Эдуард Тополь - Чужое лицо

Ставинский с трудом сглотнул воздух. Как же так?! Ведь ради этого ребенка и Вирджинии он прошел через бог знает что – он выбрасывался из поезда, ему сломали руку и выбили зубы, он валялся в госпитале и симулировал ретроградную амнезию, он, ежедневно рискуя жизнью, изображает Юрышева и добрался-таки до этой секретной «Мини-Америки», чтобы сегодня ночью – наконец! – вывезти отсюда Вирджинию и бежать с ней на Запад. А у нее – выкидыш, и она – в больнице! Это невозможно! Это… А как же самолет на озере Ильмень? Может быть, бежать одному? CIA ждет от него материалы по новому советскому секретному сверхоружию. Но плевать ему на CIA! И на весь мир, пусть его хоть завтра потрясут эти землетрясения! Он не улетит из СССР без Вирджинии.

Под удивленными взглядами полковника Стэнли и Луи Нортона он дрожащей рукой налил себе полфужера коньяку и залпом выпил. вмеcте с обжигающей жидкостью вернулось ощущение опасности – уж очень удивленно следили за его действиями полковник Стэнли и Нортон. Прокашлявшись, Ставинский сказал:

– А я испугался, что это по моей вине, из-за того происшествия. В какой она больнице?

Издали, из вестибюля гостиницы, донесся телефонный звонок. Полковник Стэнли вздохнул: «Завтра новые студенты приезжают, всю ночь теперь будут названивать…» Кругленький, как колобок, он пингвиньей походкой пошел к телефону.

Нортон проводил его взглядом и сказал:

– Вы тут ни при чем. Просто она была любовницей генерала Андропова, и он не захотел, чтоб она рожала. Они ввели ей какое-то лекарство и… Зачем ему любовница с ребенком? Он же хозяин мира. Может сделать аборт, может убить кого хочет. Не знаю только, сможет ли он теперь ее спасти… – И на вопросительный взгляд Ставинского пояснил: – Она в тяжелом состоянии. Только не говорите об этом при Стэнли. Он и так себе места не находит из-за этой истории. Похоже, он привязался к ней, да и мы все тут любили ее…

Ставинский выпил автоматически, даже не ощутив вкуса коньяка.

Он не слышал, что еще говорил ему этот черный Нортон. Он сидел оглушенный, разбитый, пустой. Босоногая золотоволосая девочка бежала от него по горячему песку флоридского пляжа.

Где-то на окраине его сознания еще мелькали мысли о том, что в 4.30 на озере Ильмень его будет ждать самолет. Но он не мог бежать без Вирджинии…

В трех часах езды от «Мини-Америки» на темном, заснеженном льду озера Ильмень стоял самолет-планер Ланы Петт. Лана нетерпеливо посматривала на часы. Контрольное время истекло – 4.15… 4.18… 4.22… В 4.23 из леса на лед озера вышли пять неясных силуэтов. «Собаки», – подумала сначала Лана. Пересекая след самолетных лыж, смазанных для скольжения специальной, на натуральном жире, мазью, свора остановилась, принюхалась к следу, потом рысцой направилась к самолету. Добежав и обнюхав самолетные лыжи, передняя собака села на снег под самой кабиной, подняв морду к кабине, и протяжный дикий вой огласил ночное озеро. И тут же рядом с первой уселись остальные и стали подвывать. «Волки!» – с ужасом поняла Лана. От их воя леденела кровь.

Дикая, голодная волчья стая сидела под кабиной ее самолета.

Лана не выдержала. В 4.29 она включила зажигание, мотор взревел, отпугнув волков, и Лана отпустила тормоз. Самолет коротко пробежал по заснеженному льду озера и взмыл в ночное небо.

22 мая 1982 года, в 24.00 часов, в серой ночной полутьме подводная лодка «У-300», свежепокрашенная после недавнего ремонта, отошла от пирса базы подводных лодок в Балтийске и взяла курс в открытое Балтийское море.

