Александр Макколл Смит - Отдел деликатных расследований [litres]

Блумквист явно обрадовался поддержке.

– Конечно! – воскликнул он. – Углеводы, конечно, хороши в умеренных количествах…

– Это вряд ли, – прервал его владелец таксы. – Вот они советуют есть по триста грамм углеводов в день, но это полная чепуха, если хотите знать мое мнение. Я лично ограничиваюсь шестьюдесятью – самое большее.

Блумквист с энтузиазмом кивнул.

– Это очень хорошо. Я сижу на восьмидесяти, но иногда обхожусь и двадцатью. И никаких макарон. Никакого хлеба.

Человек с таксой был полностью с ним согласен:

– И никакой картошки и сладостей тоже. И, конечно, без шоколада.

– Шоколад – это непросто, – заметил Блумквист, заводя глаза к небу, точно падкий на искушения грешник. – Моя проблема в том, что я его обожаю. К тому же существуют исследования, что если постоянно есть шоколад, то существенно снижается риск инсульта.

– Да, я об этом слыхал, – ответил тот. – И сердечных заболеваний тоже. Шоколад теперь даже признан суперфудом.

– Кроме как для собак, – с тревогой предупредил Блумквист. – Для собак шоколад – это яд.

Он повернулся к Ульфу:

– А вы это знаете, господин Варг? Вы, надеюсь, не даете своей собаке шоколад?

Ульфу вопрос совершенно не понравился. Не Блумквистово это было дело, что он там дает Мартену. И он сомневался, что младшему по званию пристало намекать на то, что он, Ульф, склонен баловать свою собаку.

– Нет, никогда, – твердо ответил он.

– Хорошо, – одобрил Блумквист.

– В любом случае, у него железный желудок, – продолжал Ульф. – Подозреваю, что шоколад не составил бы для него проблему.

У Блумквиста на лице было написано сомнение.

– Какой бы крепкий у него ни был желудок, все же…

Фразы он не закончил, дав ей повиснуть в воздухе.

– Как-то он сожрал мои наушники, – сказал Ульф. – Они не причиняли ему ни малейшего неудобства, и мы с тем же успехом могли бы оставить все как есть, но доктор Хоканссон решил, что все же лучше его прооперировать.

– Очень разумно, – заметил Блумквист.

Мужчина в костюме тем временем обратился к Блумквисту.

– И как вам низкоуглеводный подход – работает? – спросил он.

– Определенно да, – ответил Блумквист. – Я сбросил четыре кило.

– А голода вы не чувствуете?

Блумквист потряс головой.

– В этом-то и весь смысл низкоуглеводной диеты, – сказал он. – Можно есть сколько угодно белков и жиров, и голода просто не ощущаешь.

– Именно, – сказал владелец таксы. – Жиры очень насыщают. Я ем необезжиренный йогурт, бекон, сливочное масло – да что угодно. Никогда не чувствую голода.

Ульф глянул на часы.

– Ну что ж, – сказал он, сунул руку в карман, чтобы достать ключи от машины, и внезапно нащупал сложенный клочок бумаги: это был распечатанный Сигне портрет Сикстена. Он вытащил бумажку и развернул ее. Потом показал Блумквисту. Вряд ли из этого что-нибудь выйдет, но попробовать стоило.

– Это всплыло в одном деле, которое мы сейчас расследуем, – сказал он. – Мы допрашивали одну девушку относительно этого молодого человека.

Он указал на Сикстена.

Блумквист несколько секунд разглядывал фотографию, потом поднял на Ульфа глаза:

– Да, я знаю, кто это, – сказал он. – То есть молодой человек, а не девушка. Понятия не имею, кто она такая, но парня зовут Бо. Он ходит со мной в один тренажерный зал.

Ульф затаил дыхание. Такого он не ожидал.

– Вы с ним знакомы? – недоверчиво спросил он.

– Да, конечно, – ответил Блумквист. – Бо… Как же там его фамилия. Я обязательно вспомню. Вы же знаете, как оно бывает – пытаешься что-то вспомнить, а оно всплывает в памяти уже потом, гораздо позже, когда уже и не нужно.

