитку и быстро зашагал в направлении крыльца. По освещенному фарами участку прошел его спутник. Это был Цаплин. Левая рука майора была перебинтована до самого плеча и покоилась на переброшенной через шею перевязи. Четверо в камуфляже уже что-то выгружали из металлического чрева «Газели». Крячко опустил оружие.

Хлопнула входная дверь. Гуров вошел в дом и остановился на пороге гостиной. Он быстро оценил горящий камин и лежащую возле него в просвечивающей пижаме Завладскую. Затем перевел взгляд на Крячко.

– Отдыхаете? Я, может, не вовремя? Ты прости, Стасик, но у нас тут возникло одно неотложное дело. Времени почти семь. Без двадцати.

За спиной Гурова в проеме появился Цаплин. Вытянув шею, он с интересом разглядывал лежащую на полу Завладскую.

– Что происходит, Лева? – Крячко было сейчас не до того, чтобы парировать шутки напарника.