На мостиках ходовой рубки стояли, держась за леерные ограждения, командир лодки капитан второго ранга Петр Гущин, старший помощник капитана Олег Куваев, заместитель командира лодки по политической части Василий Донов и куратор похода от Генерального штаба Советской Армии генерал-майор Сергей Юрышев (Ставинский).

Холодный морской воздух обдувал их лица, зыбь Балтийского моря билась о корпус лодки и швыряла на их офицерские бушлаты крупные соленые брызги.

Ставинский опять расставался с Россией. Позади осталось чудовищное напряжение последних двух месяцев, которые Ставинский затратил на то, чтобы подвести Опаркова и Бенжера к мысли о необходимости послать его куратором этого похода. То Политбюро, то Генштаб постоянно откладывали этот поход, и только начало войны Маргарет Тэтчер за Фолклендские острова показалось Опаркову подходящим моментом для операции – внимание всего мира было занято англо-аргентинской войной. 21 мая, когда британская морская пехота стала высаживаться на Фолклендские острова, а британский флот прямой наводкой обстреливал Порт-Стэнли и британские «харриеры» бомбили Фокс-Бей, в Балтийск пришла радиограмма маршала Опаркова:

«Приказываю сегодня, в 24.00, приступить к исполнению операции».

Лодка медленно обошла северный мыс лесистой Куришес-Нерунг-косы и вышла в море. За кормой в дымке низкого ночного тумана растворялись огоньки Клайпеды – последние огоньки советской земли. В этой земле остались могила бывшего полковника Генштаба Сергея Юрышева, похороненного под именем американского туриста Роберта Вильямса, могила незадачливого майора КГБ Фрола Незначного и могила Вирджинии. Вирджиния Парт, не приходя в сознание, скончалась в больнице КГБ 9 марта 1982 года от эмболизма околоплодных вод, отека легких, артериального коллапса и остановки сердца. С тех пор многое изменилось в судьбах наших героев: маршал Опарков сделал свой выбор – доложил генералу Андропову о мини-лодках с сейсмическим оружием, и уже через несколько дней Министерство здравоохранения СССР закупило в США крупную, на миллион долларов, партию медицинского оборудования, в том числе нужный Бенжеру телеглаз, и академик Бенжер возглавил в Морском институте группу конструкторов по созданию мини-лодок на гусеничном ходу; Илья Андронов за свои пьянки в Испании и загулы с девочками в Москве был лишен отцом права выезда за границу, чтобы не компрометировал, как Галя Брежнева, имя своего отца; Оля Махова с разрешения полковника Орлова вышла замуж за преуспевающего канадского бизнесмена Майкла Ленхарта, который собирался выставлять свою кандидатуру в канадский парламент; а Ставинский после смерти Вирджинии весь апрель провел в Баку, на Нефтяных Камнях, где ежедневно участвовал в подводных испытаниях нового бурильного оборудовании и тренировках водолазов.

В мае, когда стали назревать фолклендские события, Опарков приказал подводной лодке «У-300» загрузить на борт «энергетические решетки» Бенжера и ждать его приказа о выходе в море. И пока англичане готовились к войне и эскадра адмирала Вудворта шла к Фолклендским островам, пока маршал Опарков выжидал решительный момент, а Галя Опаркова, отчаявшись дождаться мужа, завела себе очередного молодого любовника-студента, в Балтийске медлительная, волоокая, пахнущая яблоками двадцатилетняя официантка Таня каждую ночь молча приходила в гостиничный номер Ставинского и тихо, без слов снимала в эти ночи нервное напряжение Ставинского – он боялся, что в любой момент из Генштаба может прийти радиограмма, отменяющая поход или отзывающая его в Москву. Как истинно русская женщина, Таня врачевала нервозность Ставинского своим телом.