Он поглядел в потолок, и это явно сработало.

– Полссон, – выпалил он. – Бо Полссон.

Ульф постарался взять себя в руки.

– Вы можете его найти?

– Это будет несложно, – ответил Блумквист. – Он бывает в тренажерном зале три или четыре раза в неделю, по вечерам. Понятия не имею, зачем он проводит там столько времени. И вечно он принимает душ. Я иногда сталкиваюсь с ним в душе.

Ульф на это ничего не сказал. Люди ходят в душ по разнообразным причинам. Нечего было и гадать.

Он наклонился поближе к Блумквисту.

– Слушайте, Блумквист, – сказал он, понизив голос. – Нам надо бы поговорить с этим молодым человеком – если он, конечно, не мертв и не на Северном полюсе.

Блумквист в недоумении воззрился на Ульфа:

– На Северном полюсе?

– Там, на полюсе, есть шведская исследовательская станция – ну, или где-то поблизости. У нас есть информация, что молодой человек находится именно там.

Тут человек с таксой поднял палец.

– Прошу прощения, – сказал он. – Уж так случилось, что я про это немало знаю. Это за полярным кругом, но уж точно не на Северном полюсе; станция находится в местечке под названием Абиско. И там вовсе не сплошной лед – там есть и леса, и болота, и все такое прочее.

Оба – и Ульф, и Блумквист – уставились на него, причем Блумквист не без некоторого любопытства. Такса подозрительно уставилась на них в ответ. Мартен уставился в пол. Кот Блумквиста уставился на Мартена – в этом, впрочем, ничего нового не было.

– Они там в последнее время исследуют выбросы метана. Это очень важная работа, – продолжал человек с таксой.

– Метан? – переспросил Блумквист. – Это большая проблема.

– Да, – подтвердил таксовладелец. – Вечная мерзлота тает…

– Ах да, известное дело, – сказал Блумквист.

– И когда это происходит – когда тает вечная мерзлота, – метан выделяется в атмосферу. А это, конечно, влияет на глобальное потепление.

– Это очень серьезно, – сказал Блумквист. – И углекислый газ тоже. Большая проблема. – Он помолчал. – Коровы, как я слышал, выделяют метан. И собаки тоже, если уж на то пошло. У собак вообще большой углеродный след.

– Да уж, – ответил его собеседник. – Воображаю, доктор Хоканссон мог бы многое нам об этом рассказать.

Ульф повернулся к Блумквисту:

– Простите – но мне нужно кое-что понять: вы видели этого молодого человека недавно? Скажем, в последнюю пару недель?

Блумквист не замешкался с ответом:

– Вчера, наверное. Нет, погодите, позавчера. В душе, кстати, в тренажерном зале.

На несколько секунд Ульф потерял дар речи.

– Вы точно в этом уверены? – спросил наконец он.

Блумквист мгновенно преобразился в полицейского.

– Да, совершенно уверен. Это был он, сомнений нет.

– Хорошо, – сказал Ульф. – Можете привести его к нам? Завтра?

– То есть – арестовать его?

– Нет, – сказал Ульф. – Зачем так радикально. Просто пригласить для беседы.

– А что он сделал? – спросил Блумквист.

– Ничего. То есть это не он… Послушайте, Блумквист, тут все сложно.

Блумквист с упреком посмотрел на Ульфа. «Все сложно». Этим все сказано! Уж эти типы из Следственного управления – в особенности снобы из Отдела деликатных расследований, или как там они себя называют, – вечно они уверены, что такой вот простой полицейский с улицы, как он, Блумквист, не способен понять всякие тонкости. Как же это было несправедливо – особенно учитывая то, что именно он поставлял им большую часть сведений, на которых основывались эти их деликатные расследования. Это был я. Я находил для них факты. Это я раскрыл дело Густафссона. Я рассказал им о Хампусе. А теперь я раскрыл для них еще одно дело, а они даже не хотят рассказать мне, что именно я раскрыл. Обычное дело. Самое обычное, ведь мир несправедлив.