Джек Марс - Агент Зеро

– О, Господи! – воскликнул один из них. – Он жив?

Затем Раис снова потерял сознание.

Проснувшись в следующий раз, он обнаружил себя в больнице, подключенным к различным аппаратам. Повсюду торчали трубки. Голова кружилась от обезболивающих. Правая рука была прикована наручниками к стальным перилам кровати.

Мысли едва складывались воедино, словно разлетаясь от дуновения ветра. Он был жив. Швейцарская полиция дежурила за дверьми. Каждый раз, когда он просыпался, он видел разные лица, новые смены.

Раис понимал, что как только сможет связно говорить, полиция захочет допросить его или, что еще хуже, передаст в ЦРУ. Нельзя было позволить этому случиться. Как только он ощутит хотя бы малейшую силу, то попытается сбежать отсюда.

Он получил все интересующие его новости за два дня, сложив информацию, подслушанную из разговоров копов в холле и медицинского персонала.

План Амона провалился.

Подрыватель был под стражей.

Египтянин, который связывал его с Амоном, мертв.

Шейх и немецкий врач находятся под арестом.

Все, ради чего Раис трудился последние несколько лет, пропало. Все, кроме одного решающего фактора – Кент Стил все еще был жив.

Но и он сам тоже.

На третий день госпитализации его лечащий врач, невысокий белый мужчина в очках и с блестящей лысиной, вошел в палату, чтобы проверить раны Рида. Он аккуратно снял повязки, прочистил и обработал повреждения, а затем проверил швы.

– Ты быстро восстанавливаешься, – равнодушно сообщил он Раису. Врач было хорошо осведомлен о том, кем являлся его пациент и его участии в произошедшем. – Уверен, ты мало что помнишь из последних нескольких дней. Мы удалили одну из почек и провели операцию по извлечению рваной части печени, – заявил он. – Поврежденные нервы потребуют много времени на заживление, но это никак не повлияет на качество жизни, – он замолчал, соображая, что только что сказал. – Хотя, думаю, что теперь тебе в любом случае будет не хватать «качества».

Из-за трубки в горле Раис не мог ничего ответить.

– Как только твое дыхание полностью восстановится, мы уберем трубки, снизим количество лекарств и ты покинешь отделение интенсивной терапии, – продолжил доктор. – Но полное восстановление все равно займет немало времени. А потом... – он посмотрел на двух копов, стоявших за дверями палаты. Не было необходимости продолжать. Раис итак знал, что его «а потом» означало, что он будет задержан или, скорее всего, попадет под допрос с пытками, после чего его перенаправят в какую-нибудь дыру, где он и сдохнет.

Он не мог этого допустить.

Наступила ночь, но Раис не мог уснуть. Конечности не слушались, а раны начинали ныть при малейшем движении. Доктор снизил количество медикаментов то ли для того, чтобы не возникло привыкания, то ли в качестве мести. Он не знал наверняка, но теперь боль усилилась. Раис попытался проигнорировать ее, но, понимая, что не выходит, решил использовать собственные страдания для увеличения силы гнева и разработки плана побега. Все должно произойти ночью, когда нет посетителей, а количество работников минимально. Он был на четвертом этаже, поэтому прыжок в окно отпадал. Раису нужно будет воспользоваться эффектом неожиданности и, не привлекая внимания, тихо разобраться с двумя охранниками. Затем ему потребуется одежда, поскольку он был полностью раздет. Вряд ли стоит бродить в форме офицера, это слишком подозрительно.

У него было время спланировать свой побег, даже если это означало собственноручное снимание катетера и капельниц, а также борьбу за свободу. Раис мог лишь надеяться, что успеет достаточно восстановиться для этого. Пока он не был уверен, куда пойдет и что будет делать. В его сознании мелькала лишь одна мысль: избавить мир от Кента Стила было не просто его предназначением.

Теперь это была необходимость.

– Эй, – Мария дважды щелкнула пальцами перед его лицом. – Вернись на землю, Кент.

– Извини. Я просто задумался, – моргнул он от неожиданности.

– Пенни за твои мысли?

– Люди погибли, Мария, – сказал он после продолжительной паузы. – Мы старались изо всех сил, сделали все, что могли, но люди все равно погибли.

Они оба сидели друг напротив друга в конференц-зале штаб-квартиры ЦРУ в Цюрихе, ожидая Картрайта и разбора полетов. Первое, что сделал Рид, вернувшись в штаб, это запросил безопасную линию с конспиративной квартирой и убедился, что его девочки в полном порядке. Несмотря на то, что он находился в тысячах километров от экономического форума и взрыва, переживания не давали ему покоя. Амон почти победил.

Но с дочерьми было все хорошо, не считая того, что они были вынуждены находиться под охраной и очень хотели вернуться домой. Впервые с момента его исчезновения из Нью-Йорка, он смог честно сказать им, что все хорошо и он скоро вернется домой.

Мария провела остаток вчерашнего дня и ночь в больнице. После того, как рану обработали и сделали переливание крови, ее уже могли отпустить, хотя, предупредили сразу, что правая рука будет зафиксирована повязкой еще пару недель.

– Ты прав, – она потянулась через стол и взяла его за руку. – Люди все же погибли. Даже не только в Давосе. Мы потеряли друзей. Невинные прохожие попали под перекрестный огонь. К сожалению, Кент, это наша работа. Люди будут умирать, пока существуют ублюдки наподобие Амона, стремящиеся сотворить нечто ужасное, чтобы удовлетворить свои желания. Как бы цинично это не звучало, но положить конец подобным вещам – слишком идеализированная цель. Наша работа заключается в том, чтобы контролировать это, душить на этапе задумки и стараться предотвратить, когда возможно. Иногда... иногда это просто нереально.

– Смешно, – ухмыльнулся он. – Я бы сказал, что ты, как из той шутки – наполовину заполненный стакан, – улыбка исчезла с лица Рида. – Еще на прошлой неделе я и предположить не мог, что буду вырван с привычного места для подобной работы. Я и сейчас не особо уверен в этом, – вздохнул он. – Думаю, меня ожидает длинный путь. Я слишком многого не помню.

– Может это не так уж и плохо, – предположила Мария. – Может без некоторых воспоминаний ты станешь новым человеком. Может ты возьмешь лучшие части и от Кента, и от Рида.

– Да, возможно, – улыбнулся он. – И можешь не сомневаться, я не забыл, что ты сказала в той башне.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – сдержанно произнесла Йоханссон.

– Нет? Мне стоит напомнить?

– Я сбивала с толку террориста, Кент, – пошутила она. – Это называется уловкой. Ты должен знать, что это означает.

– Да, и по всей видимости, ты полюбила меня.

– Я... да. Возможно, – Мария покраснела. – Хотя, я думаю... Думаю, мы оба тогда были другими.